Феникс в хрустальной тюрьме

Феникс в хрустальной тюрьме или дальнейшие перспективы энергоинформационного развития человека как разумной сущности.

В данной статье мы попробуем рассмотреть вопрос, как могут выглядеть перспективы развития индивидуального человеческого существа. Ведь не секрет, что несмотря на свое могущество в научном, техническом и культурном плане, человек как самоосознающая разумная сущность практически не изменился за века прогресса человечества. Не изменился качественно наш внутренний мир, не возросла сообразительность и не изменились биологические ограничения, удерживающие сознание в рамках телесных возможностей.

Можно сказать, что развивается человечество, а не человек. Может быть, внутренний мир человека по мере прогресса человечества и социального субъекта даже упрощается, как это происходит со специализированными клетками высших организмов – как простая амеба в тысячи раз сложнее мышечной клетки царя природы человека.

Но ведь каждый человек живет прежде всего субъективно. Он осознает себя, он с трепетом исследует окружающий мир и находит в нем красоту, он стремится и достигает... он живет.

И несомненно, рано или поздно способное переживать существо в человеке сломает свою биологическую тюрьму, и станет тем, чем оно может стать – разумной сущностью, свободно строящей себя, не тождественной темнице материальных структур, способной быть в чем ей угодно, и чем ей угодно, где угодно в пространстве и среди каких угодно пластов бытия.

Свободной энергоинформационной сущностью в свободном энергоинформационном мире.

Предметом нашего исследования, несомненно, является современный человек, возможности и перспективы его развития. Однако рассматриваем мы его не с биологической или социальной точки зрения, но пробуем выявить его возможности, осуществимые его психикой изнутри. Соответственно, нам необходимо определиться с начальными понятиями, так как без них родится только мистический туман.

«Человек» – неопределенный термин, под которым можно понимать что угодно вплоть до марсианина. Поэтому нам необходимо выделить, если угодно, ВАЖНЫЕ ДЛЯ НАШЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ составные части и категории «человека рода Хомо Сапиенс» и указать их ЗНАЧИМЫЕ ДЛЯ РАССМОТРЕНИЯ интересующей нас проблемы свойства в рабочих определениях, которые мы будем использовать в дальнейшем.

1. Тело. Комплекс живых клеток самого различного назначения, обеспечивающая при координированном функционировании выживание «человека» в материальном мире. Поддается протезированию, но в целом недолговечно. Служит человеку а) средством переработки приносящих химическую энергию веществ, б) инструментом совершения действий в физической реальности, в) системой поддержания постоянства внутренней среды и г) антенным комплексом для приема сигналов внешней и внутренней среды.

Благодаря способности к приему сигналов и совершению действий тело также служит каналом обмена энергией и информацией с внешним миром.

2. Мозг. Сложно организованный и относительно недолговечный комплекс нейронов, обменивающихся электрохимическими сигналами. Осуществляет функцию отражения объективной реальности, служит инструментом координации информационных процессов, частично обеспечивающих функции а) и в), практически полностью координирующий функции б) и г) тела, а также способен порождать собственные сигналы в зависимости от физических, химических стимулов, собственных ритмов и врожденных биологических программ (инстинктов).

Кроме того, отражающий реальность мозг и его электрохимическая активность неизвестным науке способом служат носителем субъекта и его субъективной реальности, по-видимому относящихся к иному классу явлений, чем реальность физическая, так как инструментально оные необнаружимы. Элементы субъективной реальности хорошо выделяются, если попробовать сравнить ФИЗИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ и ОЩУЩЕНИЕ ФИЗИЧЕСКОГО ДАВЛЕНИЯ, химсостав клубники и ее вкус, и так далее. Ощущения уже существуют только в субъективной реальности, в материальной форме их нет, есть только их причина и порождаемые ей процессы.

3. Субъект. Опять-таки никто не знает, что это доподлинно такое, из чего именно состоит и как он возникает, однако у большинства человеков он имеется как данность. Каждому известен исключительно индивидуально. До сегодняшнего дня о его существовании свидетельствовали только обладатели МОЗГА, что заставляет предположить между ними связь. По отзывам и множеству общеизвестных философских дискуссий, главным признаком субъекта является волшебное слияние воспринятых телом и трансформированных мозгом сигналов внешнего мира, сигналов внутренней среды, собственных сигналов мозга в единую картину, составляющую целостную субъективную реальность, причем к тому же изнутри доступную к целостному наблюдению и анализу чем-то, обозначенным словом «я». В более простых терминах это картина мира, выполненная из ощущений, образов, эмоций, ожиданий и намерений, в которой некто «я», неотъемлемое от субъекта, и обитает. То есть субъект данного человека в каждый данный момент времени есть находящаяся во внутреннем пространстве сумма всех наличных элементов субъективной реальности данного человека и субъективно равен субъективному пространству (терминология ДЭИР).

При этом субъект зависим от многих мозговых структур и подвержен как влияниям выражаемых для него в том или ином ощущении явных для него сигналов (ощущение света, звука), так и сигналов неявных (ощущение слабой тревоги, фактор ясности мышления), как сигналов с явным источником (свет лампочки), так и с неявным (охота к перемене мест).

Одними из важнейших качеств субъекта являются а) свойство целостности, существующей в каждый конкретный момент времени, б) сиюминутность, наличность, так как каждый новый субъективный элемент изменяет субъект и в) реальная или кажущаяся способность действовать, то есть модифицировать содержимое субъективного пространства в соответствие с решаемыми субъектом задачами.

Оговорка «кажущаяся способность» здесь важна, так как на сегодняшний день не существует способа установить, является представляющееся произвольным действие субъекта именно истинно произвольным, зависящим только от самого не связанного внутренними обстоятельствами субъекта, либо субъект так воспринял единственно реальную и непроизвольную по внутренним обстоятельствам на данное мгновение реакцию мозга.

4. Психика. Иногда это понятие определяется, как вся сфера отражения, доступная субъекту. Однако такое определение порождает значительное количество неясностей, не позволяющих четко определить границу этой самой «психики» и в значительной степени смешивающей это понятие с понятием субъекта.

