Тут же, к полному удивлению всякого историка философии, названы Левкипп и Демокрит, т.е. италийскую школу, по Диогену, продолжают почему-то вдруг атомисты, притом самые главные. Наконец, италийское направление завершается Эпикуром.

Правда, в Эпикуре наш автор видит мошенника, который; будучи учеником Демокрита, выдавал учение последнего об атомах, как и учение Аристиппа об удовольствиях, за свое, так что в конце концов сам Диоген Лаэрций путается в том, был ли Эпикур завершителем италийского направления, или он был "разрозненным", т.е. самостоятельным и оригинальным, философом и даже основателем своей собственной школы.

Как объединить вместе, хотя бы даже в порядке исторического развития, натурфилософа Пифагора, элеатов – отрицателей натурфилософии как науки, принципиальных атомистов и отшельнически-гедонистический эпикуреизм в одно целое, трудно себе представить. Возможно, что Диоген Лаэрций руководствовался здесь не столько развитием философских идей, сколько местожительством философов, допуская возможность объединять их по тем городам, где они жили. Может быть, этим объясняется и разделение всей греческой философии Диогеном на ионийскую и италийскую. Ведь хотя основателем италийского направления, по Диогену, был Пифагор, а элеаты жили и учили в южноиталийском городе Элее, но элеат Ксенофан, например, родился в Колофоне, т.е. в Ионии, да и сам Пифагор считался уроженцем острова Самос, т.е. тоже Ионии.

К италийскому направлению Диоген причисляет также Левкиппа и Демокрита, но если о происхождении Левкиппа ничего определенного не известно, то "пифагореец" Демокрит уже во всяком случае из Абдер, т.е. опять-таки из Ионии. Правда, эти Левкипп и Демокрит вместе с Гераклитом Эфесским, Парменидом, Мелиссом, Зеноном Элейским, Протагором Абдерским, Диогеном Аполлонийским, Анаксархом Абдерским, Пирроном Элидским и самим Эпикуром Самосским (родившимся на Самосе) объявлены вдруг философами "разрозненными". Тут же, однако, надо заметить, что, по Диогену, Гераклит – самоучка и ни к какой школе не принадлежал ("сам себя исследовал и сам от себя научился" – IХ 5), а многие из только что перечисленных философов объявлены у Диогена тоже пифагорейцами.

Некоторую попытку разделения древнейшей греческой философии можно найти у Диогена в тех местах, где он намечает три направления этой философии, которую он все же не перестает именовать ионийской.

Первое направление, как мы уже видели, – это философия от Фалеса или Анаксимандра до Клитомаха. Но, по Диогену, имеется и второе направление – от Сократа (который, впрочем, причислен также и к натурфилософам) до Хрисиппа. Путаница тут заключается в том, что учениками Сократа были вовсе не только Антисфен и киники, но и ряд основателей не так плохо известных нам школ. Но почему упоминаются здесь именно киники да еще и стоики (имеющие с Сократом очень мало общего, отчасти даже прямые его антагонисты), опять неизвестно.

Третью ионийскую линию Диоген представляет так: Платон, Аристотель, Феофраст. Другими словами, Диоген отрывает Платона от Сократа, а обзор перипатетиков заканчивает одним из первых по хронологии учеников Аристотеля – Феофрастом, хотя перипатетики существовали еще несколько столетий.

Итак, всю историю греческой философии Диоген Лаэрций представляет весьма нечетко. И если следовать его разделениям, то очень трудно разобраться в том, кто был чьим учеником, какие имелись философские школы, когда они начинались и кончались и кто из философов был действительно представителем данной школы, а кто был самостоятельным мыслителем и основывал свою собственную школу. Это относится по крайней мере к главнейшим философам. Каковы были школы, основанные Сократом, кто был учеником Платона и Аристотеля, разобраться в этом очень трудно, не говоря уже о более ранних философах, которые хотя и разделены на ионийцев и италийцев, тем не менее их особенности никак не сформулированы, не обрисована их специфика, и остается неясным, какие к этим школам принадлежат мыслители.

3. Начало греческой философии

Если теперь обратиться к отдельным эпохам и школам греческой философии по Диогену, то, несмотря на частое отождествление "мудрецов", "софистов" и "поэтов", полумифических и полуисторических Мусея и Лина он все же считает основателями греческой философии, решавшими те же проблемы, что решали первые философы. Так, Мусей учил о Едином как о начале и конце всего, а Лин – "сын Гермеса и музы Урании" (I 4) – занимался астрономией вполне в духе досократовской философии. Следовательно, в отличии философии от мифологии, а уж тем более в проблеме происхождения философии из мифологии Диоген не только не разбирается, но даже не задумывается над этой проблематикой. Что касается знаменитого певца Орфея, которого многие тоже считают первым греческим философом, то Диоген Лаэрций опровергает это не чем иным, как низкими моральными качествами Орфея, изображавшего богов со всеми низкими человеческими страстями (как будто бы этого же самого не было у Гомера) и растерзанного вакханками либо погибшего от молнии.