Скачать 72.08 Кбайт
Кант и проблема метафизики
Если мы к тому же примем такое сведение истинности
предложения к истинности вещей за то, что оно показывало вначале, за
теологическое объяснение, и если мы получим в чистом виде философское
определение, оградив его от вмешательства теологии, и ограничим понятие
истины истинностью предложения, то мы встретимся также, если не с
древнейшей, то с древней традицией мышления, согласно которой истина есть
согласованность высказывания с вещью. Что остается теперь еще неясным, если
.предположить, что мы знаем, что означает согласованность высказывания с
вещью? Знаем ли мы это?
2. Внутренняя возможность согласованности
О согласованности мы говорим в разном значении. Например, о лежащих на
столе двух пятимарковых монетах мы можем сказать: они одинаковы. Обе монеты
сходятся в одном: в том, как они выглядят. Поэтому общим для них является
их внешний вид, и следовательно они в этом отношении подобны. Далее мы
говорим о согласованности в том случае, когда мы, например, высказываем
суждение относительно одной из наличных пятимарковых монет: эта монета
круглая. Здесь высказывание согласуется с вещью. Теперь существует
отношение не между вещью и вещью, а между высказыванием и вещью. Но в чем
же следует искать согласованность между вещью и высказыванием, если то и
другое явно отличны друг от друга? Монета сделана из металла. Высказывание
же вообще не является вещественным. Монета - круглая. Высказывание же
вообще не имеет пространственного характера. На монету можно что-то купить.
Высказывание о ней никогда не бывает платежным средством. Но, несмотря на
все различия того и другого, приведенное высказывание, как истинное,
согласуется с монетой. И это совпадение, согласно обычному понятию истины,
считается сходством. Каким образом нечто совершенно непохожее, т. е.
высказывание, оказывается приравненным к монете? Ведь оно должно было бы
тогда превратиться в монету и таким образом целиком и полностью отказаться
от самого себя. Но это высказыванию никогда не удается. Если бы это
удалось, то в тот же самый момент высказывание как таковое не смогло бы
больше согласовываться с вещью. Высказывание остается всегда только
приравниванием и, даже более того, только в этом подобии оно и может стать
тем, чем оно является. В чем состоит его сущность, абсолютно отличная от
всякой иной вещи? Каким образом высказывание оказывается способным,
утверждая именно свою сущность, в то же самое время уподобляться другому,
вещи?
Уподобление следует понимать здесь не в том смысле, что разного рода вещи
становятся вещественно одинаковыми. Сущность уподобления, приравнивания
определяется скорее видом той связи, которая является господствующей в
отношении между высказыванием и вещью. Пока эта "связь" остается
неопределенной и не раскрытой в ее сущности, весь спор о характере и
степени уподобления остается пустым.
Но высказывание относительно монеты относится - относит "себя" - к этой
вещи, как только оно представит себе ее и о представленном сможет сказать,
чем следует руководствоваться каждый раз при подходе к нему. Суждение, в
котором дано представление, высказывает повествуемое о представляемой вещи
так, как она существует как таковая. Это "так-как" касается пред-ставления
и пред-ставляемого им. Пред-ставление здесь, - при условии, что будут
исключены все "психологические" и "теоретико-познавательные" - заранее
составленные - мнения, означает "допущение, что вещь расположена перед
нами", что и есть предмет. То, что стоит перед нами как нечто, поставленное
именно так, а не иначе, должно пройти через все, что ему открыто напротив.
Но при этом все же остаться самим собой и показать себя как нечто
устойчивое. Обнаружение вещи в ее движении к противостоящему осуществляется
в сфере такой открытости, простота которой не только создана, но и каждый
раз ставится в связь и воспринимается как сфера соотнесенности. Связь
содержащего представление высказывания с вещью - это осуществление того
отношения, которое дает толчок поведению и каждый раз выступает как
таковое. Но все поведение имеет то отличие, что оно, будучи открытым,
держится открытости как таковой. Только такую открытость в строгом смысле
этого слова западноевропейское мышление в раннюю пору своего развития
воспринимало как "присутствующее" и называло "сущим".
Поведение находится в постоянной доступности сущему. Всякое открытое
отношение есть поведение. В зависимости от характера сущего и формы
поведения открытость для человека различна. Любое дело и свершение, любая
деятельность и любой расчет - все это существует и держится на открытости
той сферы, в границах которой сущее как то, чем оно является и как оно
существует, может (пред) ставить себя в своей собственной сущности как то,
о чем может быть сказано.
