Во
95 ЛОГИКА СМЫСЛА
втором фрагменте выделены "твердая и благожелательная нейтральность" слова,
нейтральность смысла по отношению к предложению, а также нейтральность порядка,
выражаемого по отношению к лицу, которое слышит [слова]. Следующий фрагмент
показывает на примере двух переплетенных женских фигур уникальную линию События,
которое, всегда находясь в неравновесии, представляет одну из своих сторон как
смысл предложений, а другую - как атрибут положений вещей. И наконец, последний
фрагмент показывает случайную точку, пробегающую по линии, - точку igitur, пли
точку Кидания кости, на которую дважды указывают и старик, умерший от голода, и
ребенок, рожденный из речи - "ибо смерть от голода дает ему право начать
заново..."4.
__________
4 Le "Livre" de Mallarme, Paris, Gallimard, 1978: см. исследование Жака Шерера о
структуре "книги", в частности, его комментарии к четвертому фрагменту (pp.
130-138). Однако я не думаю, что Малларме знал Льюиса Кэррола, несмотря на
наличие мест, где произведения этих авторов очень близки, а также на некоторые
общие для них проблемы: даже Nursery Rhymes, где обсуждается Шалтай-Болтай,
основан на других источниках.



Одиннадцатая серия: нонсенс
Итак, каковы же вкратце характеристики парадоксального элемента, этого вечного
двигателя. Его функция в том, чтобы пробегать разнородные серии, координировать
их, заставлять резонировать и сходиться к одной точке, а также размножать их
ветвлением и вводить в каждую из них многочисленные дизъюнкции. Он выступает
одновременно и как слово = х, и как вещь == х. Поскольку парадоксальный элемент
связан сразу с двумя сериями, он обладает двумя сторонами. Но эти стороны
никогда не бывают в равновесии, не соединяются вместе, не сливаются, так как
парадоксальный элемент всегда остается в неравновесии по отношению к самому
себе. Для объяснения подобной корреляции и несимметричности мы использовали
разные пары: парадоксальный элемент одновременно является избытком и
недостатком, пустым местом и сверхштатным объектом, "плавающим означающим" и
утопленным означаемым, эзотерическим словом и экзотерической вещью, белым словом
и черным объектом. Вот почему он всегда обозначается двумя способами: "Ибо Снарк
был Буджу-мом, поймите". Но не следует представлять себе дело так, будто Буджум
- это страшная разновидность Снарка; отношение рода и вида здесь не подходит.
Скорее, мы столкнулись с двумя несимметричными половинами некой предельной
инстанции. Нечто подобное мы узнаем от Секста Эмпирика: стоики пользовались
словом, лишенным значения, - Блитури - и применяли его в паре с таким
коррелятом, как Скиндапсос1. Ибо блитури был скиндапсосом, поймите. Слово = х в
одной серии, но в
_________
1 Секст Эмпирик, Сочинения, т.2 - М., Мысль, 1976 - С. 176. Блитури - это
звукоподражание, уподобленное звучанию лиры; скиндапсос обозначает машину или
инструмент.
97 ЛОГИКА СМЫСЛА
то же время вещь = х - в другой. Возможно (в этом мы убедимся позже), к Эону
следует добавить еще третий аспект - действие = х, поскольку серии резонируют,
коммуницируют и формируют "историю с узелками". Снарк - неслыханное имя, но это
также и невидимый монстр. Он отсылает к страшному действию - к охоте, в
результате которой охотник рассеивается и утрачивает самотождественность.
Бармаглот - это неслыханное имя, фантастическое чудовище, но также и объект
страшного действия - великого убийства.
Вообще говоря, пустое слово может обозначаться любыми эзотерическими словами
(это, вещь, Снарк и так далее). Функция пустого слова, или эзотерических слов
первой степени, состоит в том, чтобы координировать две неоднородные серии. В
свою очередь, эзотерические слова кроме того могут обозначаться
словами-бумажниками - словами второй степени, чья функция - разветвлять серии.
Двум степеням эзотерических слов соответствуют две разные фигуры. Первая фигура.
Парадоксальный элемент является одновременно и словом, и вещью. Другими словами,
и пустое слово, обозначающее парадоксальный элемент, и эзотерическое слово,
обозначающее пустое слово, исполняют функцию выражения вещи. Такое слово
обозначает именно то, что оно выражает, и выражает то, что обозначает. Оно
выражает свое обозначаемое и обозначает собственный смысл. Оно одновременно и
говорит о чем-то, и высказывает смысл того, о чем говорит: оно высказывает свой
собственный смысл. А это совершенно ненормально. Ведь мы знаем, что нормальный
закон для всех имен, наделенных смыслом, состоит именно в том, что их смысл
может быть обозначен только, другим именем (n1 -> n2 -> n3...). Имя же,
высказывающее свой собственный смысл, может быть только нонсенсом (Nn). Нонсенс
обладает тем же свойством, что и слово "нонсенс", а слово "нонсенс" - тем же
свойством, что и- слова, не имеющие смысла, то есть условные слова, используемые
нами для обозначения нонсенса.