Скачать 72.08 Кбайт
Кант и проблема метафизики
Подобное представливание структурно необходимо связано с
возможным видом, и потому в себе оно является неким особенным способом
пресуществления чувственным.
Оно не дает непосредственно созерцаемого вида понятия. То, что с
необходимостью проявляется в нем от непосредственного вида, собственно
тематически не имеется в виду, но представляется как возможное содержание
(Darstellbares) наглядного предъявления, как его способ упорядочивания.
Таким образом, в эмпирическом виде проявляется именно правило в способе его
упорядочивания.
Однако это пресуществление чувственным не только не дает никакого
непосредственного вида понятия как единства: само это единство даже вовсе
не тематизируется как самостоятельное содержание представления. Понятийное
единство является тем, чем оно как единящее должно и может быть, лишь как
упорядочивающее. Единство [само по себе] не схватывается, но становится
видным именно как то, что сущностным образом определяет упорядочивание,
лишь тогда, когда взгляд переводится с него [как такового] на определение
им правила. Этот перевод взгляда не теряет его полностью из вида, но как
раз так и обретает перспективу восприятия единства как упорядочивающего,
регулятивного.
Представление способа упорядочивания как такового является собственно
понятийным представлением. То, что называлось так ранее, представление
значимого для многого единства, было лишь выделенным элементом понятия, в
котором оставалась скрытой как раз его функция правила описанного
специфического пресуществления чувственным.
Однако, если в осуществлении чувственным тематически не представляется ни
эмпирический вид, ни изолированное понятие, но предлагается "описание"
правила доставления образа, то оно-то и нуждается в более точной
характеристике. Правило представляется в "как" его упорядочивания, т.е. в
том, как оно, упорядочивая предъявление, вписывает себя в предъявляемый
вид. Представливание "как" упорядочивания является свободным, несвязанным
определенным наличным сущим, "образовыванием" пресуществления чувственным
как доставления образа в ранее описанном смысле.
Подобное пресуществление чувственным прежде всего происходит в способности
воображения. "Это представление об общем приеме способности воображения,
доставляющем понятию образ, я называю схемой этого понятия"
f. [128]>. Образование схемы в своем исполнении, как способ пресуществления
понятия чувственным, называется схематизмом. Хотя схему и следует отличать
от образа, но она все же имеет отношение к чему-то такому как образ, т. е.
образный характер необходимо присущ схеме. Существо этого характера -
особое. Он не есть ни простой вид ("образ" в первом значении), ни
отображение ("образ" во втором значении). Поэтому мы будем называть его
"схема-образ".
¦ 21 Схема и схема-образ
Более точная характеристика схемы-образа прояснит его отношение к схеме, а
тем самым - и тип связи понятия с образом. Образование схемы - это
пресуществление понятий чувственными. Как относится вид непосредственно
представленного сущего к тому, что представляется о нем в понятии? В каком
смысле этот вид является "образом" понятия? Этот вопрос следует прояснить
на двух типах понятий: эмпирически чувственном (понятие собаки) и чисто
чувственном, математическом (понятие треугольника или числа).
Кант подчеркивает, что "предмет опыта", т.е. доступный нам вид наличной
вещи, "или ее образ", т.е. наличное отображение или вслед-образование,
копия, никогда не "соответствует" его эмпирическому понятию
[128]>. На первый взгляд, это означает лишь невозможность "адекватного"
наглядного предъявления [понятия]. Но это ни в коем случае нельзя
интерпретировать в том смысле, что адекватного отображения понятия быть не
может. Эмпирический вид сущего вообще не может выполнять функцию
отображения в отношении к понятию такового. Эта несоразмерность скорее
свойственна именно схеме-образу, которая в собственном смысле является
образом понятия. Можно даже сказать, что эмпирический вид содержит все,
если даже не больше того, что содержит и понятие. Но он содержит все это не
так, как это представляет понятие, не как единое, значащее для многого.
Скорее, содержание эмпирического вида подает себя как вот это, одно из
неопределенно многих, т. е. как индивидуализированное (vereinzelt) в
отношении к тому, что тематически представлено как таковое в данный момент.
Единичное, устранив неопределенность, тем самым становится возможным
примером единого,
упорядочивающего многообразие неопределенного как таковое. В этом
упорядочивании всеобщему присуща специфически артикулированная
определенность, так что в отношении того или иного индивидуализированного
[сущего] оно не является неопределенно смутным "всем и каждым".
