Ведь этот Бог продолжал оставаться безусловным и вполне
замещал абсолютно-единого, который пребывал в нем (в этом смысле - да). Но
именно поэтому абсолютный и не был отличаем как таковой - как таковой и не
познавался; значит, не было и монотеизма в смысле познания истинного Бога
как такового и с отличением его, такое отличение стало возможным лишь
тогда, когда, относительный Бог перестал быть абсолютным и был признан
относительным. Как раз это - именно то, что в самом начале человеческий род
действительно ничего не ведал об истинном Боге,- чудесно подтверждается
самой же Книгой Бытия; если этого не видели раньше, то лишь потому, что
древнейшие свидетельства никогда не удостаивались непредвзятого
рассмотрения и исследования по их содержанию - мало подготовлены для
решения таких задач были как приверженцы формально-ортодоксальной теологии,
так и их противники, а также и все те, кто занимался не столько
содержанием, сколько чисто внешним составом этих сочинений. Я не принадлежу
ни к одной из названных категорий - я не смотрел на эти сочинения ни
глазами богослова, ни глазами противника теологии или простого критика - я
смотрел на них глазами философа, которому всегда и во всем важно прежде
всего содержание; потому-то я заметил в этих сочинениях многое такое, что
ускользнуло от внимания других.

Пока первозданный человеческий род просто и не сомневаясь почитал в первом
Боге Бога истинного, не было причины отличать истинного как такового. Когда
же первый Бог стал сомнительным по вине последующего, лишь тогда
человечество попыталось удержать в нем Бога истинного - так оно и научилось
отличать его. Всегда бросалось в глаза то, что у еврейского народа есть два
имени для своего Бога - одно общее, элоим, и особенное - Иегова. Однако
полная индукция показала бы нам, что в Ветхом завете и особенно в Моисеевых
книгах словом "элоим" называется Бог как непосредственное содержание
сознания, словом "Иегова" - Бог, отличаемый как Бог истинный. Такое
различие всегда соблюдалось. Так, уже в четвертой главе Книги Бытия
приводится генеалогия, которая начинается так: Адам [первый человек] родил
Сифа, "у Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали
призывать имя Господа" (4, 26). Ведь не сказано: начали призывать Бога
вообще, элоим. Такого Бога Сиф и Адам знали не хуже Еноса, но призывать
стали Иегову. Поскольку же, вообще говоря, Иегова - это элоим, а элоим -
Иегова, то различие между ними может быть только таким: элоим - это Бог
indistincte, а Иегова - Бог, отличенный как таковой. Тем решительнее то
обстоятельство, что Иегову стали призывать лишь в третьем поколении,
начиная с Еноса. Буквально сказано: "Тогда начали призывать имя Господа", а
это значит - его отличали; ведь тот, кого называют по имени, тем самым
отличен. Отсюда необходимо следует: до Еноса, т. е. до поколения,
отмеченного этим именем, истинного Бога не отличали как такового, до этого
не было, следовательно, и монотеизма в смысле знания истинного Бога как
такового. Правда, такой вывод находится в слишком непосредственном
противоречии с принятыми понятиями, чтобы (как это происходит и в иных
случаях) не обращаться за помощью к интерпретации. Уже доктор Лютер
переводит: тогда начали проповедовать имя Господа; другие: называться
именем Иеговы; некоторые считали, что речь идет об общественном культе,
однако ничего этого нет в еврейском выражении, которое с точки зрения языка
можно перевести лишь так: "тогда звали Иегову по имени", а это значит - его
призывали, как, например, бывает, когда человека, проходя с ним рядом,
окликают по имени, т. е. тем самым призывают. Однако самое замечательное в
том, что такое называние Иеговы по имени начинается лишь во втором
человеческом роде, а первый (отмеченный именами Адама и Сифа) ничего о нем
не ведает. Первый род знал лишь один принцип, и у него не могло возникать
сомнений в истинности, единстве и вечности Бога, которого он был
преисполнен; он в простоте сердечной, так сказать, почитал в нем вообще
вечного и единственного. И лишь тогда могла возникнуть необходимость
отличать его как такового и называть особым именем, когда вследствие
появления первого он грозил исчезнуть, стать относительным. Тут-то и надо
было "звать по имени" истинно вечного - не преходящего, но навеки вечного,
какого уже почитали в первом; так зовем мы человека, который вот-вот
скроется с глаз. Вот каким был путь восхождения от относительно-единого до
абсолютно-единого, который, собственно, уже почитался в первом. Тем более
мы можем считать опровергнутым, причем опровергнутым уже в самом рассказе
Моисеевом, обычное мнение, приписывающее совершенное познание и почитание
истинного Бога как такового уже первому человеку, тем более что этот
рассказ и в ином отношении характеризует начавшийся с Еноса человеческий
род как совершенно другой, существенно отличающийся от первого.