Третью причину следует искать на стороне
метафизической поверхности, в том способе, которым эта поверхность подавляет
сексуальную поверхность, одновременно придавая энергии влечения новую фигуру
десексуализации. Нас не должно удивлять то, что метафизическая поверхность, в
свою очередь, совершенно не тождественна сознанию. Тут достаточно вспомнить, что
серии амплитуды, которые существенно характеризуют эту поверхность,
трансцендируют всякое сознательное и образуют безличное и до-индивидуальное
трансцендентальное поле. Наконец, у сознания или, скорее, предсознания нет иного
поля, чем поле возможных денотаций, манифестаций и сигнификаций - то есть
порядка языка, который возникает из всего предшествующего. Но игра смысла и
нонсенса, поверхностные эффекты метафизической и физической поверхностей
принадлежат сознанию не больше, чем действия и страдания самой глубокой глубины.
Возврат подавленного происходит в соответствии с общим механизмом регрессии:
регрессия имеет место, как только одно измерение
320 ПЕРВИЧНЫЙ ПОРЯДОК
опрокидывается на другое. Несомненно, механизмы регрессии очень по-разному
зависят от происшествий, свойственных специфическим измерениям (падение с
высоты, например, или дыры на поверхности). Но что существенно, так это угроза,
которую глубина несет всем другим измерениям; так, она является местом грубого
подавления и "фиксаций" - предельных терминов регрессии. Общим правилом является
то, что есть сущностное различие между поверхностными зонами и стадиями глубины,
а значит, между регрессией, например, к эрогенной анальной зоне и регрессией к
анальной стадии как пищеварительно-деструктивной стадии. Но точки фиксации,
которые подобно маяку притягивают регрессивные процессы, всегда стараются
обеспечить регрессию самой регрессии, когда та меняет природу с изменением
измерения и в конце концов возвращается в глубину стадий, в которую опускаются
все измерения. Осталось одно последнее различие между регрессией как движением,
благодаря которому измерение опрокидывается на те измерения, которые
предшествовали ему - и этим другим движением, благодаря которому измерение
по-своему переиначивает предшествующее ему измерение. Рядом с подавлением и
возвращением подавленного мы должны оставить место для тех сложных процессов,
посредством которых вводятся сущност-ные характеристики определенного измерения
как таковые, причем другому измерению соответствует совершенно иная энергия:
например, разрушительное преступное поведение не отделимо от функции голоса
свыше, который переиначивает деструктивный процесс глубины, как если бы это было
его навсегда зафиксированной обязанностью и упорядочивает его в обличии суперэго
или хорошего объекта (например, история Лорда Артура Сэвила)3. Перверсивное
поведение тоже неотделимо от движения метафизической поверхности, которая вместо
подавления сексуальности использует десексуализован-
___________
3 Фрейд показал, что существуют преступления, чьим вдохновителем является
суперэго. Но нам кажется, что это происходит отнюдь не обязательно или неизбежно
при посредничестве чувства вины, существующего до самого преступления.
321 ЛОГИКА СМЫСЛА
ную энергию для того, чтобы ввести сексуальный элемент как таковой и
зафиксировать его с пристальным вниманием (второй смысл фиксации).
Совокупность поверхностей полагает организацию, которая называется вторичной и
которая определяется "вербальным представлением". Вербальное представление
должно быть тщательно отделено от "объектного представления", потому что
касается бестелесного события, а не тела, действия, страдания или качества тел.
Словесное представление является; как мы видели, представлением, в которое
обернуто выражение. Оно составлено из того, что выражено и что выражает, и
приспособилось сворачивать одно в другом. Оно представляет событие как
выраженное, дает ему существовать в элементах языка и, наоборот, придает этим
элементам выразительную значимость и функцию "представителей выраженного", чем
они сами по себе не обладали. Весь порядок языка является результатом этого,
причем его код третичных определений обнаруживается, в свою очередь, на
"объектных" представлениях (денотация, манифестация, сигнификация;
индивидуальное, личное, понятие; мир, Я и Бог). Но что здесь составляет суть
дела - так это предварительная, учреждающаяся или поэтическая организация - то
есть такая игра поверхностей, в которой развертывается только а-космическое,
безличное и до-индивидуальное поле; такая разминка смысла и нонсенса, такое
развертывание серий, которые предшествует изощренным продуктам статичного
генезиса. От третичного порядка мы снова должны перейти ко вторичной
организации, а затем и к первичному порядку согласно динамическому требованию.