Как же осуществляется это производство? Как формируется эта сексуальная позиция?
Ясно, что их принцип нужно искать в предыдущих позициях и особенно в реакции
депрессивной позиции на шизоидную позицию. Действительно, высота странно
реагирует на глубину. С точки зрения высоты кажется, что глубина выворачивается,
ориентируется по-новому, развертывает себя: с высоты птичьего полета, она всего
лишь складка, которую можно более или менее легко разгладить или, вернее,
локальное отверстие, окаймленное на поверхности. Конечно же, фиксация или
регрессия к шизоидной позиции вызывает сопротивление депрессивной позиции,
направленное на то, чтобы поверхность не смогла сформироваться. В этом случае
каждая зона усеивается тысячью отверстий, которые ее уничтожают. Или наоборот,
тело без органов замыкается в полной глубине без границ и без внешнего
пространства. Более того, депрессивная позиция сама не выстраивает поверхности;
скорее, она сталкивает в дыру любого, кто имеет неосторожность оказаться рядом с
ней - так было с Ницше, который обозрел поверхность с высоты шести тысяч футов -
но лишь для того, чтобы кануть в уже отверстую бездну (вспомним явно
маниакально-депрессивные эпизоды, предшествующие безумию Ницше). И это при том,
что высота дает возможность закладывать частичные поверхности, подобные
многоцветным полям, проплывающим под крыльями самолета. Что касается суперэго,
то несмотря на его жестокость, оно благосклонно к сексуальной организации
поверхностных зон - но лишь в той мере, в какой оно убеждено, что либидозные
влечения отделены там от деструктивных влечений глубины2.
____________
2 Это постоянная тема работ Мелани Клейн: прежде всего, суперэго сохраняет
функцию подавления в отношении не либидозных влечении, а только деструктивных
влечений, сопровождающих первые (см., например: La Psychanalyse des enfants,
pp.148-149). Именно поэтому тревога и вина рождаются не из либидозных влечений -
даже инцестуозных - а из деструктивных влечений и их подавления: "Не столько
инцестуозные тенденции, вызывающие в первый момент чувство вины, сколько сам
страх инцеста порождается в конечном счете деструктивными импульсами,
непосредственно связанными с ранними инцестуозными желаниями ребенка".
259 ЛОГИКА СМЫСЛА
Конечно, сексуальные и либидозные влечения уже действовали в глубине. Но важно
понять состояние их смеси - из влечений самосохранения, с одной стороны, и
влечений к смерти, - с другой. В глубине влечения самосохранения, задающие
систему пищеварения (всасывания и даже выделения), действительно обладают
реальными объектами и целями, но в силу беспомощности грудного ребенка они не
могут быть ни удовлетворены, ни обрести реальный объект. Вот почему так
называемые сексуальные влечения оформляются гораздо позже влечений
самосохранения, хотя рождаются вместе с ними и замещают интроецированные и
проецируемые частичные объекты объектами, которые пока еще вне их досягаемости.
Между сексуальными влечениями и симулякра-ми существует строгая
взаимодополнительность. При этом разрушение не указывает на конкретный характер
связи со сформированным реальным объектом. Скорее, оно характеризует весь способ
формирования внутреннего частичного объекта (кусков) и всех отношений с ним,
поскольку одна и та же вещь выступает и как разрушаемое и как разрушитель,
служит разрушению эго как и всякая другая - до тех пор пока
разрушающее-разрушаемое овладеет всей внутренней чувствительностью. В этом
смысле все три влечения совпадают в глубине - при условии, что самосохранение
обеспечивает влечение, сексуальность - объект-заместитель, а разрушение - всю
полноту обратимых отношений. Но именно потому, что эта система угрожает самим
основам самосохранения (система, где "есть" становится "быть съеденным"), то она
заменяется на другую; смерть восстанавливается как влечение внутри тела без
органов еще тогда, когда это мертвое тело остается нетленным и поддерживается
тем, что сексуально рождается из самого себя. Мир орально-анально-уретральной
глубины - это
260 СЕКСУАЛЬНОСТЬ
мир обращаемой смеси, которую можно назвать поистине бездонной, ибо она
свидетельствует о вечном низвержении.
Когда мы связываем сексуальность с полаганием поверхностей и зон, мы имеем
ввиду, что либидозные влечения получают возможность по крайней мере двойного
внешнего выхода, который находит свое выражение именно в ауто-эротизме. С одной
стороны, они освобождаются от пищеварительной модели влечений самосохранения,
поскольку обретают в эрогенных зонах новые источники, а в образах, проецируемых
на эти зоны, - новые объекты: так, например, сосание отличается от всасывания. С
другой стороны, либидозные влечения освобождаются от оков деструктивных влечений
- по мере того, как они вовлекаются в созидательную работу поверхностей и в
новые отношения с новыми плёнкообраз-ными объектами.