Скачать 150.44 Кбайт
Физика
Это ясно из следующего:
когда возникает воздух из воды, та же самая материя становится другим
[телом] не путем присоединения чего-либо, а [просто] что было в возможности,
становится действительностью. И обратное [превращение] воды из воздуха идет
таким же образом: один раз из малой величины в большую, другой -- в малую из
большой. Равным образом, когда большое количество воздуха переходит в малую
массу и из малой [массы становится] большая, той и другой становится
материя, существующая в возможности. Как теплым из холодного и холодным из
теплого становится та же материя, бывшая ранее в возможности, так из теплого
возникает более теплое, причем в материи не возникает никакого тепла,
которого не было раньше, когда тело было менее теплым. Так же если
окружность и кривизна большего круга переходят в меньший круг, то будет ли
она такая же или иная, ни в чем не порождается кривизны, что было не кривым,
а прямым, ибо меньшее или большее возникают не из-за перерывов; нельзя также
в пламени взять какую-нибудь часть, в которой не было бы тепла и яркости.
Так, следовательно, и прежняя теплота (относится) к последующей; и большая и
малая величина чувственно-воспринимаемой массы растягивается не от
прибавления чего-либо к материи, а потому, что материя в возможности есть и
то и другое. Следовательно, и плотное с редким -- одно и то же, и материя их
едина. Но плотное есть тяжелое, а редкое -- легкое. Именно, два [свойства]
присущи каждому из них -- плотному и редкому: тяжелое и твердое кажется
плотным, а противоположное им, легкое и мягкое, -- редким (расхождение между
тяжелым и твердым имеется у свинца и железа).
Из сказанного ясно, что не существует пустоты ни в отдельности (ни
вообще, ни в редком), ни в возможности, -- разве только пожелает кто-нибудь
во что бы то ни стало называть пустотой причину движения. В этом смысле
материя тяжелого и легкого, поскольку она такова, будет пустотой, ибо
плотное и редкое в силу этой противоположности способны вызывать
перемещение, а поскольку они оказываются твердым и мягким, способны
приходить или не приходить в определенное состояние -- притом не в состояние
перемещения, а скорее качественного изменения.
Итак, вопрос о пустоте, в каком смысле она существует, а в каком нет,
указанным способом разрешен.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После сказанного следует по порядку перейти к времени. Прежде всего
хорошо будет поставить о нем вопрос с точки зрения более общих соображений,
[а именно] принадлежит ли [время] к числу существующих или несуществующих
[вещей], затем какова его природа.
Что время или совсем не существует, или едва [существует], будучи
чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его
была, и ее уже нет, другая -- будет, и ее еще нет; из этих частей слагается
и бесконечное время, и каждый раз выделяемый [промежуток) времени. А то, что
слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным
существованию. Кроме того, для всякой делимой вещи, если только она
существует, необходимо, чтобы, пока она существует, существовали бы или все
ее части, или некоторые, а у времени, которое [также] делимо, одни части уже
были, другие -- будут и ничто не существует. А "теперь" не есть часть, так
как часть измеряет целое, которое должно слагаться из частей; время же, по
всей видимости, не слагается из "теперь". Далее, не легко усмотреть,
остается ли "теперь", которое очевидно разделяет прошедшее и будущее, всегда
единым и тождественным или [становится] каждый раз другим. Если оно всегда
иное и иное и во времени ни одна часть вместе с другой не существует (кроме
объемлющей и объемлемой, как меньшее время объемлется большим), а не
существующее сейчас, но прежде существовавшее по необходимости когда-то
исчезло, то и "теперь" вместе друг с другом не будут [существовать], а
прежнее всегда должно уничтожиться. Исчезнуть в самом себе ему нельзя,
потому что [именно] тогда оно есть; немыслимо [также], чтобы прежнее
"теперь" исчезло в другом "теперь". Ибо невозможно допустить следование
"теперь" друг за другом, так же как и точки за точкой. Если, таким образом,
одно "теперь" исчезает не в следующем за ним, но в каком-то другом, то оно
было бы сразу в промежуточных "теперь", каковых имеется бесконечное
множество, а это невозможно. Но невозможно также одному и тому же "теперь"
пребывать всегда, так как ничто делимое и ограниченное не имеет одной только
границы, будь оно непрерывным только в одну сторону или в несколько, а
"теперь" есть граница, и взять ограниченное время возможно. Далее, если
существовать одновременно, ни прежде, ни после, значит, существовать в одном
и том же "теперь", то, если в этом "теперь" заключено и предыдущее и
последующее, тогда окажется одновременным происшедшее десять тысяч лет назад
и происшедшее сегодня, и ничто не будет раньше или позже другого.
