Скачать 65.88 Кбайт
Посторонний
Мы с Мари тоже вышли.
Женщина все кричала, а Раймон все осыпал ее ударами. Мари сказала
- какой ужас. Я не ответил. Она попросила, чтобы я позвал полицию,
но я сказал - не люблю полицейских. Однако полицейский пришел, его
привел жилец со второго этажа, водопроводчик. Полицейский постучал
в дверь, и там все стихло. Он постучал сильнее, и тут женщина
заплакала, и Раймон отворил. Он приторно улыбался, в зубах торчала
сигарета. Женщина кинулась к двери и крикнула полицейскому, что
Раймон ее избил.
- Фамилия? - спросил полицейский.
Раймон ответил.
- Вынь сигарету изо рта, когда со мной разговариваешь, -
сказал полицейский.
Раймон замялся, поглядел на меня и сигарету не вынул.
Полицейский размахнулся и влепил ему звонкую, увесистую оплеуху.
Сигарета отлетела на несколько метров. Раймон переме-
[57]
нился в лице, но сразу ничего не сказал, а чуть погодя кротко
спросил, можно ли подобрать окурок. Полицейский разрешил и
прибавил:
- В другой раз будешь знать, как с полицией шутки шутить.
Все это время женщина плакала и повторяла:
- Он меня излупил. Он кот.
Раймон сказал:
- Господин полицейский, разве по закону позволяется обзывать
человека котом?
Но тот велел ему заткнуть глотку. Тогда Раймон обернулся к
женщине и сказал:
- Ну погоди, деточка, мы еще встретимся.
Полицейский велел ему заткнуться, и пускай женщина уходит, а
он пускай сидит дома и ждет, покуда его вызовут в участок. И
прибавил - хоть бы Раймон постыдился, вон до чего пьян, весь
трясется! Тут Раймон объяснил:
- Я не пьян, господин полицейский. Просто перед вами я
поневоле дрожу.
Он затворил дверь, и все разошлись. Мы с Мари опять принялись
готовить завтрак. Но ей не хотелось есть, я почти все съел сам.
Через час она ушла, а я опять немного поспал.
Часа в три ко мне постучали, и вошел Раймон. Я все еще лежал.
Он присел на край кровати. Он сидел и молчал, и я спросил, как
было дело. Он рассказал, что сделал все, как задумал, но она дала
ему пощечину, и тогда он ее поколотил. Остальное я и сам видел. Я
сказал - по-моему, теперь он ее проучил и может быть доволен. Он
был того же мнения и сказал, мол, как бы полицейский ни старался,
а тумаков он ей надавал, этого уж никто не изменит. И прибавил,
что полицейских он изучил и знает, как с ними обращаться. Потом
спросил - наверно, я ждал, что он тоже даст полицейскому по морде.
Я. сказал: ровным счетом ничего не ждал, а вообще не люблю я
полицию. Раймон, видно, был очень доволен. Он спросил, не пойду ли
с ним пройтись. Я поднялся и пригладил волосы. Тут он сказал,
что хочет взять меня в свидетели. Мне это было все равно, но я не
знал, что надо говорить. Раймон объяснил: довольно будет
подтвердить, что эта женщина его обманула. Я согласился выступить
свидетелем.
Мы вышли из дому, и Раймон предложил выпить по рюмочке
коньяку. После этого ему вздумалось сыграть партию в бильярд, и я
немножко проиграл. Потом он звал меня в бордель, но я сказал -
нет, потому что я этого не люблю. Тогда мы не спеша повернули
обратно. И он все говорил, как он доволен, что проучил свою
любовницу. Он был со мной очень мил, и я подумал: мы славно
провели время.
Еще издали я увидел на пороге нашего дома старика Саламано, он
был чем-то взволнован. Когда мы подошли поближе, оказалось - он
без собаки. Он озирался по сторонам, вертелся волчком, вглядывался
в темный коридор, бормотал что-то несвязное и вновь принимался
воспаленными, красными глазками обшаривать улицу. Раймон спросил,
что с ним, но он ответил не сразу.
[58]
Он все суетился, и я с трудом разобрал, что он ворчит сквозь зубы:
- Сволочь! Подлюга!
Я спросил, где пес.
- Удрал, - отрезал старик и вдруг разразился длинной речью: -
Пошел я с ним, как всегда, на площадь. Там ярмарка, у балаганов
полно народу. Я остановился поглядеть "Короля-бродягу". Потом
собрался идти дальше, хвать, а его и след простыл. Правда, давно
надо было купить ему ошейник поуже. Да только не думал я, что эта
сволочь вот так возьмет и удерет.
Раймон стал ему толковать, что, может быть, пес просто
заблудился и еще вернется. Он приводил разные случаи: сколько раз
бывало, что собака пробежит десятки километров, а потом вернется к
хозяину. Но старик все не мог успокоиться:
- Поймите, его прикончат. Еще если б кто-нибудь взял его себе.
Да нет, кто его возьмет, шелудивого, им все брезгают. Его
наверняка сцапают живодеры.
Тогда я посоветовал Саламано пойти на живодерню, пускай
заплатит штраф - и собаку вернут. Он спросил, большой ли штраф. Я
не знал. Тут он вспылил:
- Еще деньги платить за такую падаль! Да чтоб он сдох, подлый
пес!
