Скачать 63.7 Кбайт
Прогулка скептика, или аллеи вступление.
Ибо откуда тебе знать, не предопределил ли он, что в конце пути ты потеряешь терпение, приподнимешь из любопытства уголок повязки и чуть-чуть запачкаешь свое платье? Если таково его предопределение, ты падешь, и тогда ты погиб навеки.
27. — Нет,— возразил слепец,— ожидающие меня великолепные награды будут меня поддерживать.— Но в чем же заключаются эти великолепные награды? — В чем? В том, чтобы видеть государя; видеть его еще и еще раз; видеть его без конца и всякий раз испытывать такое восхищение, точно видишь его впервые.— Каким же это образом? — Каким образом? С помощью потайного фонаря, который нам прикрепят к шишковидной железе или к какому-то там мозолистому телу и который позволит нам увидеть все так ясно, что...
28. — С чем вас и поздравляю,— сказал наш товарищ,— но пока мне кажется, что твой фонарь невыносимо чадит. Из твоих слов вытекает только, что ты служишь своему господину из одного лишь страха и что твоя преданность основана лишь на корысти, на этой низкой страсти, приличествующей лишь рабам. Таким образом, самолюбие, против которого ты только что рвал и метал, оказывается единственной побудительной причиной твоих действий, и ты хочешь теперь, чтобы твой государь увенчал его наградой. Нет, ты только выиграл бы, если бы перешел к нам; свободный от страха и от всякой корысти, ты по крайней мере жил бы спокойно, и самое большее, что тебе угрожало бы,— это прекращение твоего бытия в конце пути.
29. — Пособник сатаны,— ответил слепец,— отойди прочь от меня. Я вижу, что даже самые сильные доводы до тебя не доходят. Постой, я прибегну теперь к более действенному оружию.
30. И он принялся кричать: “Безбожник! Дезертир!” На эти крики со всех сторон стали сбегаться разъяренные вожатые с хворостом под мышкой и с факелами в руках. Наш приятель тихонько удалился по окольным тропинкам в глубь аллеи, а слепец, подобрав свой посох и продолжая путь, рассказывал о своем приключении своим товарищам, которые наперебой его поздравляли. После длинного ряда хвалебных речей было постановлено отпечатать его аргументацию под следующим заглавием: “Физическая и духовная теория света, его существования и его свойств. Сочинение одного испанского слепца, переведено с комментариями и схолиями церковным старостой парижской больницы для слепых”. Прочитать эту книгу рекомендуется всем, кто за последние сорок лет и больше считает себя обладателем острого зрения, неизвестно почему. В утешение лицам, которые не смогут достать ее, замечу, что в ней не содержится ничего, кроме вышеизложенного разговора, только растянутого и переделанного таким образом, чтобы книгопродавец получил том надлежащих размеров.
31. Так как шум, произведенный этой сценой, донесся до самых отдаленных уголков нашей аллеи, то было решено ознакомиться с происшествием ближе и созвать общее собрание для обсуждения аргументов слепца и Атеоса (так звали нашего друга). Постановили, чтобы кто-нибудь, кто присутствовал при их диспуте, взял на себя роль слепца и изложил его соображения, не ослабляя и не выставляя их в смешном виде. Кое-кто заметил, что я находился поблизости от места стычки, и, хотя мне не очень-то хотелось выступить защитником столь слабой стороны, я счел своим долгом сделать это в интересах истины. На собрании наш приятель повторил все свои доводы, а я воспроизвел с величайшей точностью возражения слепца; мнения слушателей, как у нас обычно бывает, разделились. Одни говорили, что с обеих сторон были выставлены очень слабые доводы; другие полагали, что это начало диспута может привести в дальнейшем к разъяснению вопроса, полезному для общего дела. Друзья Атеоса торжествовали и уже рассчитывали на то, что к ним постепенно присоединятся остальные отряды. Мои товарищи и я утверждали, что они празднуют победу слишком рано и что если они разбили никуда не годные доводы, то это еще не значит, что они сумеют сокрушить противника, вооруженного более основательными аргументами. Ввиду обнаружившихся разногласий один из нас предложил образовать отделение из представителей всех отрядов, по два человека от каждого, выслать его вперед и на основании дальнейших сведений решить, какому отряду считаться впредь передовым и за каким знаменем следовать. Это предложение показалось здравым и было принято. В первом отряде выбрали Зенокла и Дамиса (пирронисты); во втором — Атеоса, героя происшествия со слепцом, и Ксанфа (атеисты); Фелоксен и я были посланы нашим отрядом (деисты); четвертый отряд послал Орибаза и Алкмеона (спинозисты); пятый выбрал Дифила и Нерестора (скептики); в шестом (фанфароны) тоже приступили к выборам, и все его члены одинаково притязали на избрание, но мы заявили, что не допустим в разведочные пикеты людей, известных своими дурными нравами, непостоянством, невежеством и весьма сомнительной благонадежности... Они подчинились, хотя и с ропотом. Мы выбрали пароль — Истина — и двинулись в путь. Главные силы расположились на покой, чтобы дать нам время уйти вперед и сообразовать свой марш с нашими движениями.
