Скачать 94.82 Кбайт
Этическая и религиозная классика Востока и Запада
Для Адурбада не возникает вопроса о любви к своему врагу — это было бы слишком. Все, что требуется и что диктует благоразумие, это избегать его. Правда, одно или два высказывания Адурбада имеют прив-кус христианской кротости. "Выкинь из головы все, что про-шло и не беспокойся о том, что еще не пришло" — это на-поминает христианскую заповедь не беспокоиться о зав-трашнем дне. Тесная параллель с Новым Заветом очевид-на также в высказываниях: "Не делай другим то, что было бы нехорошо для тебя" и "Когда садишься на званом обеде, не садись на самое высокое место, чтобы тебя не попроси-ли оттуда и не заставили сесть на то, что ниже". Однако, нет причин думать, что тут прямое заимствование, так как па-раллели легко найти повсюду, например, в буддийских пи-саниях.
И все же общий тон и окраска высказываний Адур-бада совершенно иные, нежели в изречениях Христа. Ак-цент всегда ставится на умеренность и на исключение крайностей. То, что требуется от человека в первую оче-редь и в основном, почти наверняка можно назвать здра-вым смыслом. Хотя фактически слово khrat в этих текстах я перевел повсюду как "мудрость", однако, слово "благоразу-мие" мне кажется ближе к истинному значению, и может быть, лучше было бы перевести его как "здравый смысл". Именно, с точки зрения здравого смысла на жизнь, человек должен наслаждаться добрыми вещами этого мира, в то же самое время приготовляя себя правильным и благоразум-ным поведением к вечной жизни на Небесах. Аскетизм, с одной стороны, и чистый гедонизм, с другой — это крайно-сти и потому исключаются. Причем первый из двух считает-ся худшим, так как наносит оскорбление Богу, который со-творил мир и сделал его благим и который положил Чело-веку сражаться со Злом в нем, чего можно достичь, лишь добиваясь все большего процветания для этого мира.
Особенно симпатичны советы Адурбада о том, чем надо заниматься в разные дни месяца; здесь акцент неиз-менно на необходимости поддерживать себя в состоянии полезной занятости и удовольствия. Тон задается предпи-санием на первый день месяца: "В день Хормазда пей вино и заключай брак". Жизнь в этом мире для зороастрийца — не изгнание в долину слез, но состояние удовлетворенности и наслаждения. Быть может, наиболее разительной иллю-страцией этого является совет Адурбада на день, посвя-щенный Рашну, божеству, чья функция — посмертный суд над душой. Казалось бы, в такой день человеку следует по-думать об ужасной расплате. Отнюдь нет, согласно Адур-баду: "В день Рашну жизнь весела — делай, в святости, все, что хочешь". Превосходный совет!
И все же, хотя Адурбад рекомендует благоразумное снисхождение к своим желаниям добрых вещей этой жизни, он не сулит преувеличенных надежд своим собратьям-мужчинам и вовсе отнимает их у женщин. "Человек, — гово-рит он, — подобен (кожаному) меху для воды, наполненно-му воздухом: когда он выкачен — ничего не остается"; или иначе: "они подобны сосункам, существам привычки, кото-рые цепляются за свои привычки". Его взгляды суммирова-ны в совете своему сыну: "Не доверяй и не доверяйся ни-кому и ничему". Что касается женщин: "Не верь женщинам, чтобы у тебя не было причин для стыда и раскаяния. Не по-веряй им своих тайн, чтобы усилия твоих трудов не пропали даром". Это не кажется слишком возвышенной точкой зре-ния на человеческую природу; скорее здесь проглядывает здоровый скептицизм.
Правдивость, великодушие, довольство своей судь-бой и благое продолжение рода — вот те добродетели (и цели), которые он стремится внушить. Из пороков он выде-ляет мстительность, по-видимому, как самый страшный, хо-тя в не меньшей степени суров он к злословию и клевете, которые указывают на дурное происхождение (род). Весьма свежее впечатление производят также следующие прекрас-ные слова этого религиозного текста: "Насколько это воз-можно для тебя, не надоедай своему ближнему". Слова, ко-торые я перевел как "надоедать", буквально означают "при-чинять страдание речью" (или "огорчать разговорами"), что на английском языке вполне прозрачно. То, что Адурбад считает "назойливого" положительно грешной личностью, делает честь его проницательности, так как из всех форм эгоизма эта — самая разрушительная, равно как и самая бестолковая. Что касается зороастрийца, то для него это грех, ибо это — высшая степень дурных манер, а дурные манеры сами по себе греховны.
"Живи доброй и полезной жизнью, будь внимателен к другим, исполняй свой религиозный долг, возделывай зем-лю, создай семью и воспитай для мира культурных и обра-зованных детей. Помни одновременно, что эта жизнь — только вступление в следующую, и что твоя душа должна будет ответить за дела, сделанные тобой на земле". Таков смысл высказываний Адурбада, сына Мараспенда. Можно возразить, что его мораль весьма напоминает ту, что наса-ждается в лучших типах британских общественных школ. Это, может быть, и так, но это отнюдь не делает ее хуже.
