Вторая, под тем предлогом, что
сигнификация существует только для сознания, помещает событие вне и прежде или
внутри и после [смысла] - и всегда располагает его по отношению к кругу Я.
Третья, под тем предлогом, что событие существует только во времени, задает его
идентичность и подчиняет его твердо централизованному порядку. Мир, Я и Бог
(сфера, круг и центр): три условия, которые неизменно затушевывают событие и
мешают успешному формулированию мысли. Я полагаю, что замысел Делеза направлен
на то, чтобы устранить эту тройную зависимость, которая и по сей день навязана
событию: метафизика бестелесного события (которая, следовательно, несводима к
физике мира), логика нейтрального смысла (а не феноменология сигнификации,
основанной на субъекте) и мышление инфинитивного настоящего (а не воскрешение
концептуального будущего в прошедшем существовании).
* * *
Мы приблизились к тому пункту, где две серии - события и фантазма - вступают в
резонанс - резонанс бестелесного и неосязаемого, резонанс битвы, резонанс
452 ДОПОЛНЕНИЕ
смерти, которая пребывает и упорствует, резонанс волнующего и вожделенного
идола: он обитает не в сердце человека, а над его головой, по ту сторону
лязганья орудий, в судьбе и желании. Это не значит, что данные серии сходятся в
какой-то общей точке, в каком-то фан-тазматическом событии или в первичном
источнике си-мулякра. Событие - это то, чего неизменно недостает в серии
фантазма; его отсутствие указывает, что его повторение лишено каких-либо
оснований в неком первоисточнике, что оно вне любых форм имитации и свободно от
принуждений сходства. Следовательно, событие - это маскировка повторения, это
всегда сингулярная маска, которая ничего не скрывает, симулякры без симуляции,
нелепое убранство, прикрывающее несуществующую наготу, чистое различие.
Что касается фантазма, то он "избыточен" по отношению к сингулярности события,
но такой "избыток" не указывает на воображаемое дополнение, прибавляющееся к
голой реальности фактов; он также и не образует некой эмбриональной всеобщности,
из которой постепенно возникает организация понятия. Понять смерть или битву как
фантазм - не значит смешивать их ни с прежним образом смерти, подвешенным над
бессмысленным несчастным случаем, ни с будущим понятием битвы, скрытно
организующим наличную беспорядочную суматоху; битва бушует от одного удара к
другому, и процесс смерти неопределенным образом повторяет этот удар, который
всегда в его владении и который наносится раз и навсегда. Такому понятию
фантазма как игры (отсутствующего) события и его повторения не следует придавать
форму индивидуальности (форму, подчиненную понятию и, следовательно,
неформальную), нельзя это понятие и соизмерять с реальностью (реальностью,
имитирующей образ); оно предстает как универсальная сингулярность: умирать,
летать, покорять, покоряться.
ЛОГИКА СМЫСЛА показывает нам, как выстраивать мысль, способную охватить событие
и понятие, их раздельное и двойное утверждение, утверждение их дизъюнкции.
Определение события на основе понятия - посредством отрицания всякой значимости
повторения - это, возможно, то, что можно назвать знанием; а соизме-
453 ЛОГИКА СМЫСЛА
рение фантазма с реальностью - путем поиска его происхождения - это оценка.
Философия старается проделать и то, и другое; она воображает себя наукой, а
выступает как критика. С другой стороны, мышление требует освобождения фантазма
в имитации, которая производит фантазм одним махом; фантазм делает событие столь
неопределенным, что оно повторяется как сингулярная универсалия. Именно такая
конструкция события и фантазма ведет к мысли в абсолютном смысле. Поясним еще:
если роль мысли состоит в театрально-сценическом производстве фантазма и в
повторении универсального события в его наивысшей точке сингулярности, то чем же
тогда является сама мысль, как не событием, которое порождает фантазм и
фантазматическое повторение отсутствующего события? Фантазм и событие,
утверждаемые в дизъюнкции, суть объекты мысли и сама мысль; они полагают
сверх-бытие на поверхности тел, где оно только и может быть доступным для мысли,
и намечают топологическое событие, в котором формируется сама мысль. Мысль
должна рассматривать тот процесс, который ее формирует, и сама формироваться,
исходя из такого рассмотрения. Дуальность критика-знание становится абсолютно
бесполезной, когда мысль заявляет о своей природе.
Однако, такая формулировка опасна. Она заключает в себе эквивалентность и
позволяет нам снова вообразить отождествление субъекта и объекта. А это было бы
абсолютно неверно. То, что объект мысли формирует саму мысль, означает,
напротив, двойное размежевание: отделение центрального и обосновывающего
субъекта, с которым происходят события, а он развертывает вокруг себя смысл; и
отделение объекта, который является отправным пунктом и точкой схождения для
распознаваемых форм и атрибутов, утверждаемых нами.