Так, совершенно непонятно, относится ли деятельность ретикулярной формации, регулирующая сон-бодрость, к психике? Субъекту она очевидно недоступна в случае наступления медленного сна. Однако доступен результат, и он очень важен для субъекта. С другой стороны, безусловный рефлекс типа коленного протекает без участия субъекта, и хотя субъект его может регистрировать зрительно и кинестетически как факт, но при этом кроме этого наблюдения рефлекс никак не отражается на субъекте.

Поэтому мы будем понимать под психикой любые вне зависимости от уровня функциональные механизмы мозга, которые в процессе или результате срабатывания порождают НЕПОСРЕДСТВЕННО влияющий на субъект идеальный эффект и\или могут быть активированы НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ влиянием субъекта. Таким образом, вырисовывается достаточно четкая граница сферы психического, содержащего в себе субъект и являющейся его средой.

Например, яркий свет, влияющий на сетчатку, генерирующую электрохимический сигнал, который проводится в мозг, где срабатывает безусловный рефлекс сужения зрачка, попадает в сферу психического только тогда, когда он проходит зрительный анализатор и порождает субъективный эквивалент света или образа. Сужение зрачка и рефлекторная дуга этого процесса не относится к психическому. Анализатор, его субъектные и внесубъектные части, выступает здесь внешней границей психики. Аналогично совершение движения требует от субъекта создания специфического ощущения, служащего сигналом для моторной зоны головного мозга, далее самостоятельно координирующего соотношение тонуса, порядок и степень сокращения мышц, обеспечивающих то самое движение, идеальный эквивалент которого был создан субъектом и учтен моторной корой. Моторная кора здесь выступает внешней границей психики. Аналогично воспоминание попадает в сферу субъективного - и соответственно генерирующие воспоминание механизмы памяти относятся к границе сферы психического, тогда как механизмы, хранящие это воспоминание и координирующие его генерацию относятся к внесубъектной части психики.

За границей психики влияние субъекта распространяется косвенно за счет взаимодействующих непсихических структур (спинной мозг-рука-молоток).

Таким образом, область психического и в пространстве, и во времени (поскольку одни и те же механизмы способны в зависимости от задачи субъекта выдавать разный результат) несколько обширнее области наличного субъективного, но меньше области церебрального и телесного, выступающих по отношению к субъекту в качестве периферических расширений.

Важно отметить, что в таком понимании понятие психики включает в себя объективные механизмы поддержания субъекта, тогда как понятие субъекта выступает, скорее, как субъективная изнанка этих механизмов.

Однако и область психического, и область наличного субъективного неоднородны.

5. Сознание. Некая часть субъекта относится к сознательной сфере – то есть области, подверженной рефлексии и самоотчету. Это подразумевает, что элементы этой области субъективной реальности могут быть выделены вниманием, осознаны, стать предметом или переменной мышления, и в общем и целом составляют набор субъективных переменных, использующихся для ПРОИЗВОЛЬНОЙ внутренней жизни. При этом именно сознание продуктивно регистрирует переживания и результаты восприятия, увязывая их в соответствие с иными элементами субъективной реальности, создавая смыслы и абстракции, получая осознанный опыт и произвольно активируя эффекторные части психики, способные передавать сигнал дальше к телу. С различной степенью эффективности и запоминания сознание способно действовать также и в «измененных состояниях», в том числе в быстром сне (поскольку в ИСС часть функций сознания сохраняется, то представляется неправильной позиция некоторых авторов, предлагающих считать в этих состояниях сознание отсутствующим только на том основании, что они не запомнили сам акт рефлексии).

6. Слабоосознаваемая область субъекта. Часто также называется бессознательным субъективным. Действительно, не каждый элемент субъекта (субъективного пространства) будет осознан и даже далеко не каждый может быть осознан, однако каждый из них находится с сознанием в состоянии взаимовлияния. Он присутствует в переживании даже не будучи буквально осознанным. Хорошим примером могут служить т.н. «плохое настроение», даже факт которого осознать удается не сразу, тем более затруднительно осознать все его элементы, «рассеянность», по определению слабо осознающаяся, и любое случайное впечатление, не попавшее в сферу нашего внимания, но составившее тем не менее часть субъективной реальности.

При этом слабоосознаваемая часть субъекта, обходящаяся без рефлексии, также находится в активном взаимодействии с механизмами психики, что легко проиллюстрировать на примере машинального действия, привычно выполненного без участия сознания и потому оказавшегося неуместным, скажем нечаянное похищение авторучки коллеги.

Что важно отметить, при определенных обстоятельствах (просто сосредоточение, сосредоточение в ИСС) многие элементы слабоосознаваемой области субъекта могут быть осознаны. Это заставляет нас предположить, что очевидное различие сфер сознательного и слабоосознаваемого вызвано не их принципиальными сутевыми различиями, но наличием некоей собственно регистрирующей осознание структуры, способной сделать часть субъективной реальности, но не всю ее, осознанной.

7. Слабоосознаваемая область психической деятельности (иногда именуемая просто «слабоосознаваемая часть психики», «подсознание», «бессознательное»). Еще один не слишком четкий термин, призванный обозначить область и механизм психической деятельности, не обладающей свойствами сиюминутности и свойствами осознанности.

Из описания предшествующих категорий очевидно, что мы вправе раскрыть этот термин как феномен, возникающий в результате направленного взаимодействия неосознанной области субъекта с пограничными механизмами психической сферы.

Примечательно, что такое направленное взаимодействие может быть инициировано при участии сознания и оказывается весьма результативным как для синтеза материала для произвольного мышления, так и управления поведением. Именно с ним связывают интуицию.

8. Личность. Значительно более сложная категория, нежели чем предыдущие. Биологические особенности структуры и функциональные особенности тела, индивидуальные особенности мозга и содержащиеся в нем биологические программы, индивидуальный запечатленный в памяти опыт и индивидуально созданные смыслы, система значений и многие прочие компоненты порождают в человеке структуру, которая в любой данный момент существует частично субъективно, частично объективно, никогда не переходя целиком в ту или иную область. При этом именно личность определяет характер динамического взаимодействия субъекта с окружающей средой – примерно так же, как начатая шахматная партия создает и возможности, и ограничения для подсевшего к доске шахматиста.

