(2) Метафизическая "истина сущего" не достигает бытия как света, каждый раз
дающего видеть то, что есть. В эпоху гонки за продуктами озарения -
изобретениями, образами мира - забывание бытия как источника озарения
становится определяющим историческим событием.

(3) Т. е. воля к воле, предпочитающая гибель отказу от самоутверждения,
берущая все под контроль и учет и обеспечивающая свое наступление научными
методами покорения природы, делает себя представителем бытия, вытесняя его
собой. Поэтому с волей к воле уже не может случиться ничего неожиданного.
Она закрыта для любого события, которое не устроено ею самой.

(4) Т. е. метафизика, якобы преодоленная трудовым отношением к миру,
возвращается в новом человеческом типе - трудящемся, который поднимается
над миром, делая его объектом своего труда. Тип безраздельно правит как
запредельный, метафизический идеал.

(5) "Сущее и только сущее" - идеал "чистой" науки. Новоевропейская наука
неизбежно должна была скатиться с высоты этого идеала, который с самого
начала был ложью: якобы беспристрастная объективность науки от ее
возникновения движима страстью объективации, опредмечивающей обработки
мировой данности. См. "Что такое метафизика?", с. 17; "Наука и осмысление",
с. 244. В эпоху воли к воле эта страсть перестает скрываться и изгоняет из
науки последнюю тень незаинтересованности. Предмет в его "объективности"
теряет право на бескорыстное увлечение им, исключительной задачей
становится "представление" данных, т. е. предоставление их для применения.

(6) "Всякое верование, всякое признание чего-либо за истину неизбежно
ложно, ибо вовсе не существует истинного мира... А мерилом наших сил служит
то. в какой мере можем мы, не погибая от этого, признать... необходимость
лжи" (Ницше Ф. Воля к власти   15). "Необходимость ложных ценностей" (там
же,   262). "Истина есть род заблуждения, без которого определенный род
живых существ не мог бы жить... Истина лишь расположение различных
заблуждений по отношению друг к другу: приблизительно так, что одно
заблуждение древнее и глубже... неискоренимо в том смысле, что без него не
могло бы жить органическое существо нашего рода" (  493). "Мы спроецировали
условия нашего сохранения как предикаты сущего вообще" (  507). Комментарий
Хайдеггера: здесь высказана последняя правда тысячелетних усилий метафизики
по истолкованию бытия; настоящее назначение метафизической истины - подмена
собою того, что способно было бы пошатнуть волю к воле (см. "Европейский
нигилизм", с. 146)

(7) "Ничтожное ничто" - в противоположность Ничто как лицу бытия, которое
есть "ничто сущее".

(8) Т. е. декартовский субъект не определяется отношением Я к Ты, а сам
определяет это отношение. Ты, как и вообще все внеположное субъекту,
вторично по отношению к первичному акту противо-поставления
(опредмечивания), вместе с которым и в качестве которого возникает субъект.
Ты, как и вообще все, выступает здесь лишь деталью картины, сюжет (субъект)
которой - объективация, акт вынесения сущего в предметное противостояние.

(9) Так у Декарта преображается старое метафизическое различение сущности и
существования: сущность становится предметным содержанием объекта, а
существование - фактом его предстояния перед всеобозревающим субъектом.

(10) "Я мыслю есть мыслю себя мыслящим" (лат.)

(11) Античная мысль (см. Аристотель. Метафизика. Кн. 4, начало) требовала,
чтобы теория (первая философия) рассматривала бытие (to on) в качестве
бытия (h on). После Декарта, однако, теория стала не просто рассматривать
бытие, а "смотреть" за ним, т. е. обеспечивать, устанавливать и
удостоверять его (см. "Наука и осмысление", с. 244).

(12) Т. е. сознание в новоевропейской метафизике первично, бытием считается
только то, что таковым признало сознание. Здесь, по Хайдеггеру, суть
кантовского априоризма: сознание заранее диктует условия возможности
всякого восприятия. Тем самым очерчиваются глобальные рамки научного
представления, т. е. теоретического ("смотрительного", см. прим. 4 и 10)
препарирования данности.

(13) Т. е. хотя в новоевропейском субъекте с самого начала уже прикровенно
действовала воля к власти, но она еще признавала над собой требования
объективности, научной строгости и не объявляла себя единственным законом
сущего. В последние метафизические десятилетия прояснилось, что субъект
обеспечивает только самого себя: за субъектом обнаружилась воля к власти, а
содержанием воли к власти оказалась воля к воле.

(14) Бытие понималось ранними греческими мыслителями как природа в смысле
спонтанного возникновения и возрастания в отличие от устроенного человеком
(Heidegger М. Vom Wesen und Begriff der Physis: Arisloteles' Physik II I //
Heidegger M. Wegmarken. Frankfurt a. М.: Klostermann, 1967, S.