Скачать 150.44 Кбайт
Физика
Но больше всего это
становится ясным при рассмотрении одушевленных [существ]; хотя иногда в нас
нет никакого движения и мы находимся в состоянии покоя, все-таки
когда-нибудь мы начинаем двигаться, и начало движения возникает в нас от нас
самих, даже если извне нас ничто не привело в движение. Подобного этому мы
не видим в [телах] неодушевленных, но их всегда приводит в движение
что-нибудь внешнее, а живое существо, как мы говорим, само себя движет.
Следовательно, если какое-то время оно находится в полном покое, движение
возникнет в неподвижном [теле] от него самого, а не от внешней причины. Если
же это возможно для живого существа, почему это не может происходить и со
всей Вселенной? Ведь если это имеет место в маленьком космосе, значит, и в
большом, и если в космосе, то и в бесконечном, если только возможно
бесконечному двигаться и покоиться как целому.
Из всего сказанного выше первое, т. е. то, что движение и
противоположность не могут быть всегда одним и тем же и единым по числу,
сказано правильно И это, вероятно, необходимо, если только невозможно, чтобы
движение одного и того же [предмета] всегда было единым и одним и тем же; я
имею в виду, например, будет ли у одной струны один и тот же звук или всегда
иной, предполагая, что она находится в одинаковом состоянии и движении. Как
бы там ни было, ничто не препятствует какому-нибудь [движению] быть тем же
самым, поскольку оно непрерывно и вечно; это станет очевидно из дальнейшего
[гл. 8].
А в том, что неподвижное приходит в движение, нет ничего странного,
если движущее извне иногда будет иметься в наличии, а иногда нет. Как это
будет происходить -- это подлежит исследованию; я имею в виду, что одно и то
же [тело] при наличии одного и того же движущего иногда движется, иногда
нет; трудность в данном случае сводится только к вопросу, почему не всегда
одни [предметы] движутся, а другие покоятся.
Больше всего затруднений, как кажется, доставляет третий вопрос -- о
возникновении [в теле] движения, которого [в нем] раньше не было, что имеет
место у одушевленных [существ], так как покоившееся раньше начинает после
этого идти, в то время как извне ничто, по-видимому, не привело его в
движение. Но это заблуждение. Ибо мы видим всегда в живом существе движение
какой-нибудь сращенной с ним части, и причина этого движения не само живое
существо, а, вероятно, окружающая среда. О том же, что тело движет само
себя, мы говорим не по поводу всякого движения, а по поводу перемещения [в
пространстве]. Следовательно, ничто не препятствует, а скорее, может быть,
необходимо, чтобы в теле возникали многие движения под действием окружающей
среды, причем некоторые из них приводят в движение мышление и желание, а они
уже движут животное в целом, как это происходит во сне. Ибо при отсутствии в
них всякого движения, связанного с чувственными восприятиями, но при наличии
какого-то внутреннего [движения] животные снова пробуждаются. Но и это
станет ясно из последующего [гл. 6].
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Началом рассмотрения [здесь] будет изложенная трудность: почему
некоторые из существующих [предметов] иногда движутся, иногда же снова
покоятся. И вот необходимо, чтобы или все [предметы] всегда покоились, или
все всегда двигались, или одни из предметов двигались, другие покоились, и
здесь опять-таки [имеются следующие возможности): движущиеся предметы всегда
движутся, а покоящиеся всегда покоятся, все они по природе способны
двигаться и покоиться; и наконец, еще третье -- возможно, что одни из
существующих [предметов] неподвижны, другие всегда движутся, третьи
попеременно причастны обоим [этим состояниям]. Это последнее предположение
нам и следует утверждать, так как оно заключает в себе разрешение всех
затруднений и дает завершение всему нашему исследованию.
Утверждать, что все покоится и подыскивать обоснования этому, оставив в
стороне [свидетельства] чувств, будет какой-то немощью мысли и выражением
сомнения не только по поводу частностей, но по поводу чего-то общего; [эта
точка зрения направлена] не только против физики, но, так сказать, против
всех наук и всех мнений, поскольку все они пользуются движением. Далее, как
возражения против начал в рассуждениях о математике не имеют никакого
значения для математика (что относится и к прочим наукам), точно так же
приведенное положение не имеет никакого значения для физика, так как [его]
основное предположение гласит, что природа есть начало движения.
Примерно такой же характер имеет утверждение, что все движется: оно
ложно, но противоречит научному методу в меньшей степени, чем первое: ведь в
книгах о физике нами было установлено, что природа есть начало как движения,
так и покоя, равным образом, что движение есть нечто свойственное природе.