Таким образом, звенья взаимодействия человека с окружающим миром (жизнь) с объективной точки зрения можно представить как мир(объект)-тело-мозг-тело-мир (объект). При этом мир, тело и мозг выступают в единственном и неповторимом числе, обмен материей меж ними биохимически прозаичен, энергообмен лежит в плоскости объективных физических энергий, а обмен информацией осуществляется по механическим законам, «как атомы легли». С объективной точки зрения энергоинформационное взаимодействие человека с миром абсолютно «плоское» и в плане передачи причины (энергии), и в плане ее распределения во времени (информации).

Однако с персональной субъективной точки зрения, которую по определению возможно зафиксировать только изнутри с помощью сознания, тот же процесс выглядит по-другому: некая часть мира (объект) - некая часть тела – некая часть мозга – некая часть психики – некая часть субъекта – сознательная сфера субъекта – некая часть психики – некая часть мозга – некая часть тела – некая часть мира (объект). И здесь в единственном и неповторимом качестве выступает только сознательная сфера субъекта, для субъективной жизни которого цепочка психика-мозг-тело может быть нечувствительно заменена на любые функциональные аналоги, к примеру электронной природы, а мир и вовсе на любую несущую информацию среду, хоть на виртуальную реальность.

Для и с точки зрения субъекта центральной частью реальности выступает преимущественно его сознательная часть, а все необходимые для субъективной жизни переменные от внешних сигналов до внутренних факторов ему поставляет психика непосредственно или опосредованно через его неосознаваемую часть. И ценность реальности может определить только сам субъект.

При этом субъект и окружающая его объективная реальность относятся к разным мирам. Их взаимодействие сводится на уровне субъекта к передаче ничтожно малых количеств энергии, несущих информацию.

Их взаимодействие не подразумевает материального обмена и имеет в чистом виде энергоинформационную природу.

При этом субъект никогда, естественно, не имеет дела напрямую с объективной реальностью – его среда это реальность субъективная.

И этот обмен при посредничестве психики выглядит принципиально по-другому, нежели чем плоский «объективный».

Во-первых, форма энергии при обмене субъекта с миром многократно трансформируется, так что с точки зрения субъекта управляющая им энергия привносится восприятием и представлена для него в субъективной форме, и этот же идеальный вид энергии позволяет субъекту воздействовать на психику, передающую импульс далее уже при помощи объективных форм. Такой переход энергии «из мира в мир» от реального к идеальному предполагает нарушение обычных законов энергообмена, в том числе и закона сохранения энергии – однократное воздействие внешней среды может превратиться в элемент субъективной реальности, приводящей к многократной реакции, а может и пропасть в субъективной реальности бесследно.

Во-вторых, распределение этой энергии, то есть переносимая ей информация при отражении в активной среде субъекта также изменяется, причем в результате такого отражения она в большей степени создается субъектом, нежели чем соответствует «исходнику». Довольно близкой аналогией здесь будет целостное изображение («исходник»), спроецированное на соединенную с компьютером панель с некоторым количеством причудливо разбросанных фотоэлементов, причем часть из них запускает некие программы, часть выгружает программы, а часть влияет на эти процессы самым разным образом в самых разных местах. То есть информационный пакет не отражается целиком, а его элементы используются как повод для трансформации того или иного предсуществующего элемента субъекта в направлении, субъектом же предопределенном.

В силу этого характер энергоинформационного обмена субъекта с окружающей средой подчиняется не столько законам среды, сколько законам субъекта, и один и тот же сигнал в разное время может приводить к совершенно разным эффектам.

Соответственно, и вопрос дальнейшего энергоинформационного развития человека как РАЗУМНОЙ СУЩНОСТИ уместно рассматривать с точки зрения именно субъекта. Его сознательной и осознающей части. Воспринимая подвергаемые осознанию и присутствующие в субъекте элементы субъективной реальности, психические проявления, мозг, тело и окружающий тело мир как окружающую субъект среду. Изнутри.

Точка наблюдения определилась уже потому, что только она обладает для нас ценностью. Это сам субъект.

Предметом изучения окажутся способы и закономерности взаимодействия субъекта с окружающим его миром и открывающиеся ему возможности, оцениваемые относительно субъективной реальности как среды существования субъекта.

Область применения полученных знаний определяется субъект-центрированной картиной мира, и это важно понимать, так как благодаря этому некоторая часть значимых эффектов и достижений будет располагаться в субъективной области, доступной одному или нескольким субъектам, а некоторая имеет право осуществиться «волшебным» для рационального понимания, основанного на объективном подходе к реальности, образом.

Под развитием человека как разумной сущности, таким образом, мы будем понимать расширение возможности действий субъекта, свободное существование и произвольное развитие самого субъекта, берущие начало в субъективно осуществляемых действиях самого субъекта.

Проще: как уникальная и неповторимая «программа» может выбраться из «компьютера», и уцелеть, и обрести самостоятельность?

* * *

Примечательно, что такая постановка вопроса, несмотря на ее прозрачность, несколько нетипична для современной философии человека как таковой, поскольку обыкновенно ею рассматривается либо функциональность человека в среде объективной реальности, либо его функциональность в среде психологических феноменов, описываемых гуманистическими терминами, взаимодействие которых предопределено культурно обусловленным языком и в принципе аналогично объективному миру. Так сказать, либо изучается борьба со стихией, либо борьба добра и зла.

Нам же для выполнения нашей задачи придется сначала охарактеризовать данный от природы способ действий собственно обладающего сознанием человеческого субъекта, из которого уже станут явными и его возможности.

Действительно, если хорошенько поразмыслить с точки зрения биологической оправданности, само существование самосознающего субъекта представляется словно бы излишним. Мозг сам прекрасно справляется с поддержанием функций тела, с восприятием, способен в отсутствие сознания перерабатывать информацию, принимать решение о действиях, запоминать воспринятое... Зачем же скупой на излишества природе потребовался субъект, который прекрасно осознает ценность самого себя для самого себя, и сейчас задается этими вопросами? Разумеется, просто так ничего не появляется, и у субъекта должны иметься уникальные и важные для выживания организма «человека» функции, неисполнимые механически, причем функции неразрывно связанные с самой природой субъекта, так сказать его ноу-хау.

