"Заслуживает одобрения тот вид охоты, который улучшает души молодых людей; заслуживает порицания противоположный вид. После этого обратимся непосредственно к молодым людям с таким пожеланием: о, если бы, друзья, никогда не охватывало вас страстное стремление к морской охоте, к уженью рыбы, вообще к охоте на водяных животных, днем ли то или ночью, при помощи верши! О, если бы вы не занимались этим негодным видом охоты! Далее, пусть не охватывает вас стремление к ловле людей и морскому разбою, которое сделало бы из вас жестоких и беззаконных охотников. Пусть даже отдаленно вам не приходит на мысль заняться воровством в пределах страны и государства" (823 de).

"Пусть никого из молодых людей не охватывает исподтишка любовь к охоте на птиц, не очень-то подходящая для свободнорожденного человека. Нашим любителям состязаний остается только охота и ловля сухопутных животных. Однако и здесь недостойна похвалы так называемая ночная охота, на которой ленивые люди поочередно спят, а также и тот вид охоты, где допускаются передышки в труде, где побеждает не духовная настойчивость, а овладевают сильными дикими зверями при помощи тенет и силков. Стало быть, остается одна только наилучшая для всех охота – конная или псовая на четвероногих животных; при ней люди применяют силу своего тела; те, кто печется о божественном мужестве, одерживают там верх; они скачут, ударяют, стреляют и собственными руками ловят добычу.

Сказанная речь могла бы служить похвалой и порицанием всем этим видам охоты. Закон же будет следующий; этим, действительно священным, охотникам пусть никто не препятствует заниматься где и как угодно псовою охотой. Ночному же охотнику, полагающемуся на свои тенета и западни, пусть никто, нигде и никогда не позволяет охотиться. Птицелову пусть не препятствуют охотиться в местах невозделанных и в горах; но пусть первый встречный прогонит его с обрабатываемых священных земель. Рыбаку дозволяется ловить рыбу везде, за исключением гаваней, священных рек, озер и прудов, лишь бы только он не употреблял соков, мутящих воду" (824 ab).

Из приведенных текстов выясняется по крайней мере три обстоятельства.

Во-первых, символ охоты продолжает и здесь толковаться у Платона как символ всей человеческой жизни.

Во-вторых, по схеме охоты трактуется здесь у Платона и вся внутренняя жизнь человека, так что и высшая духовная жизнь, и научная деятельность, и моральное поведение представлены здесь у Платона как сплошная погоня человека за какой-нибудь добычей, каждый раз особенной.

В-третьих, сама государственная жизнь, ее построение и проведение, законодательство и подчинение законам, все это тоже трактуется с намеренным приведением именно терминов охоты.

После этого даже и те места из "Законов", где сама охота не упоминается, а говорится только об исследовании, преследовании, изыскании, нахождении чего-нибудь, конечно, имеется большое основание толковать именно как тот или иной символ охоты. Скептики могут опустить эти тексты "Законов" Платона, но этот скептицизм будет даваться им слишком дорогой ценой, а именно путем отрицания единого философско-эстетического стиля Платона и путем позитивистского разрыва его на не связанные между собою моменты.

б) Приведем эти тексты "Законов".

"Гнаться" за водворением справедливости (I 627 с). "Правильный способ исследования" и "правильный путь" для того же самого (638 е). "Приходить к одному и тому же" в вопросах воспитания (II 659 с). "Окружить собою всю Эретрию" (III 698 d). Душа "способна от природы избегать зла, разыскивать и находить высшее" (V 728 d). Законодатель должен "разыскивать и обдумывать" приемы очищения (735 d). Законохранитель должен "изыскивать" наилучшие пляски (VII 816 с). Заниматься "изысканиями и исследованиями" о божестве (821 а). "Исследование" природы души (IX 893 ab). "Путь" "стремления" к совершенству (XII 950 с). "Человек, живущий в благозаконном государстве, должен постоянно "по следам" разыскивать, странствуя по морю и по суше, чтобы найти того, кто не испорчен, и с его помощью укрепить хорошие стороны узаконений, а упущения исправить. Без таких "поисков", предпринимаемых с целью наблюдения, государство не может быть вполне устойчивым" (XII 951 bс). "Разве есть более точный способ рассмотрения и созерцания, чем тот, когда человек в силах отнести к одному виду множество непохожих явлений?" (965 с). "Исследовать" правильный образ действий (968 с). Необходимая группировка граждан (969 b).

10. "Софист"

Наконец, для окончательного исследования символа охоты у Платона мы оставили диалог "Софист", потому что ни в каком другом диалоге символ охоты не проводится так настойчиво и так глубоко для характеристики духовной деятельности человека, как именно в "Софисте". Было бы легкомысленно рассматривать символ охоты в этом диалоге только в связи с характеристикой деятельности софиста. Даже и после того, как софист охарактеризован в виде охотника, Платон до самого конца диалога не расстается со своим любимым символом.

а) Уже первоначальное определение софиста все целиком построено на характеристике охотника (218 с – 223 b).