Наш последний текст из "Меног-и-Кхрата" касается пития вина. Это малая жемчужина изысканной мудрости, и я предоставляю читателю смаковать ее по своему усмотре-нию, без предисловия и комментария.
И все же общий тон и окраска высказываний Адур-бада совершенно иные, нежели в изречениях Христа. Ак-цент всегда ставится на умеренность и на исключение крайностей. То, что требуется от человека в первую оче-редь и в основном, почти наверняка можно назвать здра-вым смыслом. Хотя фактически слово khrat в этих текстах я перевел повсюду как "мудрость", однако, слово "благоразу-мие" мне кажется ближе к истинному значению, и может быть, лучше было бы перевести его как "здравый смысл". Именно, с точки зрения здравого смысла на жизнь, человек должен наслаждаться добрыми вещами этого мира, в то же самое время приготовляя себя правильным и благоразум-ным поведением к вечной жизни на Небесах. Аскетизм, с одной стороны, и чистый гедонизм, с другой — это крайно-сти и потому исключаются. Причем первый из двух считает-ся худшим, так как наносит оскорбление Богу, который со-творил мир и сделал его благим и который положил Чело-веку сражаться со Злом в нем, чего можно достичь, лишь добиваясь все большего процветания для этого мира.
Особенно симпатичны советы Адурбада о том, чем надо заниматься в разные дни месяца; здесь акцент неиз-менно на необходимости поддерживать себя в состоянии полезной занятости и удовольствия. Тон задается предпи-санием на первый день месяца: "В день Хормазда пей вино и заключай брак". Жизнь в этом мире для зороастрийца — не изгнание в долину слез, но состояние удовлетворенности и наслаждения. Быть может, наиболее разительной иллю-страцией этого является совет Адурбада на день, посвя-щенный Рашну, божеству, чья функция — посмертный суд над душой. Казалось бы, в такой день человеку следует по-думать об ужасной расплате. Отнюдь нет, согласно Адур-баду: "В день Рашну жизнь весела — делай, в святости, все, что хочешь". Превосходный совет!
И все же, хотя Адурбад рекомендует благоразумное снисхождение к своим желаниям добрых вещей этой жизни, он не сулит преувеличенных надежд своим собратьям-мужчинам и вовсе отнимает их у женщин. "Человек, — гово-рит он, — подобен (кожаному) меху для воды, наполненно-му воздухом: когда он выкачен — ничего не остается"; или иначе: "они подобны сосункам, существам привычки, кото-рые цепляются за свои привычки". Его взгляды суммирова-ны в совете своему сыну: "Не доверяй и не доверяйся ни-кому и ничему". Что касается женщин: "Не верь женщинам, чтобы у тебя не было причин для стыда и раскаяния. Не по-веряй им своих тайн, чтобы усилия твоих трудов не пропали даром". Это не кажется слишком возвышенной точкой зре-ния на человеческую природу; скорее здесь проглядывает здоровый скептицизм.
Правдивость, великодушие, довольство своей судь-бой и благое продолжение рода — вот те добродетели (и цели), которые он стремится внушить. Из пороков он выде-ляет мстительность, по-видимому, как самый страшный, хо-тя в не меньшей степени суров он к злословию и клевете, которые указывают на дурное происхождение (род). Весьма свежее впечатление производят также следующие прекрас-ные слова этого религиозного текста: "Насколько это воз-можно для тебя, не надоедай своему ближнему". Слова, ко-торые я перевел как "надоедать", буквально означают "при-чинять страдание речью" (или "огорчать разговорами"), что на английском языке вполне прозрачно. То, что Адурбад считает "назойливого" положительно грешной личностью, делает честь его проницательности, так как из всех форм эгоизма эта — самая разрушительная, равно как и самая бестолковая. Что касается зороастрийца, то для него это грех, ибо это — высшая степень дурных манер, а дурные манеры сами по себе греховны.
"Живи доброй и полезной жизнью, будь внимателен к другим, исполняй свой религиозный долг, возделывай зем-лю, создай семью и воспитай для мира культурных и обра-зованных детей. Помни одновременно, что эта жизнь — только вступление в следующую, и что твоя душа должна будет ответить за дела, сделанные тобой на земле". Таков смысл высказываний Адурбада, сына Мараспенда. Можно возразить, что его мораль весьма напоминает ту, что наса-ждается в лучших типах британских общественных школ. Это, может быть, и так, но это отнюдь не делает ее хуже.
Наш последний текст из "Меног-и-Кхрата" касается пития вина. Это малая жемчужина изысканной мудрости, и я предоставляю читателю смаковать ее по своему усмотре-нию, без предисловия и комментария.
|
|