Мы не отдали бы и одной
страницы Антонина Арто за всего Кэррола. Арто - единственный, кто достиг
абсолютной глубины в литературе, кто открыл живое тело и чудовищный язык этого
тела - выстрадал, как он говорит. Он исследовал инфра-смысл, все еще не
известный сегодня. Но Кэррол остается мастером и картографом-первопроходцем
поверхностей - тех самых поверхностей, которые, как считалось, столь хорошо
изучены, что никому не приходило в голову продолжить их исследование. А между
тем, на этих поверхностях располагается вся логика смысла.



Четырнадцатая серия: двойная каузальность
Хрупкость смысла легко можно объяснить. У атрибута совсем иная природа, чем у
телесных качеств. У события совсем иная природа, чем у действий и страданий
тела. Но оно вытекает из них: смысл - это результат телесных причин и их смесей.
Таким образом, причина всегда угрожает присечь событие. Последнее избегает этого
и подтверждает свою самобытность, но только в той мере, в какой причинная связь
подразумевает неоднородность причины и эффекта: связь причин между собой и связь
эффектов между собой. Иными словами, бестелесный смысл - как результат действий
и страданий тела - сохраняет свое отличие от телесной причины лишь в той мере, в
какой он связан на поверхности с квази-причинами, которые сами бестелесны.
Стоики ясно видели: событие подчиняется двойной каузальности, отсылая, с одной
стороны, к смесям тел, выступающим в роли его причины, а с другой - к иным
событиям же, которые суть его квази-причины1. И наоборот, если эпикурейцы не
преуспели в развитии своей теории оболочек и поверхностей и не дошли до идеи
бестелесных эффектов, то, возможно, потому, что "симулякры" остаются для них
подчиненными одной лишь каузальности тел в глубине. Но необходимость учета
двойной каузальности ясна даже с точки зрения чистой физики поверхностей:
события на поверхности жидкости отсылают, с одной стороны, к межмолекулярным
изменениям, от которых они зависят как от своей реальной причины, а с другой -
_________
1 Клемент Александрийский, Stromateis, 8:9: "Стоики говорят, что тело - это
причина в буквальном смысле; но бестелесное - метафизическим образом - выступает
в виде причины".
133 ЛОГИКА СМЫСЛА
к вариациям поверхностного натяжения, от которого они зависят как от своей
квази-причины - идеальной или "фиктивной". Мы попытались обосновать эту вторую
каузальность ссылкой на ее соответствие бестелесному характеру поверхности и
события. Нам казалось, что событие как таковое - то есть смысл - отсылает к
парадоксальному элементу, проникающему всюду как нонсенс или как случайная точка
и действующему при этом, как квази-причина, обеспечивающая полную автономию
эффекта. (Эта автономия отнюдь не противоречит ранее упомянутой хрупкости
поверхности, поскольку две фигуры нонсенса на поверхности могут в свою очередь
превращаться в два "глубинных" нонсенса страдания и действия, а бестелесный
эффект может быть впитан глубиной тел. И наоборот, хрупкость поверхности не
ставит под сомнение ее автономию, поскольку смысл обладает собственным
измерением).
Итак, автономия эффекта задается, во-первых, его отличием от причины, а
во-вторых, его связью с квази-причиной. Однако, эти два аспекта придают смыслу
очень разные и даже с виду противоположные характеристики. Ибо постольку,
поскольку он утверждает свое сущностное отличие от телесных причин, положений
вещей, качеств и физических смесей, смысл как эффект-событие характеризуется
поразительной бесстрастностью (он световодозвуконепроницаем, стерилен,
бесполезен, ни активен, ни пассивен). Бесстрастность характеризует отличие
смысла не только от обозначаемого положения вещей, но также и от выражающих его
предложений: с этой точки зрения он выступает как нечто нейтральное (чистый
экстракт, дважды отжатый из предложения, приостановка всех модальностей
последнего). Напротив, как только смысл ухвачен в своем отношении к
квази-причине, которая производит его и распределяет на поверхности, он
становится ее наследником, соучастником и даже оболочкой, обретая силу этой
идеальной причины. Мы увидели, что такая причина - ничто вне своего эффекта, что
она идет по пятам этого эффекта и удерживает с последним имманентную связь,
превращая продукт - в самый момент его производства - в нечто продуктивное. Нет
нужды повторять, что смысл,
134 ДВОЙНАЯ КАУЗАЛЬНОСТЬ
по существу, производится: он никогда не изначален, но всегда нечто причиненное,
порожденное. Однако, такое порождение двунаправленно и-в связи с имманентностью
квази-причины - задает путь, по которому смысл следует и который он заставляет
ветвиться. В данных условиях эту порождающую силу следует увязать с
предложением, поскольку выражаемый смысл активирует остальные измерения
предложения (сигнификацию, манифестацию и денотацию). Но нужно понять ее и в
связи с тем способом, каким эти измерения выполняются, и даже в связи с тем, что
именно их выполняет - в той или иной степени, тем или иным образом.