И разразился бранью.
Женщина все кричала, а Раймон все осыпал ее ударами. Мари сказала
- какой ужас. Я не ответил. Она попросила, чтобы я позвал полицию,
но я сказал - не люблю полицейских. Однако полицейский пришел, его
привел жилец со второго этажа, водопроводчик. Полицейский постучал
в дверь, и там все стихло. Он постучал сильнее, и тут женщина
заплакала, и Раймон отворил. Он приторно улыбался, в зубах торчала
сигарета. Женщина кинулась к двери и крикнула полицейскому, что
Раймон ее избил.
- Фамилия? - спросил полицейский.
Раймон ответил.
- Вынь сигарету изо рта, когда со мной разговариваешь, -
сказал полицейский.
Раймон замялся, поглядел на меня и сигарету не вынул.
Полицейский размахнулся и влепил ему звонкую, увесистую оплеуху.
Сигарета отлетела на несколько метров. Раймон переме-
[57]
нился в лице, но сразу ничего не сказал, а чуть погодя кротко
спросил, можно ли подобрать окурок. Полицейский разрешил и
прибавил:
- В другой раз будешь знать, как с полицией шутки шутить.
Все это время женщина плакала и повторяла:
- Он меня излупил. Он кот.
Раймон сказал:
- Господин полицейский, разве по закону позволяется обзывать
человека котом?
Но тот велел ему заткнуть глотку. Тогда Раймон обернулся к
женщине и сказал:
- Ну погоди, деточка, мы еще встретимся.
Полицейский велел ему заткнуться, и пускай женщина уходит, а
он пускай сидит дома и ждет, покуда его вызовут в участок. И
прибавил - хоть бы Раймон постыдился, вон до чего пьян, весь
трясется! Тут Раймон объяснил:
- Я не пьян, господин полицейский. Просто перед вами я
поневоле дрожу.
Он затворил дверь, и все разошлись. Мы с Мари опять принялись
готовить завтрак. Но ей не хотелось есть, я почти все съел сам.
Через час она ушла, а я опять немного поспал.
Часа в три ко мне постучали, и вошел Раймон. Я все еще лежал.
Он присел на край кровати. Он сидел и молчал, и я спросил, как
было дело. Он рассказал, что сделал все, как задумал, но она дала
ему пощечину, и тогда он ее поколотил. Остальное я и сам видел. Я
сказал - по-моему, теперь он ее проучил и может быть доволен. Он
был того же мнения и сказал, мол, как бы полицейский ни старался,
а тумаков он ей надавал, этого уж никто не изменит. И прибавил,
что полицейских он изучил и знает, как с ними обращаться. Потом
спросил - наверно, я ждал, что он тоже даст полицейскому по морде.
Я. сказал: ровным счетом ничего не ждал, а вообще не люблю я
полицию. Раймон, видно, был очень доволен. Он спросил, не пойду ли
с ним пройтись. Я поднялся и пригладил волосы. Тут он сказал,
что хочет взять меня в свидетели. Мне это было все равно, но я не
знал, что надо говорить. Раймон объяснил: довольно будет
подтвердить, что эта женщина его обманула. Я согласился выступить
свидетелем.
Мы вышли из дому, и Раймон предложил выпить по рюмочке
коньяку. После этого ему вздумалось сыграть партию в бильярд, и я
немножко проиграл. Потом он звал меня в бордель, но я сказал -
нет, потому что я этого не люблю. Тогда мы не спеша повернули
обратно. И он все говорил, как он доволен, что проучил свою
любовницу. Он был со мной очень мил, и я подумал: мы славно
провели время.
Еще издали я увидел на пороге нашего дома старика Саламано, он
был чем-то взволнован. Когда мы подошли поближе, оказалось - он
без собаки. Он озирался по сторонам, вертелся волчком, вглядывался
в темный коридор, бормотал что-то несвязное и вновь принимался
воспаленными, красными глазками обшаривать улицу. Раймон спросил,
что с ним, но он ответил не сразу.
[58]
Он все суетился, и я с трудом разобрал, что он ворчит сквозь зубы:
- Сволочь! Подлюга!
Я спросил, где пес.
- Удрал, - отрезал старик и вдруг разразился длинной речью: -
Пошел я с ним, как всегда, на площадь. Там ярмарка, у балаганов
полно народу. Я остановился поглядеть "Короля-бродягу". Потом
собрался идти дальше, хвать, а его и след простыл. Правда, давно
надо было купить ему ошейник поуже. Да только не думал я, что эта
сволочь вот так возьмет и удерет.
Раймон стал ему толковать, что, может быть, пес просто
заблудился и еще вернется. Он приводил разные случаи: сколько раз
бывало, что собака пробежит десятки километров, а потом вернется к
хозяину. Но старик все не мог успокоиться:
- Поймите, его прикончат. Еще если б кто-нибудь взял его себе.
Да нет, кто его возьмет, шелудивого, им все брезгают. Его
наверняка сцапают живодеры.
Тогда я посоветовал Саламано пойти на живодерню, пускай
заплатит штраф - и собаку вернут. Он спросил, большой ли штраф. Я
не знал. Тут он вспылил:
- Еще деньги платить за такую падаль! Да чтоб он сдох, подлый
пес!
И разразился бранью.
|
|