Среди
комментаторов Гуссерля выделяется Гастон Берже, который настаивал на этом
аспекте; следовательно, он мог возразить Сартру, что до-личное сознание,
возможно, и не нуждается в Я, но оно не способно действовать вне точек зрения
или центров индивидуации. (см. G.Berger, Le Cogito dans la philosophie de
Husseri, Aubier, 1941, p. 154; et Recherches sur les conditions de la
connaissances, P.U.F., 1941, pp. 190 - 193.) Возражение справедливое, поскольку
трансцендентальное поле все еще определяется как поле, конституирующее
"сознание".
139 ЛОГИКА СМЫСЛА
мы еще увидим, очень важное изменение. Ибо трансцендентальное поле и
не-индивидуально, и не-лично; оно ни общее, ни универсальное. Значит ли это, что
оно - нечто бездонное, без-образное и аморфное, что оно - шизофреническая
бездна? Все противоречит подобному заключению, начиная с поверхностной
организации этого поля. Идея сингулярностей - а значит, анти-общностей -
которые, однако, и безличны, и доиндивидуальны, должна теперь послужить нам
гипотезой для определения данной области и ее порождающей силы.



Пятнадцатая серия: сингулярности
Эти двойственные аспекты смысла - бесстрастность и генезис, нейтральность и
продуктивность - не таковы, чтобы внешне их можно было принять друг за друга.
Нейтральность, бесстрастность события, его безразличие к определенностям
внутреннего и внешнего, к индивидуальному и коллективному, к особенному и общему
и так далее образуют некую константу, без которой событие не обладало бы вечной
истиной и не отличалось бы от своих актуализаций во времени. Битва потому и не
является примером события среди других событий, а выступает, скорее, как Событие
в его сущности, что она одновременно осуществляется многими способами, а каждый
участник выхватывает в ее восприятии какой-то отличный от других аспект
осуществления внутри ее изменчивого настоящего. То же верно и для современного
классического сопоставления Стендаля, Гюго и Толстого - в том как они "видят"
битву сами и заставляют "видеть" ее своих героев. Кроме того, еще и сама битва
парит над своим собственным полем, она нейтральна в отношении всех своих
актуализаций во времени, нейтральна и бесстрастна к победителям и побежденным,
трусам и храбрецам; и оттого она - еще страшнее. Она никогда не в настоящем, но
всегда или вот-вот произойдет, или уже произошла. Битва уловима только для
анонимной воли, которую она сама инспирирует. Эта воля - ее следует назвать
"безразличием" - присуща смертельно раненному солдату, который больше уже ни
храбр, ни труслив, ни победитель, ни побежденный, а вообще за пределами этих
различий - он там, где длится Событие, и значит, причастен к его ужасающей
беспристрастности. "Где" происходит битва? Вот почему солдат бежит, когда бежит,
и поднимается в
141 ЛОГИКА СМЫСЛА
атаку, когда поднимается в атаку, вынужденный рассматривать каждую временную
реализацию с высоты вечной истины события, воплощающей себя в этой реализации и,
увы, в своей собственной плоти. И еще, солдат должен долго бороться, чтобы
подняться над храбростью и трусостью и достичь этого чистого схватывания события
посредством "волевой интуиции", то есть посредством воли, пробуждаемой в нем
событием. Такая интуиция отлична от любой эмпирической интуиции, все еще
соответствующей тому или иному типу осуществления события'. Поэтому самой
великой книгой о событии - более великой даже, чем произведения Стендаля, Гюго и
Толстого, - является книга Стефана Кране Красный Символ Мужества, где герой
анонимно назван "молодым человеком" или "молодым солдатом". Это чем-то
напоминает битвы Кэррола, где великая суета, огромная черная нейтральная туча
или шумная толпа довлеют над сражающимися, обособляя и рассеивая их только ради
того, чтобы сделать их еще более безликими. Действительно, существует бог войны,
но из всех богов он самый бесстрастный, самый бесчувственный к мольбам -
"Светозвуководонепроницаемость", пустые небеса. Эон.
Что касается общих модусов предложения, то нейтральность смысла проявляется по
отношению к ним с нескольких точек зрения. С точки зрения количества смысл не
является ни частным, ни общим, ни универсальным, ни личным. С точки зрения
качества он совершенно не зависит ни от утверждения, ни от отрицания. С точки
зрения модальности он не является ни ассерторическим, ни аподиктическим, ни даже
вопросительным (в модусе субъективной неопределенности или объективной
возможности). С точки зрения отношения он не сливается внутри выражающего его
предложения ни с денотацией, ни с манифестацией, ни с сигнификацией. И, наконец,

__________
1 Георг Гурвич вводит словосочетание "волевая интуиция" для выделения типа
интуиции, чья "данность" не ставит предела деятельности. Он применял ее к Богу
Дунса Скотта и Декарта, к воле Канта и чистому действию Фихте.