Таких функций, как это не удивительно, оказывается весьма немного. Все элементы субъективной реальности, а именно воспринятые сигналы, поставляемые анализаторами, их эмуляции, поставляемые памятью, их комбинации, ожидания и субъективный эквивалент абстрактных понятий, синтезируемые логическим аппаратом, инструктивные элементы, прежде всего эмоциональной природы, поставляемые в виде переживания соответствующими структурами мозга – то есть собственно все содержимое субъективной реальности создается психикой за границами субъекта и появляется в нем уже в готовом виде. Только после такого появления он становится предметом осознанной обработки в пространстве субъективной реальности.

Что же принципиально нового происходит в субъективном пространстве? Процесс мышления. Попробуем взглянуть на него несколько общим образом.

Прежде всего, в процессе мышления происходит а) перекомбинирование фигур субъективного пространства, б) их разложение на более простые фигуры, в) создание на основе простых фигур более сложных. С самыми разными побудительными задачами. Таким образом в субъективном пространстве появляются принципиально новые элементы, обладающие новыми, НЕОБХОДИМЫМИ СУБЪЕКТУ, свойствами. Таким образом формируются даже абстрактные фигуры: к примеру, свойство сигналов периодически возникать извне субъекта и, соответственно, восприниматься логически один за другим (и, кстати, при помощи другого, как имеющегося опыта) неизбежно приводит к появлению абстрактной категории «время», которого нельзя не увидеть, ни пощупать, не измерить прямо само по себе (часы это, очевидно, косвенный способ). Направленный и осуществляющейся по определенным правилам процесс трансформации фигур субъективного пространства позволяет субъекту задействовать и память, и логический аппарат, и обращаться при необходимости к внешней среде – и как следствие приводить фигуры субъективного пространства в тот порядок, который оказывается необходим субъекту как ИДЕАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ мышления.

Далее, необходимо понимать, что такое перекомбинирование фигур не хаотично, но направлено СИСТЕМОЙ ПОБУЖДЕНИЙ человека, представленной для субъекта особым набором ощущений (я специально ранее употребил словосочетание «необходимым субъекту»), не имеющим источника во внешнем мире, а порожденным самостоятельно психикой.

Эта система побуждений предлагает субъекту, во-первых, исходный набор отношения субъекта к данной фигуре в ТЕКУЩЕЙ ОБСТАНОВКЕ СУБЪЕКТИВНОГО ПРОСТРАНСТВА. К примеру, спички в ХОЛОДНОМ лесу и спички на ВЗРЫВООПАСНОМ складе относительно фигур обстановки имеют различные значения, определенные (примем это пока по умолчанию) ЖЕЛАНИЕМ СОГРЕТЬСЯ/НЕЖЕЛАНИЕМ ЗАМЕРЗАТЬ, И ЖЕЛАНИЕМ БЕЗОПАСНОСТИ/НЕЖЕЛАНИЕМ ПОДОРВАТЬСЯ. Разумеется, усложнение субъективной обстановки приведет и к изменению отношения к той или иной фигуре субъективного пространства, которая будет обретать все большее разнообразие наличных связей.

Во-вторых, система побуждений предоставляет субъекту, в дополнение к предметным инструктивным ощущениям, обуславливающим отношения фигура\обстановка\побуждения, ощущения беспредметные, служащие общим фоном субъективного пространства и подсказывающим субъекту общее направление мышления. Можно сказать, задачу, которая должна быть так или иначе решена. Так, общая тревога вызовет активацию мышление и стремление при помощи доступных фигур субъективного пространства выявить источник тревоги и деактивировать его (понятно, что это схематически происходит примерно как ревизия фигур субъективного пространства\рекомбинация фигур субъективного пространства\ задействование памяти, восприятия и логического аппарата\выбор фигуры с предметным признаком тревоги\рекомбинация этой фигуры с другими, позволяющая снять этот индекс тревоги\выполнение следующего действия ментального или ментального-активностного плана). Фигуры же не дезактивированные впоследствии сохраняются в памяти с побудительным признаком «плохо» как отношением к данному набору значимых фигур. Соответственно, благодаря активности мышления предметные побудительные факторы («значения») и непредметные («состояния») обладают свойствами переходить друг в друга.

Примитивно если человеку «плохо», то его мыслительная активность будет направлена на ревизию «плохих» фигур и преобразование их в «хорошие», а если человеку «хорошо», то мышление будет ревизовать «хорошие» фигуры (в отсутствие фактора тревоги) или все фигуры (наличие фактора тревоги) с целью пролонгации и стабилизации «хорошего состояния». Менее примитивно «спички (относительно нейтрально) + склад пороха (нежелание подорваться)= потенциальный взрыв (плохо)», но «спички (относительно нейтрально) + склад пороха (нежелание подорваться) + фашисты на складе (совсем плохо) = самоподрыв вместе с гадами (возможно приемлемо) или «позор (невыносимо) + пистолет (опасность) = самоубийство как избавление от невыносимого (хоть какой-то выигрыш)». Естественно, реальные мысленные ряды зависят от огромного количества личностных факторов, которые определяют величину побудительных факторов в скобочках.

Хотя более подробно мы будем рассматривать систему побуждений субъекта позднее, сейчас нам важно выделить значимый признак факторов, составляющих текущую систему побуждений субъекта.

В отличие от собственно воспринятых или созданных фигур, составленных из свойств, сообщенных субъекту автоматически в процессе восприятия (цвет, яркость, форма, фактура и проч.) за счет перекодировки исходного сигнала, побудительные факторы НЕ ЯВЛЯЮТСЯ результатом перекодировки сигнала внешней среды.

Они происходят из собственно психики и ДОПОЛНЯЮТ тот или иной сигнал либо в процессе восприятия (ГРУСТНОЕ лицо), либо в процессе взаимодействия субъективная фигура-психика (ГРУСТНАЯ перспектива), либо генерируются психикой самостоятельно (ГРУСТНОЕ настроение). Более того, они не могут генерироваться субъектом без активного влияния психики – так, если субъект может сложить в воображении палочку и палочку, получив плюсик, то генерировать грусть он не может. Побудительные факторы субъект может только пережить.