когда возникает воздух из воды, та же самая материя становится другим
[телом] не путем присоединения чего-либо, а [просто] что было в возможности,
становится действительностью. И обратное [превращение] воды из воздуха идет
таким же образом: один раз из малой величины в большую, другой -- в малую из
большой. Равным образом, когда большое количество воздуха переходит в малую
массу и из малой [массы становится] большая, той и другой становится
материя, существующая в возможности. Как теплым из холодного и холодным из
теплого становится та же материя, бывшая ранее в возможности, так из теплого
возникает более теплое, причем в материи не возникает никакого тепла,
которого не было раньше, когда тело было менее теплым. Так же если
окружность и кривизна большего круга переходят в меньший круг, то будет ли
она такая же или иная, ни в чем не порождается кривизны, что было не кривым,
а прямым, ибо меньшее или большее возникают не из-за перерывов; нельзя также
в пламени взять какую-нибудь часть, в которой не было бы тепла и яркости.
Так, следовательно, и прежняя теплота (относится) к последующей; и большая и
малая величина чувственно-воспринимаемой массы растягивается не от
прибавления чего-либо к материи, а потому, что материя в возможности есть и
то и другое. Следовательно, и плотное с редким -- одно и то же, и материя их
едина. Но плотное есть тяжелое, а редкое -- легкое. Именно, два [свойства]
присущи каждому из них -- плотному и редкому: тяжелое и твердое кажется
плотным, а противоположное им, легкое и мягкое, -- редким (расхождение между
тяжелым и твердым имеется у свинца и железа).
Из сказанного ясно, что не существует пустоты ни в отдельности (ни
вообще, ни в редком), ни в возможности, -- разве только пожелает кто-нибудь
во что бы то ни стало называть пустотой причину движения. В этом смысле
материя тяжелого и легкого, поскольку она такова, будет пустотой, ибо
плотное и редкое в силу этой противоположности способны вызывать
перемещение, а поскольку они оказываются твердым и мягким, способны
приходить или не приходить в определенное состояние -- притом не в состояние
перемещения, а скорее качественного изменения.
Итак, вопрос о пустоте, в каком смысле она существует, а в каком нет,
указанным способом разрешен.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После сказанного следует по порядку перейти к времени. Прежде всего
хорошо будет поставить о нем вопрос с точки зрения более общих соображений,
[а именно] принадлежит ли [время] к числу существующих или несуществующих
[вещей], затем какова его природа.
Что время или совсем не существует, или едва [существует], будучи
чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его
была, и ее уже нет, другая -- будет, и ее еще нет; из этих частей слагается
и бесконечное время, и каждый раз выделяемый [промежуток) времени. А то, что
слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным
существованию. Кроме того, для всякой делимой вещи, если только она
существует, необходимо, чтобы, пока она существует, существовали бы или все
ее части, или некоторые, а у времени, которое [также] делимо, одни части уже
были, другие -- будут и ничто не существует. А "теперь" не есть часть, так
как часть измеряет целое, которое должно слагаться из частей; время же, по
всей видимости, не слагается из "теперь". Далее, не легко усмотреть,
остается ли "теперь", которое очевидно разделяет прошедшее и будущее, всегда
единым и тождественным или [становится] каждый раз другим. Если оно всегда
иное и иное и во времени ни одна часть вместе с другой не существует (кроме
объемлющей и объемлемой, как меньшее время объемлется большим), а не
существующее сейчас, но прежде существовавшее по необходимости когда-то
исчезло, то и "теперь" вместе друг с другом не будут [существовать], а
прежнее всегда должно уничтожиться. Исчезнуть в самом себе ему нельзя,
потому что [именно] тогда оно есть; немыслимо [также], чтобы прежнее
"теперь" исчезло в другом "теперь". Ибо невозможно допустить следование
"теперь" друг за другом, так же как и точки за точкой. Если, таким образом,
одно "теперь" исчезает не в следующем за ним, но в каком-то другом, то оно
было бы сразу в промежуточных "теперь", каковых имеется бесконечное
множество, а это невозможно. Но невозможно также одному и тому же "теперь"
пребывать всегда, так как ничто делимое и ограниченное не имеет одной только
границы, будь оно непрерывным только в одну сторону или в несколько, а
"теперь" есть граница, и взять ограниченное время возможно. Далее, если
существовать одновременно, ни прежде, ни после, значит, существовать в одном
и том же "теперь", то, если в этом "теперь" заключено и предыдущее и
последующее, тогда окажется одновременным происшедшее десять тысяч лет назад
и происшедшее сегодня, и ничто не будет раньше или позже другого.
|
|