Скачать 63.7 Кбайт
Прогулка скептика, или аллеи вступление.
— Теперь я понимаю, в чем дело: здесь были замешаны заклинания, столь обычные для вашего народа. Но скажите мне прямо: действительно ли все было так, как вы рассказываете? Правда ли, что великие подвиги вашего начальника были принародными?” “Еще бы! — ответили те,— они совершались на глазах у всего края. Всякий, каким бы недугом он ни страдал, если он только мог прикоснуться к краю его одежды, когда тот проходил мимо, исцелялся в ту же минуту. Он несколько раз накормил пять или шесть тысяч добровольцев едой, которой еле хватало на пять-шесть человек. Не говоря о бесконечном множестве других чудес, скажем только, что он однажды воскресил мертвого, которого несли хоронить. Другой раз он воскресил покойника на четвертый день после похорон”.
51. “Что касается этого последнего чуда,— сказал Менипп,— то я убежден, что все видевшие его пали к его ногам и стали почитать его как бога”. “Да, кое-кто поверил и перешел к нему, но не все,— был ответ.— Большинство, напротив, тут же побежало рассказать о виденном мясникам и водовозам, его смертельным врагам, чтобы еще больше ожесточить их против него. Остальные его дела всегда приводили к тому же. Если немногие из тех, которые были их очевидцами, следовали за ним, то лишь потому, что он от века предназначил их к тому, чтобы идти под его знаменами. Тут в его поведении была даже некоторая странность: он особенно любил бить в барабан как раз в тех местах, где, как он сам предвидел, не обнаруживалось никакой склонности служить ему”.
52. “Право же,— ответил Менипп,— либо вы сами слишком простоваты, либо ваши противники глупцы. Я легко представляю себе (и ваш пример утверждает меня в этой мысли), что люди могут быть настолько глупы, чтобы вообразить себя очевидцами чудес, которых они вовсе не видели; но невозможно представить себе людей настолько тупых, чтобы они отказались поверить в такие поразительные чудеса, как те, о которых вы рассказываете. Следует признать, что ваша страна рождает людей, нисколько не похожих на людей других стран. У вас происходят вещи, которых не увидишь ни в каком другом месте земного шара”.
53. Менипп изумлялся легковерию этих простаков, которые казались ему первостатейными фанатиками. Но чтобы полностью удовлетворить свое любопытство, он прибавил таким тоном, словно хотел взять обратно свои последние слова: “То, что я слышал от вас, так чудесно, так странно и ново, что я с удовольствием узнал бы подробнее все, что касается вашего вождя. Вы очень обяжете меня, если поделитесь со мной всем, что вам о нем известно. Столь божественный человек заслуживает, конечно, чтобы весь мир был осведомлен о малейших событиях его жизни...”
54. Не успел он это произнести, как Марк, один из первых поселенцев аллеи терний, надеявшийся, может быть, сделать из Мениппа солдата, принялся подробно рассказывать о подвигах своего полковника — о том, как он родился от девы, о том, как волхвы и пастухи признали его божественность, когда он был еще в пеленках о чудесах, сотворенных им в детстве и в его последние годы, о его жизни, смерти и воскресении. Ничто не было забыто. При этом Марк не ограничился только делами сына человеческого (так называл себя иногда его господин, особенно в тех случаях, когда было опасно величать себя пышными титулами), но воспроизвел также его речи, проповеди и отдельные изречения. Словом, это было исчерпывающее изложение как его биографии, так и установленных им законов.
55. Когда Марк кончил, Менипп, слушавший его терпеливо и не перебивая, взял слово и стал говорить, но таким тоном, который явно показывал, что он не очень-то намерен пополнить число новобранцев... “Правила вашего вождя,— сказал он,— нравятся мне. Они, как я вижу, совпадают с правилами, которые проповедовались всеми разумными людьми в течение четырехсот лет и больше до него. Вы считаете их новыми, и они, может быть, действительно таковы для народа неразвитого и грубого; но они стары для остальных людей. Однако они внушают мне вот какую мысль: удивительно, что человек, проповедовавший их, был столь мало последовательным и столь заурядным в своих действиях. Я не понимаю, как ваш полковник, столь превосходно мыслящий в нравственных вопросах, мог натворить столько чудес”.
56. “Если его мораль для меня не нова,— продолжал Менипп,— то, признаюсь, я не могу сказать того же о его чудесах: они для меня совершенно новы, а между тем в них не должно бы быть ничего нового ни для меня, ни для кого бы то ни было. Ваш начальник жил совсем недавно; все пожилые люди были его современниками. Неужели вы в самом деле думаете, что в такой часто посещаемой провинции империи, как Иудея, могли происходить столь необычайные дела, и происходить три-четыре года подряд, а никто о них и не услышал? В Иерусалиме находится наш губернатор и многочисленный гарнизон; в нашей стране полно римлян; между Римом и Яффой все время идет торговля, а мы даже и не знали о существовании вашего вождя. Его соплеменники могли видеть или не видеть творимые им чудеса, как им было угодно; но остальные люди видят обыкновенно то, что у них перед глазами, и только это и видят.