Таким образом, побудительные факторы отличаются от иных элементов субъективной реальности тем, что они первично возникают в ответ на представленный в субъективной реальности элемент (поскольку реально воспринятые и побудительные элементы формируют единую субъективную фигуру, то правильнее говорить о конструктивном ядре и инструктивной оболочке фигуры). Они, вне зависимости от предметности, беспредметности и уровня сложности, являются РЕАКЦИЕЙ внепсихических и психических областей мозга. Их происхождение ВНЕСУБЪЕКТНО и обуславливает направление действий субъекта, служа для него своеобразным биологическим принуждением.

Пользуясь изложенным, можно определить занятие субъекта, его субъективную жизнь, как направленную беспредметными побудительными факторами осмысленную рекомбинацию субъективных фигур в соответствии с их побудительными признаками – и ПЕРЕЖИВАНИЕ этого процесса. Субъект это создание нового и переживание этого процесса.

При этом активность человеческого субъекта благодаря развитым возможностям его психики не просто тасует колоду полученных с опытом фигур, но и создает новые, позволяющие решить побудительную задачу одной области за счет фигур области другой. Так, испытываемый человека страх при падении на него, допустим, цветочного горшка, может привести не только к естественной и инстинктивно поддержанной реакции бегства, но и к попытке заслониться имеющимся в руках дипломатом, объединив их по признаку «удар-удержание удара». Так портфель дипломат обретает еще одно потенциальное значение, сохраняемое в памяти.

Таким образом, в ходе процесса мышления, человеческое сознание формирует из воспринятых и созданных фигур и их значений целостную систему значений, непротиворечиво объединяющую весь опыт субъекта и в дальнейшем служащую ему базой данных для мышления, анализа информации и конструирования действий. Это весь субъективно ценный багаж человеческого существа.

Изложенное проливает свет на уникальную и доступную только сознанию область деятельности: он, действуя по формально определенным побудительным причинам, обладает возможностью использовать практически любые решающие в субъективной реальности эту задачу фигуры и их комбинации. Частным случаем, но наиболее ярким (по той простой причине, что мы инстинктивно полагаем, будто любая задача может иметь «НАИЛУЧШЕЕ» решение, тогда как на деле это не так и удовлетворительных решений оказывается значительно большее количество) примером такой свободы выбора субъекта является решение так называемой «буридановой проблемы», то есть выбора между двумя равными альтернативами.

К слову скажем, что эта нерешимая осмысленным с точки зрения формальной логики способом (генератор случайных решений не может быть признан осмысленным) задача возникает довольно часто, как вследствие отсутствия нужной для осмысленного выбора информации, так и при простом переключении сознания между любой фигурой и ее эквивалентом, возникшем в результате осмысления (так как по определению воспринятая фигура и ее субъективный смысловой эквивалент по своим значениям идентичны).

Уникальная роль субъекта и в данном случае состоит в связывании задачи и любого другого, как правило, наиболее яркого, элемента субъективной реальности (к примеру, слева дорога получше – пойду налево). Получившийся новый элемент позволяет побудительной причине реализоваться в акте мышления и (возможно) последующем действии. Последующий позитивный или негативный опыт откладывается в памяти, служа положительным или отрицательным побудительным признаком фигуры для данного субъективного окружения. Эта проверка и последующее запоминание радикальным образом отличают действие субъекта от т.н. смещенной активности, когда, допустим, вызванная одним человеком злость сбрасывается на другого, принося временное облегчение.

Это эвристическая и познавательная функция сознания. Таким образом, субъект действительно СОЗДАЕТ.

Но творение не ограничивается этим актом. Новосозданный элемент, вне зависимости от «позитивности» или «негативности», в дальнейшем может быть вызван из памяти в субъективную реальность, послужив причиной и элементом для дальнейшего создания новых фигур. Сознание увязывает

Биологическая оправданность существования субъекта и его технический способ действий совпадают – это эвристическое создание новых фигур субъективной реальности, удовлетворяющих генерированным психикой побудительным причинам и способных быть использованных в дальнейшем для получения опыта и в практических целях.

Так создается все неисчерпаемое богатство нашего внутреннего мира, доступное субъекту в дальнейшем.

Однако все, что доступно субъекту непосредственно – это его собственная психика.

* * *

Очевидно, что при таком природном способе действий способности собственно субъекта увеличивать свои возможности весьма ограничена.

Новые элементы субъективной реальности, изготовленные субъектом в ходе познания мира НА ОСНОВЕ ВОСПРИНЯТОГО, как бы они ни были полезны, не могут находиться в субъективной реальности вечно. Они переходят в память, чтобы быть изредка извлекаемы на поверхность, и хотя можно с уверенностью заявить, что субъективная реальность каждого индивидуума в любой данный момент в значительной степени состоит из таких созданных в ходе познания элементов, в силу предельной емкости психики, генерирующей субъективную реальность, ни о каком качественном развитии самого субъекта не может быть и речи. У него даже пока практически нет инструментов.

И это есть первый барьер на пути развития субъекта, как самостоятельной разумной сущности – барьер технической ограниченности возможностей субъекта.

Он впрочем, по счастью преодолевается естественным образом, так как субъект природно расширяет свои оперативные возможности взаимодействия с объективным миром посредством накопления багажа пережитого опыта в населяемой им психике – благодаря тому, что сохраняемые в ней новосозданные фигуры могут быть извлечены как в субъективной, так и во внепсихической форме (во внешний мир). При этом в процессе хранения данные памяти существуют в хотя и закодированной, но объективной форме и не принадлежат субъективной реальности.

То есть, как это ни парадоксально, саморазвитие ПРАКТИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ субъекта, как идеального феномена, осуществляется за счет накопления упорядоченных изменений в объективной структуре психики.

Идеальное развивает окружающее его материальное, придавая ему собственные признаки и заставляя служить себе.

Не только материя отражается в субъекте, но и субъект отражается в материи.