возможным видом, и потому в себе оно является неким особенным способом
пресуществления чувственным.
Оно не дает непосредственно созерцаемого вида понятия. То, что с
необходимостью проявляется в нем от непосредственного вида, собственно
тематически не имеется в виду, но представляется как возможное содержание
(Darstellbares) наглядного предъявления, как его способ упорядочивания.
Таким образом, в эмпирическом виде проявляется именно правило в способе его
упорядочивания.
Однако это пресуществление чувственным не только не дает никакого
непосредственного вида понятия как единства: само это единство даже вовсе
не тематизируется как самостоятельное содержание представления. Понятийное
единство является тем, чем оно как единящее должно и может быть, лишь как
упорядочивающее. Единство [само по себе] не схватывается, но становится
видным именно как то, что сущностным образом определяет упорядочивание,
лишь тогда, когда взгляд переводится с него [как такового] на определение
им правила. Этот перевод взгляда не теряет его полностью из вида, но как
раз так и обретает перспективу восприятия единства как упорядочивающего,
регулятивного.
Представление способа упорядочивания как такового является собственно
понятийным представлением. То, что называлось так ранее, представление
значимого для многого единства, было лишь выделенным элементом понятия, в
котором оставалась скрытой как раз его функция правила описанного
специфического пресуществления чувственным.
Однако, если в осуществлении чувственным тематически не представляется ни
эмпирический вид, ни изолированное понятие, но предлагается "описание"
правила доставления образа, то оно-то и нуждается в более точной
характеристике. Правило представляется в "как" его упорядочивания, т.е. в
том, как оно, упорядочивая предъявление, вписывает себя в предъявляемый
вид. Представливание "как" упорядочивания является свободным, несвязанным
определенным наличным сущим, "образовыванием" пресуществления чувственным
как доставления образа в ранее описанном смысле.
Подобное пресуществление чувственным прежде всего происходит в способности
воображения. "Это представление об общем приеме способности воображения,
доставляющем понятию образ, я называю схемой этого понятия"
f. [128]>. Образование схемы в своем исполнении, как способ пресуществления
понятия чувственным, называется схематизмом. Хотя схему и следует отличать
от образа, но она все же имеет отношение к чему-то такому как образ, т. е.
образный характер необходимо присущ схеме. Существо этого характера -
особое. Он не есть ни простой вид ("образ" в первом значении), ни
отображение ("образ" во втором значении). Поэтому мы будем называть его
"схема-образ".
¦ 21 Схема и схема-образ
Более точная характеристика схемы-образа прояснит его отношение к схеме, а
тем самым - и тип связи понятия с образом. Образование схемы - это
пресуществление понятий чувственными. Как относится вид непосредственно
представленного сущего к тому, что представляется о нем в понятии? В каком
смысле этот вид является "образом" понятия? Этот вопрос следует прояснить
на двух типах понятий: эмпирически чувственном (понятие собаки) и чисто
чувственном, математическом (понятие треугольника или числа).
Кант подчеркивает, что "предмет опыта", т.е. доступный нам вид наличной
вещи, "или ее образ", т.е. наличное отображение или вслед-образование,
копия, никогда не "соответствует" его эмпирическому понятию
[128]>. На первый взгляд, это означает лишь невозможность "адекватного"
наглядного предъявления [понятия]. Но это ни в коем случае нельзя
интерпретировать в том смысле, что адекватного отображения понятия быть не
может. Эмпирический вид сущего вообще не может выполнять функцию
отображения в отношении к понятию такового. Эта несоразмерность скорее
свойственна именно схеме-образу, которая в собственном смысле является
образом понятия. Можно даже сказать, что эмпирический вид содержит все,
если даже не больше того, что содержит и понятие. Но он содержит все это не
так, как это представляет понятие, не как единое, значащее для многого.
Скорее, содержание эмпирического вида подает себя как вот это, одно из
неопределенно многих, т. е. как индивидуализированное (vereinzelt) в
отношении к тому, что тематически представлено как таковое в данный момент.
Единичное, устранив неопределенность, тем самым становится возможным
примером единого,
упорядочивающего многообразие неопределенного как таковое. В этом
упорядочивании всеобщему присуща специфически артикулированная
определенность, так что в отношении того или иного индивидуализированного
[сущего] оно не является неопределенно смутным "всем и каждым".
|
|