Бергер допускает, что в этом самом широком смысле oysia есть производное от "бытия", которое включает как доступное, так и недоступное восприятию ("два рода вещей", Phaed. 79 а).

Платон употребляет понятие бытия, которое приложимо только к тому, что недоступно чувственному восприятию; употребляет он также и понятие бытия, которое, кроме того, еще приложимо и к воспринимаемому. Второе, "обобщающее" понятие бытия имеет в классических диалогах меньшее философское значение, чем понятие бытия, которое ограничивается тем, что недоступно восприятию. Бергер указывает, что даже в классических диалогах эти два понятия не могут мыслиться как полностью разделенные13.

В "Теэтете" oysia опять принимает значение "бытия"; "сущность" соотносится с "есть", глаголом-связкой (185 с – 186 е). В других разделах этого диалога oysia относится к предикации сущего, а также к такому "бытию", которое лежит в основе предикации сущего14.

Ближе к последним своим диалогам Платон начинает все чаще использовать "всеобъемлющее" понятие бытия, то есть такое, которое относится и к тому, что недоступно восприятию, и к тому, что воспринимаемо. После (и в результате) критики Парменида в диалоге "Парменид" эйдос сам по себе выступает у Платона лишь очень редко, но зато тем чаще появляется у него весь эйдос (класс). Среди тех эйдосов, которые Парменид считает достойными исследования, на первом месте стоят бытие само по себе и небытие. Во второй части "Парменида" oysia иногда обозначает "чтойность", иногда "недоступное восприятию" как самость эйдоса, по большей же части, однако, означает бытие, которому нечто причастно, а иногда также обозначает бытие "одного", которое причастно бытию15.

В "Софисте" проблема бытия стоит в центре интереса. Если oysia здесь обозначает "чтойность", то она несомненно обозначает "чтойность" сущего как сущего (246 а). Бытие обладает качеством всеобъемлющего: физическое и нефизическое здесь у Платона сродственны друг другу в бытии (247 d). Платон более чем где-либо уверен здесь, что "я" могу сказать обо всем, что оно есть. Платон уточняет: да, "я" могу сказать обо всем, что оно есть, но это вовсе не значит, что все есть в одном и том же смысле бытия: совершенным образом есть, с одной стороны, oysia "друзей эйдосов", а с другой стороны – знание и душа (248 а-е). Но это несомненно значит, что каждый из более крупных эйдосов соотносится с природой бытия, так что контраст между конкретным бытием и конкретным небытием возможен только на основе родственности в "сущем" (254 d – 258 b)16.

Космологический миф в "Политике" предполагает, что все, что есть, тем или иным образом причастно порядку: этот космос получил божественные дары и таким образом до определенной степени упорядочен, хотя на основании его "старой природы" ему принадлежит лишь беспорядок. Выражение "необходимая oysia генезиса" (283 d-е) обозначает "бытие в соответствии с истинной мерой" того, что было создано17.

Бергер объясняет внимание Платона к среднему и к общему (оно совершенно явно в рассуждениях о "смешанной жизни") той точкой зрения Платона, что все, как бы оно ни было малозначительно, причастно бытию. Это особенно ярко выражено в "Филебе" (26 d – 27 b): ставшее, несмотря на то, что оно стало, есть все же еще то, что оно есть, и оно в какой-то мере упорядочено. Становление совершается "ради" ставшего (53 е – 54 d). Oysia обозначает здесь собирательно все, что стало в процессе становления, – следовательно, oysia не есть индивидуальное ставшее18.

Доступное восприятию и ставшее уже не есть вполне беспорядочное, как доказывает Платон (R. Р. VI 485 b): оно одновременно и упорядочено в определенной мере, и в определенной мере беспорядочно. Причина неупорядоченности того, что доступно восприятию и упорядочено, – начало беспорядка. Когда Платон говорит, что доступное восприятию никогда нельзя называть каким-нибудь "это", то он подчеркивает, что чувственно воспринимаемое, несмотря на сообщенный ему порядок, все же никогда не совершенно тождественно самому себе. Бергер считает, что положение Платона о трех видах oysia (Tim. 35 а) является развитием того, что излагается в "Филебе" (26 d – 27 b; выше, стр. 229). В утверждении Платона, что воспринимаемое обязано своей oysia (своим бытием) носителю, Бергер видит указание на действительное бытие воспринимаемого, которое Платон нигде ранее не объясняет19.

Бергер показывает, что, начиная от "Теэтета", "всеобъемлющее" понятие сущности – такое, которое включает видимую сущность и недоступную восприятию сущность, – все шире используется Платоном в философском смысле и что в позднейших диалогах часто развивается такой взгляд: все "есть" благодаря причастности oysia (бытию)20.

Во всех диалогах многочисленные значения термина oysia соотносятся с одним первоначальным для Платона значением: "быть тождественным самому себе". Бергер считает, что быть тождественным самому себе есть не то же самое, что быть таким-то благодаря причастности чему-нибудь.