Разумеется, такие взаимоотношения субъекта и материи – или, если угодно, субъект-объектное взаимодействие не ограничивается полезными для мышления изменениями в психике, хотя психика и выполняет роль первого звена связи этих двух миров и в ней лежат все сокровища субъекта.

Этот механизм позволяет создать в психике довольно автономные от собственно сознания «программные модули» реализации побуждений, лежащие в основе формирования навыка и вызываемого им сложного поведения.

Психика помогает субъекту создавать для реализации побуждений условные рефлексы, существующие далее более-менее автономно во внепсихической сфере, к примеру рефлексы спортивные или рефлексы координации ходьбы.

Тот же механизм продления влияния субъекта в материальное позволяет нам создавать технические приспособления - что такое чашка, как не овеществленный образ удерживающего воду предмета, что такое микроскоп как не дополнение концепции глаза и что такое автомобиль, как не овеществленная концепция предмета, освобождающего для движения немускульную энергию?

При помощи мышления, психики, тела и внетелесных приспособлений субъект исследует и изменяет окружающий его мир сообразно своим побуждениям. Это область естественных наук и технической практики.

Вся «матчасть» человека представляет собой ни что иное, как соответствующий побуждениям и ожиданиям отпечаток распространившегося на объективную реальность влияния (деятельности) индивидуального субъекта, а «матчасть» человечества – субъекта коллективного.

Создается непрерывная и постоянно растущая слоистая структура, конгломерат упорядоченной реальности, в центре которого оказывается отражающийся на всех слоях субъект (мир неупорядоченный-мир упорядоченный-тело-мозг-психика-субъект).

Таким образом, в ходе преодоления первого барьера на пути развития как разумной сущности субъект использует мышление, деятельность и законы мира, чтобы осознать, а затем изменить объективную реальность и создать в ней структуры, при определенных условиях выполняющие диктуемые его побуждениями объективные задачи ВМЕСТО него и данного ему от природы объективного вооружения.

При этом важно отметить, что хотя критерием полезности такого развития выступает проводимая психикой и регистрируемая субъектом «проверка на положительность» относительно существующих побуждений субъекта (субъективно положительный результат мышления – объективное созидательное действие – объективные последствия действия – восприятие последствий действия – субъективная оценка результата) – за границей субъекта его влияние распространяется внесубъектно и структурирует объективную реальность по объективным же, а не по субъективным законам.

Если пользоваться отдаленно уместной структурной аналогией с компьютером, то субъект окажется самоосознающим программным обеспечением, а развитие описываемого типа – просто конструируемой, создаваемой и подключаемой самим компьютером «глупой» периферией, типа принтера, сканера, джойстика, плоттера и прочая.

Этот субъект-объектный способ развития транспортирует по координированно используемым причинно-следственным связям объективного мира, по сути, только природные побуждения и ожидания субъекта (хотя и это уже элементы субъективной реальности) и возвращает его психике результат в той мере, на которую способна по своим обстоятельствам несубъективная реальность.

Но он уже выносит часть функций субъекта вовне, преодолевая часть природных ограничений субъекта.

***

Первый способ развития субъекта как самостоятельный разумной сущности обладает очевидными ограничениями. Он вопиюще однобок. Действительно, несмотря на обширность возможностей полезного использования, к примеру, воды как вещества – попить, искупаться, получить водород и т.д. – все они в той или иной мере возвращают субъекту результат, свойственный самой объективной реальности, и лишь оценивающийся реальностью субъективной.

Такой вариант развития присущ уже человекообразным обезьянам, использующим палку для изгнания врага.

Этот способ просто распространяет во внешний мир объективное влияние на него субъекта, таким образом невероятно расширяя его природные ПРАКТИЧЕСКИЕ возможности – но оставляет «за кадром», запертым на границе субъекта и психики, целый слой субъективной реальности ДУХОВНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ, не имеющий буквального и конкретного воплощения в объективном мире.

И этот оставленный слой значительно более важен для самого субъекта – ведь в той же воде для нас важен не столько практический результат в его объективной форме, сколько субъективное восприятие этого результата: чувство (а не факт) утоления жажды, вкус,(а не факт вкуса), ощущение (а не факт ощущения) прохлады, ощущение тепла (а не факт тепла) при сжигании водорода (это если мы хотим согреться) или ощущение движения (а не собственно факт движения) при его сжигании в двигателе автомобиля. Именно ощущения – а их в природе не существует и работающий на них механизм не построить.

И не столько простые ощущения, типа света, цвета, вкуса, запаха, тепла-холода, давления, боли – но и более сложные субъективные комплексы, из них составленные, например образы (к примеру, таинственный свет). И представленные субъекту ощущения эмоциональной природы от простых удовольствия-страдания до более сложных любви, радости, недоумения, уверенности и иже с ними – и опять же составленные из них комплексы. И абстрактные понятия, опять-таки выраженные в виде комплекса доступных субъекту ощущений, такие, как доброта, вера, верность. И куда более сложные феномены субъективной реальности, например счастье, которое для каждого человека свое. И совсем уж развитые феномены субъективной реальности, которые проявляют себя только воздействием на другие элементы субъективной реальности – такие, как используемые экстрасенсорикой поле, энергия, эгрегориальные и многие другие явления.

Перечисленные явления существуют только субъективно и модифицируются только субъектом при помощи психики. Во внешней, объективной реальности их нет и поэтому они ИСХОДНО оказываются запертыми на границе субъект-психика – их не использовать для развития.

Потому что, во-первых, они точно так же, как и описанные в предыдущей главе субъективные явления не могут находиться в субъективной форме постоянно, и в силу ограниченности данной от природы психики (для начала хотя бы ее вычислительных возможностей) не накапливаются в субъекте сверх определенной меры, способной привести к качественному скачку. А, во-вторых, в отличие от тех же явлений, они могут храниться лишь в психике, способны раскодироваться только в субъективную форму и не могут быть воплощены в объективной реальности, а значит непригодны для ее исследования и ее полезной модификации.

Этот класс субъективных феноменов ИСХОДНО существует только в субъективной реальности, принадлежит ей и ограничен в своем непосредственном распространении границами психики. Он существует только для субъекта и заперт вместе с ним вместе с генерируемой психикой субъективной реальностью.