становится ясным при рассмотрении одушевленных [существ]; хотя иногда в нас
нет никакого движения и мы находимся в состоянии покоя, все-таки
когда-нибудь мы начинаем двигаться, и начало движения возникает в нас от нас
самих, даже если извне нас ничто не привело в движение. Подобного этому мы
не видим в [телах] неодушевленных, но их всегда приводит в движение
что-нибудь внешнее, а живое существо, как мы говорим, само себя движет.
Следовательно, если какое-то время оно находится в полном покое, движение
возникнет в неподвижном [теле] от него самого, а не от внешней причины. Если
же это возможно для живого существа, почему это не может происходить и со
всей Вселенной? Ведь если это имеет место в маленьком космосе, значит, и в
большом, и если в космосе, то и в бесконечном, если только возможно
бесконечному двигаться и покоиться как целому.
Из всего сказанного выше первое, т. е. то, что движение и
противоположность не могут быть всегда одним и тем же и единым по числу,
сказано правильно И это, вероятно, необходимо, если только невозможно, чтобы
движение одного и того же [предмета] всегда было единым и одним и тем же; я
имею в виду, например, будет ли у одной струны один и тот же звук или всегда
иной, предполагая, что она находится в одинаковом состоянии и движении. Как
бы там ни было, ничто не препятствует какому-нибудь [движению] быть тем же
самым, поскольку оно непрерывно и вечно; это станет очевидно из дальнейшего
[гл. 8].
А в том, что неподвижное приходит в движение, нет ничего странного,
если движущее извне иногда будет иметься в наличии, а иногда нет. Как это
будет происходить -- это подлежит исследованию; я имею в виду, что одно и то
же [тело] при наличии одного и того же движущего иногда движется, иногда
нет; трудность в данном случае сводится только к вопросу, почему не всегда
одни [предметы] движутся, а другие покоятся.
Больше всего затруднений, как кажется, доставляет третий вопрос -- о
возникновении [в теле] движения, которого [в нем] раньше не было, что имеет
место у одушевленных [существ], так как покоившееся раньше начинает после
этого идти, в то время как извне ничто, по-видимому, не привело его в
движение. Но это заблуждение. Ибо мы видим всегда в живом существе движение
какой-нибудь сращенной с ним части, и причина этого движения не само живое
существо, а, вероятно, окружающая среда. О том же, что тело движет само
себя, мы говорим не по поводу всякого движения, а по поводу перемещения [в
пространстве]. Следовательно, ничто не препятствует, а скорее, может быть,
необходимо, чтобы в теле возникали многие движения под действием окружающей
среды, причем некоторые из них приводят в движение мышление и желание, а они
уже движут животное в целом, как это происходит во сне. Ибо при отсутствии в
них всякого движения, связанного с чувственными восприятиями, но при наличии
какого-то внутреннего [движения] животные снова пробуждаются. Но и это
станет ясно из последующего [гл. 6].
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Началом рассмотрения [здесь] будет изложенная трудность: почему
некоторые из существующих [предметов] иногда движутся, иногда же снова
покоятся. И вот необходимо, чтобы или все [предметы] всегда покоились, или
все всегда двигались, или одни из предметов двигались, другие покоились, и
здесь опять-таки [имеются следующие возможности): движущиеся предметы всегда
движутся, а покоящиеся всегда покоятся, все они по природе способны
двигаться и покоиться; и наконец, еще третье -- возможно, что одни из
существующих [предметов] неподвижны, другие всегда движутся, третьи
попеременно причастны обоим [этим состояниям]. Это последнее предположение
нам и следует утверждать, так как оно заключает в себе разрешение всех
затруднений и дает завершение всему нашему исследованию.
Утверждать, что все покоится и подыскивать обоснования этому, оставив в
стороне [свидетельства] чувств, будет какой-то немощью мысли и выражением
сомнения не только по поводу частностей, но по поводу чего-то общего; [эта
точка зрения направлена] не только против физики, но, так сказать, против
всех наук и всех мнений, поскольку все они пользуются движением. Далее, как
возражения против начал в рассуждениях о математике не имеют никакого
значения для математика (что относится и к прочим наукам), точно так же
приведенное положение не имеет никакого значения для физика, так как [его]
основное предположение гласит, что природа есть начало движения.
Примерно такой же характер имеет утверждение, что все движется: оно
ложно, но противоречит научному методу в меньшей степени, чем первое: ведь в
книгах о физике нами было установлено, что природа есть начало как движения,
так и покоя, равным образом, что движение есть нечто свойственное природе.
|
|