В самом деле, если "вечное" (aionion), как показывает и само наименование, означает "вечно сущее" (aei on), a временное бытие и становление отличаются от вечно сущего, то [здесь] не должно быть одно раньше, а другое позже. Иначе это было бы становлением, а не сущим. Ведь где нет ни более раннего, ни более позднего, ни прошедшего, ни будущего, а есть только бытие, которое есть, там каждая [вещь] есть одновременно целое. То же самое и относительно энергии.

А отсюда ясно, что вечность есть причина существования вещей как целых, если только все вечное по сущности или по энергии одновременно имеет у себя в наличности сущность или энергию как целое.


§53. Раньше всего вечного существует вечность, и раньше всего временного существует время.
В самом деле, если тому, что причастно, повсюду предшествует допускающее причастность себе, а допускающему ее – не-допускающее ее, то ясно, что одно – вечно, другое – вечность в вечном, а третье – вечность сама по себе. Одно существует как то, что причастно, другое – как допускающее причастность себе, третье – как недопускающее ее. И точно так же то, что во времени – это одно (ведь оно [чему-то] причастно), и время в нем – это другое (ведь оно допускает причастность себе), а предшествующее ему [само] время – это третье, поскольку оно не допускает причастности себе. При этом каждое из этих двух недопускающих причастности себе, [т.е. вечности и времени], повсюду и во всем одно и то же. Допускающее же причастность себе находится только в том, что ему причастно. Действительно, существует много и вечных, и временных [вещей], – во всех них вечность имеется по причастности, а время – разделенное, между тем как само оно неделимо; до них же – неделимая вечность и единое время, и это вечность вечного и время времен, ибо они дают существование допускающему причастность себе.


§54. Всякая вечность есть мера вечного, и всякое время есть мера временного. И только эти две меры существуют в том, что относится к жизни и движению.
В самом деле, все измеряющее измеряет или по частям или [само] целое, одновременно согласованное с измеряемым. Измеряющее в целом есть вечность, измеряющее же по частям есть время. Следовательно, существуют только две меры, одна для вечного, а другая для временного.


§55. Все существующее во времени или налично во все время, или получило свою субстанцию в определенное время.
В самом деле, если все эманации – через подобие и раньше целиком неподобного непрерывно за первичным получает свою субстанцию то, что ему подобно в большей мере, чем неподобное, то невозможно, чтобы становящееся в определенное время соединялось с вечным (ведь оно как становящееся отличается от сущего, а как становящееся в определенное время – от существующего вечно); а среднее между тем и другим – то, что в одном отношении подобно вечному, а в другом неподобно. Таким образом, между становящимся в определенное время и вечно сущим средним является или вечно становящееся, или когда-то сущее, а это последнее – или когда-то неистинно сущее, или когда-то истинно сущее. Однако невозможно, чтобы истинно сущее существовало [только] когда-то; что касается когда-то неистинно сущего, то оно тождественно с становящимся. Следовательно, когда-то сущее не есть среднее. Поэтому остается [признать], что среднее между обоими – вечно становящееся, которое своим становлением связывается с худшим, а своим "вечно" подражает вечной природе.

Итак, отсюда ясно, что вечность двояка: одна вечная, а другая временная; одна вечность постоянная, другая становящаяся; и одна имеет собранное бытие и все вместе, другая же разлита и развернута во временной длительности; и одна – целая в самой себе, другая же состоит из частей, каждая из которых существует отдельно как более ранняя и более поздняя21.


§56. Все производимое вторичным в большей степени производится более ранними и более значительными причинами, каковыми и производится и само вторичное.
В самом деле, если вторичное имеет всю сущность от предшествующего ему, то и его потенция произвождения оттуда же, поскольку и производительные потенции по сущности своей находятся в производящем и заполняют его сущность. А если оно свою производительную потенцию получило от выше расположенной причины, то от нее же имеет оно и бытие как причина того, для чего оно причина, причем эта причина получила оттуда же свою меру в отношении субстанциальной потенции. Если же это так, то и эманирующее из нее вызвано тем, что предшествует ей. Ведь одно создает причину, а другое – вызванное причиной. Если же это так, то и вызванное причиной создается оттуда же.