Каждый тезис истинной системы истинен на
своем месте, в свое время, как момент в поступательном движении, и каждый
тезис ложен, если рассматривать его отдельно, если изымать его из
неодолимого поступательного движения. Так неизбежно наступает такой момент,
когда надо сказать: Бог - это непосредственный принцип природы, ибо может
ли быть что-то, что не было бы Богом, нечто, откуда надо исключить Бога?
Для ограниченных умов такой тезис уже пантеизм, и под всем тем, что есть
Бог, они понимают все вещи; но ведь над вещами стоят чистые причины, из
которых лишь выведены вещи, и именно потому, что Бог есть все, он есть и
противоположное любого непосредственного принципа, а сам тезис истинен или
ложен в зависимости от того, как его рассматривать,- он истинен, если его
смысл таков: Бог есть принцип природы, но не с тем, чтобы быть таковым, а с
тем, чтобы вновь снимать себя как таковой, чтобы отрицать себя как такой
принцип и полагать себя как дух (вот у нас уже и три момента); он ложен,
если бы его смысл был таким: Бог есть этот принцип в особенности,
неподвижным и исключительным образом. Попутно можно сейчас заметить, что
самым пустоголовым и самым неспособным людям с помощью простейшего фокуса
легко удается превратить глубоко продуманное положение в ложный тезис,-
вопреки явным предостережениям не понимать его так, они выделяют его, берут
отдельно, умалчивая о том, что следует за ним, поступая так то ли с
намерением, то ли без всякого намерения, что, конечно, бывает чаще, потому
что они вообще неспособны постигать целое какого бы то ни было рода.

"Так что же - политеизм не ложная религия и вообще на свете нет ложной
религии?" Что касается первого, то, согласно нашему взгляду, мифология не
ложна лишь в себе самой; если принять ее предпосылку, она истинна, как ведь
и природа истинна, только если принять ее предпосылку. Что же касается
второго заключения, то уже объяснено, что ложен любой момент мифологии,
рассмотренный не как таковой, т. е. вне его сопряженности с другими. Теперь
же, в соответствии с тем, на что уже указывалось раньше, нам следует в
различных мифологиях народов на деле видеть лишь моменты - моменты
процесса, проходящего через все человечество; в этом смысле любая
политеистическая религия, закрепившаяся у какого-либо народа и
сохраняющаяся в таком виде, ложна, она ложна как таковая, как момент
исключительного пребывания. Но мы-то как раз рассматриваем мифологию не в
этих отдельных обособленных моментах, мы рассматриваем ее в целом, в
непрерывной взаимосвязи ее движения, проходящего сквозь все эти моменты.
Доколе человечество и, стало быть, каждая его часть еще погружены в это
мифологическое движение, доколе их - скажу так - несет на себе этот поток,
дотоле они находятся на пути к истине; лишь тогда, когда народ изымает себя
из этого движения и предоставляет вести этот процесс в его поступательном
развитии иному народу, он начинает впадать в заблуждение и пребывает в
ложной религии.

Не какой-то отдельный момент мифологии, лишь процесс в целом - истина.
Различные же мифологии - это лишь различные моменты мифологического
процесса. В этом смысле, конечно, всякая взятая по отдельности
политеистическая религия ложна (ложен, к примеру, и относительный
монотеизм), однако, если рассматривать политеизм как целое его
последовательных моментов, он есть путь к истине и в этом смысле сам есть
истина. Отсюда можно было бы кому-нибудь вывести: самая последняя,
объединяющая все свои моменты мифология - вот истинная религия. Так это и
есть - известным образом в той мере, в какой истина вообще достижима в
процессе (какой мы принимаем), предпосылкой которого является отчуждение от
божественной самости; божественная самость отсутствует, правда, в
мифологическом сознании, однако присутствует образ и подобие Бога. Образ -
не то, что сам предмет, и в то же время он все равно как сам предмет - в
этом смысле образ содержит истину; но поскольку он не есть сам предмет,
постольку образ и не есть истинное. Именно так, в таком смысле, в последнем
мифологическом сознании восстанавливается образ истинного Бога, но это не
значит, что тем самым тут дано отношение к божественной самости, т. е. к
самому истинному Богу, доступ к которому открывает лишь христианство.
Монотеизм, к какому приходит мифологический процесс,- он не ложный (вообще
не может быть ложного монотеизма), но по сравнению с истинным,
эзотерическим он только экзотерический монотеизм.

Политеистические религии, взятые по отдельности, ложны, но в том смысле,
однако, в каком истины, т. е. той истины, что присуща вещи в пределах
целого и как моменту целого, нет ни в одной вещи природы, коль скоро она
обособлена от движения, проходящего сквозь все, или коль скоро она
выброшена из этого движения и осталась лишь мертвым осадком. Не только те
языческие народы, существование которых продолжается и по сей день, как,
например, индийцы, пребывают в совершенно тупом отношении к предметам
своего суеверного почитания, но, в сущности говоря, у обыкновенного грека
тоже не было какого-либо иного отношения к Богам его наличной, раз и
навсегда остановившейся религии.