Рассудок, представляя собой конечный субъект, мыслит с помощью категорий. Он ограничивает себя, переживает себя ограниченным. Причина этого ограничения – "вещь в себе", являющаяся границей рассудка. Разум знает эту границу. То обстоятельство, что этот предмет известен разуму в качестве границы, означает, что разум частично переступает границу. Разум, в силу своей внутренней сущности, бесконечен; его цель – то, что лежит за пределами рассудка и существует, безусловно, т.е. бесконечное. В системе Канта бесконечное дано в нескольких аспектах. "Вещь в себе", опыт как целое, цель и целесообразность – все это является для рассудка бесконечным. Разум – бесконечен, поскольку целью его стремления является бесконечное. Рассудок содержит правила явлений, разум же представляет собой способность принципов, а не правил. Если рассудок – способность, посредством которой субъект создает целостность явлений, подчиняющихся правилам, то разум – способность, посредством которой, согласно принципам, создается целостность правил рассудка. Отсюда следует, что разум никогда не имеет дело непосредственно с опытом и действительностью. Предмет разума – целостность опыта и действительности – не ограничен никакими условиями и является бесконечным, а это не дано в опыте. Опыт как целое находится за пределами опыта и поэтому является "вещью в себе". Рассудок стремится к целостности. Однако он мыслит с помощью категорий и поэтому его целостность – целостность и единство явлений. Субъект пытается завершить опыт и познание, т.е. представить бесконечное в конечной форме. Опыт как нечто целое и бесконечное есть идея. Идея, ввиду того, что она создана чистым разумом, трансцендентальна87. В этой связи следует обратить внимание на само понятие разума – носителя диалектического синтеза в идеалистической диалектике. Э. Гартман, который отрицательно относился ко всякой диалектике, считал понятие разума причиной многих бед в философии Канта88. Разум завершает познаете, но его принципы не являются конститутивными, разум не строит предмет, он стремится к построению опыта как целого: разум является не только теоретической способностью, но и способностью практической, поскольку стремление – его существенная особенность. Разум как деятельная и практическая способность бесконечен, так как он стремится к бесконечному. Цель стремления разума – трансцендентальная идея. Бесконечно расширяя опыт, он пытается осуществить эту цель. Однако бесконечное поступательное движение никогда не достигает сво-. ей цели.

Применение понятия идеи к процессу познания, по Канту, совершенно оправдано. Она показывает познанию его цель и направление и необходима для целостности познания. Заблуждение возникает тогда, когда идея, являющаяся лишь регулятивным принципом, превращается нами в принцип конститутивный, когда идея, являющаяся только целью, становится объектом опыта. Разум поступает именно так: цель превращает в предмет, бесконечность опыта заключает в пределы самого опыта, бесконечность, как стремление, рассматривает как конечный объект, т.е. разум пытается заключить бесконечное в конечные (категориальные) формы. Вот основное противоречие, в которое впадает разум при вышеохарактеризованном процессе. Это – диалектика разума, необходимо присущая ему. Следует подчеркнуть, что это стремление субъекта представить свою бесконечность посредством конечного, найти бесконечное в конечном является основным моментом, основной струей идеалистической диалектики. С этим моментом мы впервые встречаемся в философии Канта. Однако для Канта диалектика разума, хотя и необходима, но незаконна; го, что позже станет принципом немецкого идеализма, для Канта является принципом заблуждения. Диалектика в немецком идеализме имеет приблизительно тождественное содержание. Но если в учениях Фихте, Шеллинга и Гегеля такая деятельность разума считается совершенно правомерной, то по мнению Канта диалектика разума необходима, но незаконна.

Следует указать и на другой момент, который в отрицательной диалектике Канта является носителем положительной диалектики: необходимость диалектичности разума.

Дело в том, что видимость (Schein), о котором мы говорили выше, не есть нечто случайное. Причину видимости мы должны искать не в опыте, а в чистом разуме. То, что видимость не является обычной видимостью, следует и из того, что она трансцендентальна, что существует логика видимости. Этим установлено необходимое понятие "видимости"89. Ясно, что если видимость необходима, то необходимым является и превращение разумом своей цели в предмет, т.е. необходим тот диалектический процесс, в котором находится разум. Необходимость диалектического процесса, необходимость диалектического противоречия – вот тот положительный момент в негативной диалектике Канта, о котором мы говорили выше и который стал основой немецкой идеалистической диалектики, начиная с Фихте.

Как возникает необходимая трансцендентальная иллюзия, следуя которой разум придает образ познаваемого объекта "вещи в себе"? Так ставит вопрос К. Фишер и на почве кантовской философии решает его очень просто.