32. Мы выступили в одну из тех прекрасных ночей, которой романист непременно воспользовался бы для красноречивого описания.
27. — Нет,— возразил слепец,— ожидающие меня великолепные награды будут меня поддерживать.— Но в чем же заключаются эти великолепные награды? — В чем? В том, чтобы видеть государя; видеть его еще и еще раз; видеть его без конца и всякий раз испытывать такое восхищение, точно видишь его впервые.— Каким же это образом? — Каким образом? С помощью потайного фонаря, который нам прикрепят к шишковидной железе или к какому-то там мозолистому телу и который позволит нам увидеть все так ясно, что...
28. — С чем вас и поздравляю,— сказал наш товарищ,— но пока мне кажется, что твой фонарь невыносимо чадит. Из твоих слов вытекает только, что ты служишь своему господину из одного лишь страха и что твоя преданность основана лишь на корысти, на этой низкой страсти, приличествующей лишь рабам. Таким образом, самолюбие, против которого ты только что рвал и метал, оказывается единственной побудительной причиной твоих действий, и ты хочешь теперь, чтобы твой государь увенчал его наградой. Нет, ты только выиграл бы, если бы перешел к нам; свободный от страха и от всякой корысти, ты по крайней мере жил бы спокойно, и самое большее, что тебе угрожало бы,— это прекращение твоего бытия в конце пути.
29. — Пособник сатаны,— ответил слепец,— отойди прочь от меня. Я вижу, что даже самые сильные доводы до тебя не доходят. Постой, я прибегну теперь к более действенному оружию.
30. И он принялся кричать: “Безбожник! Дезертир!” На эти крики со всех сторон стали сбегаться разъяренные вожатые с хворостом под мышкой и с факелами в руках. Наш приятель тихонько удалился по окольным тропинкам в глубь аллеи, а слепец, подобрав свой посох и продолжая путь, рассказывал о своем приключении своим товарищам, которые наперебой его поздравляли. После длинного ряда хвалебных речей было постановлено отпечатать его аргументацию под следующим заглавием: “Физическая и духовная теория света, его существования и его свойств. Сочинение одного испанского слепца, переведено с комментариями и схолиями церковным старостой парижской больницы для слепых”. Прочитать эту книгу рекомендуется всем, кто за последние сорок лет и больше считает себя обладателем острого зрения, неизвестно почему. В утешение лицам, которые не смогут достать ее, замечу, что в ней не содержится ничего, кроме вышеизложенного разговора, только растянутого и переделанного таким образом, чтобы книгопродавец получил том надлежащих размеров.
31. Так как шум, произведенный этой сценой, донесся до самых отдаленных уголков нашей аллеи, то было решено ознакомиться с происшествием ближе и созвать общее собрание для обсуждения аргументов слепца и Атеоса (так звали нашего друга). Постановили, чтобы кто-нибудь, кто присутствовал при их диспуте, взял на себя роль слепца и изложил его соображения, не ослабляя и не выставляя их в смешном виде. Кое-кто заметил, что я находился поблизости от места стычки, и, хотя мне не очень-то хотелось выступить защитником столь слабой стороны, я счел своим долгом сделать это в интересах истины. На собрании наш приятель повторил все свои доводы, а я воспроизвел с величайшей точностью возражения слепца; мнения слушателей, как у нас обычно бывает, разделились. Одни говорили, что с обеих сторон были выставлены очень слабые доводы; другие полагали, что это начало диспута может привести в дальнейшем к разъяснению вопроса, полезному для общего дела. Друзья Атеоса торжествовали и уже рассчитывали на то, что к ним постепенно присоединятся остальные отряды. Мои товарищи и я утверждали, что они празднуют победу слишком рано и что если они разбили никуда не годные доводы, то это еще не значит, что они сумеют сокрушить противника, вооруженного более основательными аргументами. Ввиду обнаружившихся разногласий один из нас предложил образовать отделение из представителей всех отрядов, по два человека от каждого, выслать его вперед и на основании дальнейших сведений решить, какому отряду считаться впредь передовым и за каким знаменем следовать. Это предложение показалось здравым и было принято. В первом отряде выбрали Зенокла и Дамиса (пирронисты); во втором — Атеоса, героя происшествия со слепцом, и Ксанфа (атеисты); Фелоксен и я были посланы нашим отрядом (деисты); четвертый отряд послал Орибаза и Алкмеона (спинозисты); пятый выбрал Дифила и Нерестора (скептики); в шестом (фанфароны) тоже приступили к выборам, и все его члены одинаково притязали на избрание, но мы заявили, что не допустим в разведочные пикеты людей, известных своими дурными нравами, непостоянством, невежеством и весьма сомнительной благонадежности... Они подчинились, хотя и с ропотом. Мы выбрали пароль — Истина — и двинулись в путь. Главные силы расположились на покой, чтобы дать нам время уйти вперед и сообразовать свой марш с нашими движениями.
32. Мы выступили в одну из тех прекрасных ночей, которой романист непременно воспользовался бы для красноречивого описания.
|
|