И это второй барьер на пути развития субъекта, как разумной сущности.

Преодолевая его, субъект вступает с объективным миром, в котором, что важно понимать, существуют другие, точно так же запертые внутри границы собственной психики субъекты, в особые отношения, по субъективным правилам.

Он, пользуясь первым способом действий в новых целях, создает в объективном мире упорядоченности, несущие для его психики дополнительное значение, в природе не существующее и не закодированное в самой упорядоченности. Используя упорядоченность как сигнал, понятный только обладателю ключа в виде биологически детерминированной психики.

Строго говоря, такой способ нельзя признать даже полноправно информационным – при котором от системы к системе передается НОВАЯ информация и при котором «количество байтов» переданных равняется таковому полученных. При этом, если перехватить такую информацию, то даже при ее неадекватной расшифровке количество байтов остается одним и тем же.

Самыми ближайшими аналогами могут выступить: формирование в объективной форме шпионского пакета информации, содержащего в себе ссылку на какую-то прежде полученную инструкцию; передача луноходу сигнала, запускающего прежде вложенную программу. Но и эти аналогии содержат существеннейшее отличие от способа, используемого субъектом – потому, что в них обмен информацией между передающей и принимающей системами имел место ранее, а отрывистый сигнал просто его завершал.

Этой информации нет в объективном мире, она никогда не передавалась в виде «исходного пакета» от субъекта к субъекту и она доступна только субъекту в окружении данного (человеческого) типа психики.

То есть этого рода данные субъект получает, переотражая информацию из объективной реальности в неподконтрольных ему областях психики. В этом случае он получает результат непосредственного сенсорного восприятия (картина) + реакцию, оценку этого непосредственного восприятия (картина про пионеров) + ДОПОЛНИТЕЛЬНУЮ реакцию, вызванную двумя предыдущими факторами (ДОБРАЯ картина). И эта дополнительная реакция, по сути, создает психическую проекцию, ВТОРОЙ УРОВЕНЬ РЕАЛЬНОСТИ, как бы воссоздает с некоей степенью точности в субъекте отпечаток субъекта, эту картину написавшего – благодаря аналогичности их психики, основы которой заложены биологически. Субъект-психика-объект-психика-субъект-реакция психики-субъект.

Неуклюже этот способ взаимодействия с миром можно назвать субъект-объект-субъектными отношениями.

Благодаря такому способу субъект может попросту отразиться сам в себе. Ударившись о подоконник, мы помним не только что об него можно удариться, но и КАК НЕПРИЯТНО об него ударяться. Нам в детстве подарили некую вещь на день рождения, и мы проникаемся чувствами, видя ее на фотографии. Эта вещь ЗАСТАВИЛА ПРОБУДИТЬСЯ в нас наши же старые переживания – она не несет этих свойств, мы их психически проецируем.

Благодаря такому взаимодействию субъект может отразиться в субъекте. Печальная мимика одного человека ЗАСТАВЛЯЕТ другого ощутить тень печали. Пантомима, рисунок или стихотворение передают настроение автора, и опять-таки эта дополнительная информация окажется нашей проекцией.

Важно отметить, что это взаимодействие несводимо к классическому пониманию второй сигнальной системы (напоминаю, первая сигнальная система – это передача информации биологически определенными сигналами, к примеру тревожным возгласом, а вторая - при помощи информационных единиц, обладающих значениями, принятыми по соглашению, к примеру слова) причем сразу по трем очень важным причинам.

Во-первых, от человека к человеку транспортируется не только информация (два плюс два равно четыре), но и отношение, в словах не выраженное («два плюс два равно четыре (!ну ты дебил!)» или «потный филин»). То есть мы имеем дело с гремучей смесью обеих сигнальных систем.

Во-вторых, этот способ расширения влияния субъекта передает субъективный отпечаток в его НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ (ОЩУТИТЬ грусть), а не метафорической информационной форме (ПОНЯТЬ, что человек ощущает грусть).

В-третьих, такие отпечатки субъективного в объективном не только намеренно «оставляются», но и непроизвольно «ищутся» воспринимающей стороной во всех проявлениях окружающего мира – и поэтому из массы проективных правильно воспринятых, неправильно воспринятых и даже выдуманных отпечатков на свет рождается целая новая ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ реальность второго уровня с совершенно новыми феноменами и возможностями.

Иногда ее называют культурой, хотя термины ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, ИЛИ СОЦИАЛЬНАЯ ИЛЛЮЗИЯ, ИЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ИЛЛЮЗИЯ, на мой взгляд, лучше отражают суть дела.

Ведь эта коллективная человеческая реальность, хотя и составлена из множества отпечатков множества субъектов, оставленных на всех следах человеческой созидательной и познавательной деятельности, хотя и значительно больше индивидуальной субъективной реальности, все же по сути своей является ее усложненным слепком.

Да, в человеческой социальной иллюзии есть множество составляющих – это и отдельные слова, и философские понятия, и живопись, и скульптура, и архитектура, и дизайн, и мода, и музыка, и справедливость, и добро, и зло, и все это связано одно с другим и перетекает друг в друга...

Но все это, несмотря на невероятную сложность переплетения, в воспринимаемой субъектом сути своей лишь уже давно знакомые нам субъективные фигуры, состоящие из конструктивных ядер (слово в его непосредственной форме или форма статуи), инструктивных оболочек (значение слова и значение статуи), дополнительного субъективного отпечатка (реакции на воспринятое) и побудительного (инструктивного) фона (побудительная обстановка личного субъективного пространства, которая косвенным образом дополнена таковой социального пространства).

Интересно, что биологически этот способ взаимодействия с миром, эта направленность деятельности, появился одновременно или даже раньше первого способа расширения влияния субъекта – ведь, к примеру, даже рыбы вполне способны передавать друг другу оттенки состояний.

Однако подлинный расцвет такого рода влияние получило только вместе с развитием второй сигнальной системы, и мы с вами существуем в период, когда вторая сигнальная система во всех ее разновидностях «тащит за собой» свойства первой сигнальной системы в том виде, в котором она становится способна передать сложнейшие отпечатки субъективной реальности - и обеспечивая субъект-субъектный контакт небиологическими средствами на новом, глубочайшем уровне.

