Во-первых, попадается довольно много изречений теоретического характера, хотя теория эта больше жизненная и бытовая, чем логическая. Из чисто логических афоризмов обращает на себя внимание то, что Антисфен сказал о понятии (logos): "Понятие есть то, что раскрывает, что есть или чем бывает тот или иной предмет" (VI, 3). Этот же философ на вопрос, что дала ему философия, ответил довольно значительно и теоретически: "Умение беседовать с самим собой" (VI 6). Тому же Антисфену один диогеновский источник приписывает слова, что "разумение – незыблемая твердыня: ее не сокрушить силой и не одолеть изменой. Стены ее должны быть сложены из неопровержимых суждений" (VI 12). У Антисфена мы находим также ряд теоретических изречений, но уже этического характера – о благородстве добродетели, о непобедимости добродетельного мудреца, о тождестве доброго и прекрасного, о единстве добродетели для мужчин и женщин.

Диоген Синопский говорил, что "судьбе он противопоставляет мужество, закону – природу, страстям – разум" (VI 38). Интересен спор Диогена с Платоном: говоря об идеях последнего, Диоген утверждал, что он не видит "чашности" и "стольности", но видит чашу и стол. Платон же ему отвечал, что для чаши и стола у Диогена есть глаза, а для "чашности" и "стольности" у него нет разума. Этот рассказ Диогена Лаэрция тоже имеет безусловный теоретико-философский смысл. Но прочие изречения Диогена Синопского почти только этические.

Во-вторых, что касается специально киников, то нужно считать вполне естественным обильное наличие у них разного рода изречений, свидетельствующих об их борьбе с тогдашними культурными традициями и с тем, что они считали необоснованными предрассудками. О Диогене Синопском: "Когда кто-то привел его в роскошное жилище и не позволил плевать, он, откашлявшись, сплюнул в лицо спутнику, заявив, что не нашел места хуже" (VI 32). О том же Диогене читаем: "Однажды он закричал: "Эй, люди!" – но, когда сбежался народ, напустился на него с палкой, приговаривая: "Я звал людей, а не мерзавцев"" (там же). После окончания театрального представления, когда зрители уже уходили из театра, Диоген стал пробираться в театр, а на вопрос, зачем он это делает, ответил: "Именно так я и стараюсь поступать всю свою жизнь" (VI 64). Он завтракал на площади, рассуждая: "Если завтракать прилично, то прилично и завтракать на площади; но завтракать прилично, следовательно, прилично и завтракать на площади" (VI 38).

В-третьих, от киников дошло очень много разного рода афоризмов и изречений, свидетельствующих об их большом социально-политическом свободомыслии. Антисфен признавал не государство вообще, но только государство, состоящее из хороших людей: "государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных" (VI 5). Тот же Антисфен рекомендовал афинянам постановить, что все ослы суть лошади. И когда у него спросили, в чем смысл такой нелепости, он ответил, что это относится к таким случаям, как избрание невежественных людей (т.е. ослов) в полководцы. По Диогену Синопскому, "демагоги – это прислужники толпы, а венки – прыщи славы" (VI 41).

Тот же Диоген не только презрительно отзывался о Демосфене, которого считали в те времена вождем греческого народа, но с таким же презрением относился и к македонской экспансии. Он рекомендовал похоронить его лицом к земле на том основании, что скоро нижнее станет верхним, т.е. Македония вскоре возьмет верх над Грецией. На вопрос Филиппа Македонского, чем он занимается, Диоген ответил: "Слежу за твоей ненасытностью" (VI 43). Этот Диоген считал несчастными тех, кто завтракает и обедает вместе с Александром, т.е. завтракает и обедает только тогда, когда это угодно самому Александру. Беззастенчивость и презрение Диогена Синопского к Александру стали общеизвестными. Когда Александр, подойдя к нему, сказал, что он, Александр, великий царь, Диоген довольно беззастенчиво, если не прямо нахально ответил ему: "А я – собака Диоген" (VI 60). Когда Диоген грелся на солнце, а подошедший к нему Александр сказал, что он выполнит все, что хочет Диоген, последний ответил: "Не заслоняй мне солнца" (VI 38). Однако интересно то впечатление, которое произвела на Александра такая дерзкая "собака"; ведь именно Александр сказал: "Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном" (VI 32).

Можно привести еще и другие примеры изречений Диогена Синопского для иллюстрации его общественно-политического свободомыслия. На вопрос одного тирана о том, какая медь лучше для статуй, он ответил: "Та, из которой отлиты Гармодий и Аристогитон" (VI 50)101. Дионисий, сиракузский тиран, по Диогену, обращается с друзьями "так же, как с мешками: полные подвешивает в кладовой, а пустые выбрасывает" (там же). На вопрос о том, что в людях самое хорошее, он ответил: "Свобода речи" (VI 69). О довольно презрительном отношении Диогена Синопского к существующим государствам свидетельствует тоже известное его изречение: "Я – гражданин мира" (VI 63).