12. Такова в общих чертах толпа, резвящаяся в аллее цветов. Так как все эти люди бежали в свое время из аллеи терний, они не могут без ужаса слышать голос вожатых, и поэтому в определенные дни волшебный сад пустеет. Его обитатели идут каяться в аллею терний, откуда вскоре возвращаются обратно, чтобы через некоторое время опять идти каяться.

13. Повязка очень стесняет их; немалую часть своей жизни они проводят в поисках средств, которые дали бы им возможность сделать ее менее обременительной. Это своеобразное упражнение помогает им увидеть кое-какие проблески света, но эти проблески быстро исчезают. Их зрение недостаточно крепко, чтобы выдержать яркий свет; поэтому они взглядывают на него изредка и как бы украдкой. Никакая серьезная и последовательная мысль не проникает в эти головы; одно слово “система” приводит их в ужас. Если они и допускают существование государя, то не делают отсюда никаких выводов, которые могли бы помешать им наслаждаться. Философ, который рассуждает и хочет проникнуть в глубь вопроса, в их глазах скучное и тяжеловесное животное. Однажды я вздумал занять Темиру разговором о наших возвышенных умозрениях; она мгновенно впала в ипохондрию и, обратив ко мне свой томный взор, сказала: “Перестань наводить на меня скуку; подумай лучше о своем счастье и осчастливь меня”. Я повиновался и увидел, что она настолько же довольна мной как мужчиной, насколько была недовольна философом.

14. Их платье находится в плачевном состоянии; время от времени они отдают его в стирку, но проку в этом мало:

это делается только для приличия. Можно подумать, что их главная цель — посадить на своем платье столько пятен, чтобы его первоначальный цвет стал неузнаваем. Такое поведение не может быть угодно государю, и, несмотря на угар наслаждений, об этом, вероятно, догадываются в аллее цветов. Ибо хотя она самая населенная из всех и больше всего народа толпится на ее дорожках, однако в последней своей трети она начинает постепенно пустеть, а в самом конце в ней уже встретишь лишь нескольких порядочных человек из наших, пришедших туда на минуту, чтобы отдохнуть. И действительно, эта аллея очень приятна, но в ней не следует долго оставаться: все там кружит голову и люди, которые здесь умирают, умирают безумцами.

15. Не удивляйся, что время течет для них так быстро и что им так не хочется расставаться со своей аллеей. Я уже сказал тебе, что на вид она обворожительна, все в ней полно очарования,— это царство приветливости, легкости и учтивости. Почти всех ее обитателей можно принять за людей честных и порядочных. Только опыт рассеивает эту иллюзию, а опыт приходит иногда слишком поздно. Признаться ли тебе, мой друг? Я сотни раз попадался в сети этого мира, пока не узнал его и не перестал ему доверять, и, лишь познакомившись с бесчисленными примерами мошенничества, клеветы, неблагодарности и предательства, я расстался с глупой привычкой, столь свойственной порядочным людям: судить о других по себе. Поскольку я считаю тебя порядочным человеком и поскольку и ты можешь когда-нибудь оказаться таким же глупцом, как я, то я расскажу тебе несколько приключений, которые, наверное, будут для тебя поучительны, а может быть, и занимательны. Выслушай меня и потом суди о своей любовнице, о своих друзьях и знакомых.

16. Я знал когда-то двух лиц, поселившихся в одной из уединенных рощиц аллеи цветов,— это были кавалер Аженор и молодая Федима. Аженор, разочаровавшийся в придворной жизни и отчаявшийся, отказался, по его словам, от честолюбивых мечтаний; своенравие государя и несправедливость министров заставили его бежать из того вихря, в котором он тщетно пытался продвинуться; словом, он постиг тщету человеческих почестей. Федима в свою очередь отказалась от флирта и сохранила привязанность к одному Аженору. Оба удалились от мира и решили наслаждаться в одиночестве вечной любовью. Я слышал их восторженные речи: “Как мы счастливы! Какое счастье может сравниться с нашим? Все дышит здесь негой и привольем. Прелестный уголок, какой мирной и невинной отрадой даришь ты нас! Чего стоят пышные хоромы, оставленные нами, перед тенью твоих деревьев? О золотые цепи, в которых мы так долго томились, вашу тяжесть в полной мере чувствует только тот, кто избавился от вас! О блистающее иго, которое носят с такой гордостью, как отрадно сбросить тебя! Не ведая тревог, мы утопаем в океане блаженства. Наши наслаждения, сделавшись такими доступными, не стали от этого менее яркими. Утехи сменяются утехами, и ни разу скука не отравила их своим ядом. Прошлое не вернется: докучные обязанности, вынужденные знаки внимания, притворное уважение не будут больше властвовать над нами. Разум привел нас в эти места, и одна только любовь последовала за нами... Как непохожи мгновения нашей жизни на те дни, которые мы приносили в жертву смешным обычаям или нелепым вкусам! Почему эти новые дни не начались раньше, почему они не вечны?! Но стоит ли думать о мгновении, которое когда-нибудь прекратит их? Будем лучше наслаждаться ими, не теряя времени”.