Сложный же [из двух] критерий – общий для истинного и ложного. Ведь из мнения одно истинно, а другое ложно.

Потому, по преданию, и существуют три мойры – Атропос ["неотвратимая"] для умопостигаемого (она непреложна), Клото ["прядущая"] для чувственного и Лахесида ["случайная"] для мнительного".

Все это, однако, нисколько не мешает Ксенократу быть настоящим платоником, как это видно хотя бы из фрг. 6:

"Справедливо говорится у Соломона: мудрость в устах верующих. Ведь и Ксенократ в трактате "О мышлении" говорит, что мудрость есть наука о первых причинах и умопостигаемой сущности, и считает, что мышление двояко: есть мышление практическое, и есть мышление теоретическое, последнее же является человеческой мудростью. Поэтому мудрость есть мышление, но не всякое мышление есть мудрость".

Параллельно со своим основным учением о трех субстанциях бытия Ксенократ очень последовательно производит разделение наук на три области: логическую, физическую и этическую (фрг. 1).

Учение Ксенократа о трех субстанциях и трех областях бытия есть проявление общегреческого античного архетипа, которому легко найти параллели у других представителей греческой мысли, например у Аристотеля (см. т. IV).

Новое в системе Ксенократа – окончательное и полное разделение трех субстанций, которого не было в четкой форме у Платона и даже у Аристотеля. Другая особенность философии Ксенократа – сознательная и намеренная мифологичность его мышления.

Он – один из всех виднейших платоников – не только не чуждается мифологии как философского метода, но, наоборот, пользуется ею с удовольствием и очень широко. В этом отношении он пошел даже намного дальше Платона. Ксенократ делает попытку синтезировать народную мифологию с пифагорейством и пифагорейским платонизмом.

На место платоновского учения об Едином или аристотелевского учения о благе как первой причине и двигателе мира Ксенократ устанавливает духовное единство мира, олицетворенное в целой иерархии духовных сил. Во главе мира стоит двуединое божество, мужская часть которого есть правящий в небе порядок, первобог, которого Ксенократ называет Зевсом, нечетным числом (peritton) и разумом. Заметим, что нечетное число (в современной математике это называется простым числом) как такое, которое делится только на самого себя и на единицу, было у древних выражением неделимой формы и такой индивидуальности, которая не подлежит никакому уменьшению или увеличению.

Женская часть двуединого божества называлась у Ксенократа матерью богов, справедливостью (dicл), которая правит всей поднебесной областью и является душой вселенной. Но, помимо того, небо также есть бог, и огневидные звезды – это олимпийские боги.

Далее, в подлунном мире носятся невидимые демоны, часть которых – добрые, часть же – злые. Наконец, некие божественные силы пронизывают и материальные элементы: воздух – Аид, воду – Посейдон, землю – Деметра (фрг. 15). Демоны занимают промежуточное положение между смертными и богами. Прообразом (paradeigma) для этих трех духовных принципов является треугольник. А именно, богов Ксенократ сопоставляет с равносторонним треугольником, демонов – с равнобедренным, а смертных – с разносторонним треугольником (фрг. 23).

По некоторым источникам, Ксенократ считает причиной иррационального и темного в человеческой жизни (несчастных дней, изуверских мистерий и праздников, на которых едят сырое мясо, сквернословят, избивают себя) даже и вообще не демонов, а некие громадные и мощные существа, обитающие в околоземной атмосфере, вечно мрачные и угрюмые, которые находят наслаждение во всем бедственном, постыдном и т.д. (фрг. 25). По-видимому, в противоречии с самим собою. Ксенократ весь подлунный мир считает низшим Зевсом, а весь надлунный мир – высшим Зевсом (фрг. 18).

Демонологическая концепция Ксенократа позволила ему очень оригинальным образом разрешить проблему безнравственного и безобразного в мифологии. Если мифы и гимны, утверждает Ксенократ, рисуют иногда богов грабителями, обманщиками и т.д., то все эти поступки на самом деле относятся к подлунным демонам, а не к богам (фрг. 24). Другими словами, поэты, созерцая жизнь богов, иногда не в силах отличить истинно божественные, находящиеся в дали неподвижного неба образы и смешивают их с образами разнообразных демонов, заполняющих все пространство между смертными и богами, между землей и наднебесным пространством.

Как это видно уже на примере мужского божества Зевса, который есть порядок, разум и "нечетное число", Ксенократ отождествляет идею и число (фрг. 34). Идея, по Ксенократу, есть "парадигматическая причина всего того, что создается по природе" (фрг. 30).

Кажется, Ксенократ не желает отказаться ни от чего в учениях своих предшественников и в мифологии и прекрасно умеет все синтезировать в своей философии. В частности, он признает и атомистическое строение вещества, предполагая, что все составлено из неких "мельчайших частиц", которые суть "элементы элементов" (фрг.