Такой феномен дискретного объема понятий влечет естественное блокирование понятия, сущностно отличающееся от блокирования логического: оно образует подлинное повторение в существовании вместо порядка подобий в мышлении. Существует очень большая разница между общностью, всегда означающей логическую силу понятия, и повторением, свидетельствующим о его бессилии или реальном пределе. Повторение — это чистый факт понятия с законченным содержанием, вынужденного как таковое перейти в существование: знаем ли мы примеры такого перехода? Один из таких примеров — атом
__________
7 формулировка и феномен дискретного объема понятий убедительно выявлены Мишелем Турнье в работе, ждущей публикации.

26

эпикурейцев как локализованный в пространстве индивид; он тем не менее имеет бедное содержание, которое восполняется в дискретном объеме понятий так, что существует бесконечное число атомов одинаковых формы и размера. Однако в существовании атома эпикурейцев можно сомневаться. Зато нельзя сомневаться в существовании слов, своего рода лингвистических атомов. Слово с необходимостью обладает конечным содержанием, поскольку по своей природе оно является предметом лишь номинального определения. Такова причина, в силу которой содержание понятия не может расширяться до бесконечности: слово определяется только конечным числом слов. Однако речь и письмо, от которых оно неотделимо, придают слову существование hiс et nunc. To есть род переходит в существование как таковое; объем здесь снова восполняется в дисперсии, дискретности под знаком повторения, образующего реальную силу языка в речи и письме.

Вопрос в следующем: существуют ли естественные блокировки, кроме связанных с дискретным объемом или конечным содержанием понятия? Представим себе понятие с неопределенным содержанием (виртуально бесконечным). Как бы далеко ни заходить в таком понимании, всегда можно полагать, что оно подразумевает совершенно тождественные объекты. В отличие от актуальной бесконечности, где понятие вправе ограничиться отличием своего объекта от всякого другого, мы встречаемся здесь со случаем, когда понятие может бесконечно развивать свое содержание, в то же время вбирая неопределенное множество объектов. И снова понятие — это одинаковое — неопределенно одинаковое — для различных объектов. Тогда мы должны признать существование непонятийных различий между этими объектами. Кант — вот кто лучше других отметил корреляцию между понятиями, обладающими только неопределенной спецификацией и неконцептуальными, сугубо пространственно-временными или оппозиционными (парадокс симметричных объектов) детерминациями8. Но как раз эти
______________
8 У Канта спецификация понятия действительно бесконечна; но поскольку эта бесконечность только виртуальна (не определена), она не дает никаких доводов в пользу утверждения принципа неразличимых. Напротив, по Лейбницу, очень важно, чтобы содержание понятия существующего (возможного или реального) было актуально бесконечным: Лейбниц ясно утверждает это: "Один только Бог видит хотя и не конец процесса разложения, ибо его вообще не существует...". (Соч. в четырех томах. М., 1982. Т. 1. С. 315.) Когда Лейбниц употребляет слово "возможно" для харакеристики включенности предиката в субъект в случае истин факта ("Рассуждение о метафизике". § 8. Указ. соч. С. 131, 132), возможное должно быть понятно не как противоположное актуальному, а как означающее нечто "прикрытое", "вовлеченное", "отпечатанное", что никак не исключает актуальности. В точном смысле категория возможного действительно приведена Лейбницем, но только по поводу одного вида необходимых истин, не обратных предположений (см. "О свободе").

27

определения являются лишь фигурами повторения: пространство и время сами являются повторяющими средами; реальная оппозиция представляет не максимум различия, а минимум повторения, повторение, сведенное к двум, возвращающееся, вторящее себе; повторение, нашедшее способ самоопределения. Повторение предстает, таким образом, как непонятийное различие, не поддающееся бесконечно длящемуся понятийному различию. Оно выражает силу, свойственную сущему, интуитивное упорство сущего, сопротивляющегося любой понятийной спецификации, как бы далеко она ни заходила. Как бы далеко вы ни зашли в понятии, говорит Кант, вы всегда сможете повторить, то есть согласовать с ним, многие объекты, по меньшей мере два, справа и слева, больше или меньше, положительное или отрицательнее.

Подобную ситуацию легче понять, если считать понятия с неопределенным содержанием понятиями Природы. В этом качестве они всегда находятся в другом: они не в Природе, но в сознании, созерцающем или наблюдающем и представляющем ее себе. Поэтому говорят, что Природа — это понятие отчужденное, отчужденное сознание, противопоставленное самому себе. Таким понятиям соответствуют объекты, сами лишенные памяти, то есть не имеющие и не хранящие в себе собственные моменты. Спрашивается, почему Природа повторяет: потому, что она —panes extra partes*, mens momentanea**.