предложения к истинности вещей за то, что оно показывало вначале, за
теологическое объяснение, и если мы получим в чистом виде философское
определение, оградив его от вмешательства теологии, и ограничим понятие
истины истинностью предложения, то мы встретимся также, если не с
древнейшей, то с древней традицией мышления, согласно которой истина есть
согласованность высказывания с вещью. Что остается теперь еще неясным, если
.предположить, что мы знаем, что означает согласованность высказывания с
вещью? Знаем ли мы это?
2. Внутренняя возможность согласованности
О согласованности мы говорим в разном значении. Например, о лежащих на
столе двух пятимарковых монетах мы можем сказать: они одинаковы. Обе монеты
сходятся в одном: в том, как они выглядят. Поэтому общим для них является
их внешний вид, и следовательно они в этом отношении подобны. Далее мы
говорим о согласованности в том случае, когда мы, например, высказываем
суждение относительно одной из наличных пятимарковых монет: эта монета
круглая. Здесь высказывание согласуется с вещью. Теперь существует
отношение не между вещью и вещью, а между высказыванием и вещью. Но в чем
же следует искать согласованность между вещью и высказыванием, если то и
другое явно отличны друг от друга? Монета сделана из металла. Высказывание
же вообще не является вещественным. Монета - круглая. Высказывание же
вообще не имеет пространственного характера. На монету можно что-то купить.
Высказывание о ней никогда не бывает платежным средством. Но, несмотря на
все различия того и другого, приведенное высказывание, как истинное,
согласуется с монетой. И это совпадение, согласно обычному понятию истины,
считается сходством. Каким образом нечто совершенно непохожее, т. е.
высказывание, оказывается приравненным к монете? Ведь оно должно было бы
тогда превратиться в монету и таким образом целиком и полностью отказаться
от самого себя. Но это высказыванию никогда не удается. Если бы это
удалось, то в тот же самый момент высказывание как таковое не смогло бы
больше согласовываться с вещью. Высказывание остается всегда только
приравниванием и, даже более того, только в этом подобии оно и может стать
тем, чем оно является. В чем состоит его сущность, абсолютно отличная от
всякой иной вещи? Каким образом высказывание оказывается способным,
утверждая именно свою сущность, в то же самое время уподобляться другому,
вещи?
Уподобление следует понимать здесь не в том смысле, что разного рода вещи
становятся вещественно одинаковыми. Сущность уподобления, приравнивания
определяется скорее видом той связи, которая является господствующей в
отношении между высказыванием и вещью. Пока эта "связь" остается
неопределенной и не раскрытой в ее сущности, весь спор о характере и
степени уподобления остается пустым.
Но высказывание относительно монеты относится - относит "себя" - к этой
вещи, как только оно представит себе ее и о представленном сможет сказать,
чем следует руководствоваться каждый раз при подходе к нему. Суждение, в
котором дано представление, высказывает повествуемое о представляемой вещи
так, как она существует как таковая. Это "так-как" касается пред-ставления
и пред-ставляемого им. Пред-ставление здесь, - при условии, что будут
исключены все "психологические" и "теоретико-познавательные" - заранее
составленные - мнения, означает "допущение, что вещь расположена перед
нами", что и есть предмет. То, что стоит перед нами как нечто, поставленное
именно так, а не иначе, должно пройти через все, что ему открыто напротив.
Но при этом все же остаться самим собой и показать себя как нечто
устойчивое. Обнаружение вещи в ее движении к противостоящему осуществляется
в сфере такой открытости, простота которой не только создана, но и каждый
раз ставится в связь и воспринимается как сфера соотнесенности. Связь
содержащего представление высказывания с вещью - это осуществление того
отношения, которое дает толчок поведению и каждый раз выступает как
таковое. Но все поведение имеет то отличие, что оно, будучи открытым,
держится открытости как таковой. Только такую открытость в строгом смысле
этого слова западноевропейское мышление в раннюю пору своего развития
воспринимало как "присутствующее" и называло "сущим".
Поведение находится в постоянной доступности сущему. Всякое открытое
отношение есть поведение. В зависимости от характера сущего и формы
поведения открытость для человека различна. Любое дело и свершение, любая
деятельность и любой расчет - все это существует и держится на открытости
той сферы, в границах которой сущее как то, чем оно является и как оно
существует, может (пред) ставить себя в своей собственной сущности как то,
о чем может быть сказано.
|
|