___________
2 Пьер Клоссовски, Обращение к читателю и Послесловие к Lois de I'hospitalite.
287 ЛОГИКА СМЫСЛА
Но что это значит - восстановить и собрать в целое? Мы дали имя "сублимация" той
операции, посредством которой след кастрации становится линией мысли, а значит,
той операции, посредством которой сексуальная поверхность и все остальное
проецируется на поверхность мысли. Мы дали имя "символизация" той операции,
посредством которой мысль переиначивает благодаря своей собственной энергии все
то, что происходит и проецируется на поверхности. Очевидно, что символ столь же
нередуцируем, как и то, что символизируется, а сублимация столь же
нередуцируема, как и то, что сублимируется. Только совсем недавно предположение
о связи между раной кастрации и трещиной, полагающей мысль, или между
сексуальностью и мыслью как таковой перестали считать чем-то комичным. Нет
ничего комичного (или грустного) в той одержимости, какой отмечен путь
мыслителя. Это вопрос не причинности, а скорее географии и топологии. Это не
значит, что мысль думает о сексуальности, или что мыслитель размышляет о браке.
Именно мысль является метаморфозой пола, а мыслитель - метаморфозой супружеской
пары. От пары к мысли - хотя мысль переиначивает пару в диаду и совокупление. От
кастрации к мысли - хотя мысль переиначивает кастрацию в церебральную трещину и
абстрактную линию. Точнее говоря, фантазм движется от фигуративного к
абстрактному; он начинает с фигуративного, но должен продолжится в абстрактном.
Фантазм - это процесс полагания бестелесного. Это машина для выделения
некоторого количества мысли, для распределения разницы потенциалов на краях
трещины и для поляризации церебрального поля. Когда он возвращается к своему
внешнему началу (смертельной кастрации), он всегда заново начинает свое
внутреннее начало (движение десексуализации). В этом смысле фантазм обладает
свойством приводить в контакт друг с другом внутреннее и внешнее и объединять их
на одной стороне. Вот почему он служит местом вечного возвращения. Он без конца
пародирует рождение мысли, он начинает новую десексуализацию, сублимацию и
символизацию, втянутые в акт этого порождения. Без таких внутренних репетиций
начала, фантазм не смог бы со-
288 МЫСЛЬ
брать воедино другое свое, внешнее начало. Риск, очевидно, состоит в том, что
фантазм отступает к наибеднейшей мысли, к ребячески-незрелым чрезмерным
ежедневным мечтам "про" сексуальность всякий раз, когда он не удерживается на
своей отметке и снижается, то есть всякий раз когда он отступает "в-между" двух
поверхностей. Но есть и триумфальный путь фантазма - тот путь, который указан
Прустом. От вопроса "Должен ли я жениться на Альбертине?" до проблемы
произведения искусства, которое еще надо создать, - вот путь, где разыгрывается
спекулятивное совокупление, и который начинается с сексуальной пары и повторяет
путь божественного творения. Почему триумф? Что это за вид метаморфозы, когда
мысль выдает (или переиначивает) то, что проецируется по поверхности ее
собственной десексуализованной энергией? Ответ состоит в том, что мысль делает
это под маской События. Она делает это при помощи той части события, которую нам
следовало бы назвать неосуществимой именно потому, что она принадлежит мысли и
может осуществляться только мыслью и в мысли. Тогда возникают агрессия и
прожорливость, превосходящие все, что происходило в глубине тел, желания,
любовь, образование пар, совокупления и намерения, превосходящие все, что
происходит на поверхности тел; и наконец, бессилие и смерть, превосходящие все,
что могло бы произойти. В этом бестелесное великолепие события как той сущности,
которая адресует себя мысли и которая одна может вызвать ее - сверх-Бытие.
Мы рассуждали так, словно о событии можно говорить сразу после того, как
результат отделен и отличен от действий и страданий, которые его порождают, и от
тел, в которых он осуществляется. Но это не вполне точно, нужно подождать до
второго экрана, а именно, до метафизической поверхности. До этого момента для
представления событий имелись только симулякры, идолы и образы, а не фантазмы.
Чистые события суть результаты, но результаты второй степени. Верно, что фантазм
воссоединяет и восстанавливает все в возвращении своего собственного движения,
но при этом все изменяется. Дело не в том, что обновление стало духов-
289 ЛОГИКА СМЫСЛА
ным обновлением, а совокупление - это жест духа. Но всякий раз происходило
высвобождение гордого и блестящего глагола, отличного от вещей и тел, положений
вещей и их качеств, их действий и страданий: так, глагол зеленеть, отличный от
дерева и его зелености, глагол поедать (или "быть съеденным"), отличный от пищи
и ее потребительских качеств, или глагол совокупляться, отличный от тел и их
полов - это вечные истины.