407 ЛОГИКА СМЫСЛА
нуть. Музыка ветра в Мангровых корнях более не достойна упоминания: это просто
колебания барабанной перепонки... Итак, субъект есть дисквалифицированный
объект. Мои глаза - это труп света. Мой нос - всё, что осталось от запахов,
после того как их нереальность точно доказана. Моя рука опровергает вещь,
которую держит. И с этих пор проблема познания рождается из анахронизма. Она
утверждает одновременность субъекта и объекта, чьи таинственные отношения хотела
бы выяснить. Но субъект и объект не могут сосуществовать, посколку они суть одно
и то же явление, сперва интегрированное в окружающий мир, а затем выброшенное на
свалку"12. Другой, таким образом, удостоверяет различие между сознанием и его
объектом в качестве темпорального различия. Первый эффект присутствия другого
относится к пространству и распределению категорий восприятия; но второй эффект
- возможно, более глубокий - касается времени и распределения его измерений: что
происходит во времени до, а что - после. Возможно ли ещё какое-то прошлое, когда
Другого больше нет?
В отсутствие другого сознание и его объект суть одно. Для ошибки уже нет никакой
возможности - и не только потому, что другой уже не будет высшим судьей всякой
реальности, который обсуждает, подтверждает или опровергает то, что я (как я
думаю) вижу - но также и потому, что лишенный своей структуры другой позволяет
сознанию слиться, совпасть со своим объектом в вечном настоящем. "Можно
подумать, будто дни мои восстали. Теперь они стоят вертикально, гордо
утверждаясь в своей истинной ценности. И поскольку они более не отмечены
последовательными этапами очередного, приводимого в исполнение плана, они
уподобляются друг другу, как две капли воды, они неразличимо смешиваются у меня
в памяти, и мне чудится, что я живу в одном-единственном, вечно повторяющемся
дне"13. Сознание перестаёт быть светом, падающим на объект, - но с тем, чтобы
стать чистым свечением вещи в себе. Робинзон - не что иное, как сознание
острова, но со-
_____________
12 Стр. 125 -126.
13 Стр. 260 -261.
408 ПРИЛОЖЕНИЯ
знание острова - это сознание, которым остров обладает сам по себе; оно есть
остров в себе. Теперь нам ясен парадокс необитаемого острова: тот, кто потерпел
кораблекрушение, если он остался один, если он утратил структуру другого, ничего
не нарушает на необитаемом острове; скорее он освящает остров. Остров назван
Спе-ранца, но кто же этот "Я"? "Вопрос далеко не праздный. И даже не
неразрешимый. Ибо если я-не он, то значит, я - это Сперанца"14. Итак, Робинзон
постепенно приближается к открытию: сначала он ощущал утрату другого как
фундаментальное нарушение порядка в мире; ничего не осталось, кроме
противостояния света и тьмы. Всё стало угрожающим, мир утратил свои переходы и
виртуальность. Однако, мало по малу Робинзон обнаруживает, что именно другой и
вносит беспорядок в мир. Другой - это расстройство. Исчезнув, другой уже больше
не является лишь восстановленными днями. То же происходит и с вещами. Они более
не расставляются другим одна над другой. То же и с желанием. Оно более не
надстраивается над возможным объектом или возможным миром, выраженным другим.
Необитаемый остров инициирует распрямление и обобщённую эрекцию.
Сознание стало не только свечением, внутренним для вещей, но и огнём в их
головах, светом над каждой из них и "парящим Я". В этом свете проявляется что-то
ещё, некий эфирный двойник каждой вещи. "На какую-то долю секунды передо мной
предстал другой остров, обычно прячущийся под теми постройками и возделанными
полями, что моими усилиями преобразили Спе-ранцу. Та, иная Сперанца... Ныне я
перенесён на неё, поселился на ней, живу в этом "мгновении невинности""15.
Именно описания такого необычного рождения вертикального двойника и достигает
роман. Но в чем же конкретно заключается различие между вещью, как она является
в присутствии другого, и двойником, который стремится отделиться в его
отсутствии? Другой управляет организацией мира в объекты и транзитивными
отношениями между этими объектами. Объекты сущест-
____________
14 Стр. 114.
15 Стр. 262.
409 ЛОГИКА СМЫСЛА
вуют только благодаря тем возможностям, которыми другой заполняет мир; каждый
объект замкнут на себя или открыт другим объектам только по отношению к
возможным мирам, выраженным другим. Короче, именно другой замкнул стихии в
пределах тела и, далее, в пределах земли. Ибо сама земля есть не что иное, как
огромное тело, которое удерживает стихии, - но это земля лишь в той степени, в
какой она населена другими. Другой фабрикует тела из стихий и объекты из тел
точно так же, как он фабрикует своё собственное лицо из миров, которые он
выражает. Значит, высвободившийся двойник - когда другой рушится - это не копия
вещей. Наоборот, это новый вертикальный образ, в котором стихии освобождаются и
обновляются, становясь звездными и образуя тысячи изменчивых стихийных фигур.