51. “Что касается этого последнего чуда,— сказал Менипп,— то я убежден, что все видевшие его пали к его ногам и стали почитать его как бога”. “Да, кое-кто поверил и перешел к нему, но не все,— был ответ.— Большинство, напротив, тут же побежало рассказать о виденном мясникам и водовозам, его смертельным врагам, чтобы еще больше ожесточить их против него. Остальные его дела всегда приводили к тому же. Если немногие из тех, которые были их очевидцами, следовали за ним, то лишь потому, что он от века предназначил их к тому, чтобы идти под его знаменами. Тут в его поведении была даже некоторая странность: он особенно любил бить в барабан как раз в тех местах, где, как он сам предвидел, не обнаруживалось никакой склонности служить ему”.
52. “Право же,— ответил Менипп,— либо вы сами слишком простоваты, либо ваши противники глупцы. Я легко представляю себе (и ваш пример утверждает меня в этой мысли), что люди могут быть настолько глупы, чтобы вообразить себя очевидцами чудес, которых они вовсе не видели; но невозможно представить себе людей настолько тупых, чтобы они отказались поверить в такие поразительные чудеса, как те, о которых вы рассказываете. Следует признать, что ваша страна рождает людей, нисколько не похожих на людей других стран. У вас происходят вещи, которых не увидишь ни в каком другом месте земного шара”.
53. Менипп изумлялся легковерию этих простаков, которые казались ему первостатейными фанатиками. Но чтобы полностью удовлетворить свое любопытство, он прибавил таким тоном, словно хотел взять обратно свои последние слова: “То, что я слышал от вас, так чудесно, так странно и ново, что я с удовольствием узнал бы подробнее все, что касается вашего вождя. Вы очень обяжете меня, если поделитесь со мной всем, что вам о нем известно. Столь божественный человек заслуживает, конечно, чтобы весь мир был осведомлен о малейших событиях его жизни...”
54. Не успел он это произнести, как Марк, один из первых поселенцев аллеи терний, надеявшийся, может быть, сделать из Мениппа солдата, принялся подробно рассказывать о подвигах своего полковника — о том, как он родился от девы, о том, как волхвы и пастухи признали его божественность, когда он был еще в пеленках о чудесах, сотворенных им в детстве и в его последние годы, о его жизни, смерти и воскресении. Ничто не было забыто. При этом Марк не ограничился только делами сына человеческого (так называл себя иногда его господин, особенно в тех случаях, когда было опасно величать себя пышными титулами), но воспроизвел также его речи, проповеди и отдельные изречения. Словом, это было исчерпывающее изложение как его биографии, так и установленных им законов.
55. Когда Марк кончил, Менипп, слушавший его терпеливо и не перебивая, взял слово и стал говорить, но таким тоном, который явно показывал, что он не очень-то намерен пополнить число новобранцев... “Правила вашего вождя,— сказал он,— нравятся мне. Они, как я вижу, совпадают с правилами, которые проповедовались всеми разумными людьми в течение четырехсот лет и больше до него. Вы считаете их новыми, и они, может быть, действительно таковы для народа неразвитого и грубого; но они стары для остальных людей. Однако они внушают мне вот какую мысль: удивительно, что человек, проповедовавший их, был столь мало последовательным и столь заурядным в своих действиях. Я не понимаю, как ваш полковник, столь превосходно мыслящий в нравственных вопросах, мог натворить столько чудес”.
56. “Если его мораль для меня не нова,— продолжал Менипп,— то, признаюсь, я не могу сказать того же о его чудесах: они для меня совершенно новы, а между тем в них не должно бы быть ничего нового ни для меня, ни для кого бы то ни было. Ваш начальник жил совсем недавно; все пожилые люди были его современниками. Неужели вы в самом деле думаете, что в такой часто посещаемой провинции империи, как Иудея, могли происходить столь необычайные дела, и происходить три-четыре года подряд, а никто о них и не услышал? В Иерусалиме находится наш губернатор и многочисленный гарнизон; в нашей стране полно римлян; между Римом и Яффой все время идет торговля, а мы даже и не знали о существовании вашего вождя. Его соплеменники могли видеть или не видеть творимые им чудеса, как им было угодно; но остальные люди видят обыкновенно то, что у них перед глазами, и только это и видят.
|
|