Для нас необыкновенно важно, что благодаря преодолению второго барьера информационная картина как созданного человеком, так и существующего самостоятельно мира дополняется свойствами субъективной реальности, повторно доступными для исследования НЕ ТОЛЬКО В АБСТРАКТНОЙ, НО И В СЕНСОРНОЙ ФОРМЕ. И это результат этого исследования окажется никак не сводим к рафинированной информационной картине.

Пожалуй, главное свойство такого лежащего за вторым барьером мира то, что он, в отличие от мира за первым барьером поддается синтетическому способу духовного исследования – и основанного на духе воздействия. Открывается целая оперативная область, доступная субъекту и основанная скорее на его устройстве, чем на устройстве мира.

Попробуем проиллюстрировать. За первым барьером. Мы видим, что вода капает с потолка на пол. Подставим тазик – пол в безопасности. Починим крышу – тазик не нужен. Конкретная вода, конкретный таз, конкретная крыша. Или абстрактная – но все равно вода, таз, крыша.

За вторым барьером. Мы ОЩУЩАЕМ, что вокруг много зла. Мы делаем (или даже просто излучаем, заражая этим ощущением окружающих), добро. Зла становится относительно меньше.

Но ни добра, ни зла в мире объективно нет, так как это величины субъективные и, соответственно, нет бессубъектного способа отсортировать их проявления. Варианты проявления ощущаемого злым бесконечны, как и варианты проявления ощущаемого добрым. Но преодоление второго барьера позволяет человеческому субъекту взаимодействовать с явлениями прежде всего человеческого (затем биологического и только затем небиологического) мира, как с ДУХОВНЫМИ КАТЕГОРИЯМИ.

И здесь необходимо вспомнить, что категорий по определению меньше, чем частных случаев. Соответственно, при сенсорном анализе мира за вторым барьером многие явления станут попадать в общие «рубрики» по наличию или отсутствию какого-либо зарегистрированного ощущения чисто субъективной, духовной природы.

Так, совершенно неизбежно, при преодолении второго барьера на пути эволюции субъекта возникает целостное объект-необусловленное сенсорное восприятие мира.

Иногда его называют «духовным», иногда «экстрасенсорным», «энергоинформационным». Или, вернее, эти термины просто обозначают различные варианты приятия объект-необусловленного восприятия.

Слово «ДУХОВНЫЙ» чаще используют по отношению к рационально толкуемым в рамках человеческой картины мира понятиям, зачастую популистски морального окраса. Это и борьба добра со злом, и справедливость-несправедливость, и божественность-демоничность... да мало ли. Но по сложившимся языковым штампам категория «духовности», пожалуй, ограничивается именно рациональностью – переменные «духовного» непременно должны быть понятны в какой-либо из рациональных картин мира. Вроде «это справедливо, потому что ......, а это несправедливо, потому что ........, и поэтому происходит вот что ........ (подставить нужное)».

Рациональность для человека это, несомненно, познавательный плюс, но поскольку рациональных картин мира много, то нередко «духовный» путь на практике оканчивается в уютной и утешительной морализаторской трясине какого-либо «особенного» толка.

Слово же «ЭКСТРАСЕНСОРНЫЙ» прежде всего характеризует «внечувственность» регистрируемых ощущений по отношению к традиционным сенсорным системам, что, кстати, совершенно не отличает его от предыдущего термина, поскольку у человека трагически отсутствуют как орган для ощущения «астрала», так и орган для ощущения «справедливости».

Зато это слово не привязано к рациональности и не ограничено ей методологически. Это и существенный практический плюс, но и познавательный минус, поскольку сон разума зачастую рождает мистических чудовищ.

Мы будем в дальнейшем пользоваться этими терминами раздельно, хотя и должны понимать их общую «ЭКСТРАСЕНСОРНУЮ» природу. Пока же вернемся к расширяющимся на глазах возможностям субъекта, хотя он по-прежнему лично обладает лишь реальностью, выраженной через психику в ощущениях и способен лично взаимодействовать только с ними.

Любое явление, данное в ощущении, субъект в состоянии применить в практических целях методом изменения его – от «буквального» использования исполнительных механизмов психики, например с целью совершения движения, до «метафорического», которое может отразиться в целом комплексе неизвестных субъекту событий, способных сохранить в своей фактуре отпечаток чисто субъективного явления, доступного при повторном восприятии этому или другому субъекту аналогичной природы. И неважно, слово это, танец, мимика или неизвестное науке поле (впрочем, таковое, судя по эффектам, вполне имеет место быть): все, что субъект ощущает, он может прямо или косвенно изменить.

Вот в этом отношении практические «духовные» и «экстрасенсорные» возможности субъекта категорически разнятся.

«Духовный» вариант восприятия и действия рационален, а следовательно технологически предметен. Соответственно, для передачи духовного содержания необходимо прибегать к предметному носителю, понятному рационально. Духовное передается словами, предметами, поступками, рационально непротиворечивыми и лишь в незначительной степени поддерживаемыми состоянием воздействующего. И, в силу этого, оно способно как принести четкую информацию, так и оказать детальный эффект на события – но при массе дополнительных условий.

Так, действительно искусный в духовности человек легко может заставить другого сменить свои убеждения по какому-либо конкретному поводу. Но для этого необходимо, чтобы и существование мишени воздействия было четко осознано воздействующим, и эта мишень находилась в пределах доступной ему системы рационализации, и методологический подход был бы рационален в той же системе и одновременно актуален для системы миропонимания объекта воздействия.

Наверное, хорошим примером могла бы служить дискуссия двух людей разного вероисповедания относительно греховности какого-либо поступка (допустим, буддист и христианин в вопросе жестокого убийства комара). Для того, чтобы соответственно своему мироощущению УБЕДИТЬ другого в греховности его поведения, воздействующему потребуется при помощи общих понятий переместить его на свою позицию, закрепить в ней, и лишь затем использовать аргументы.

«Экстрасенсорный» вариант не требует связанной с объективностью рационализации и технологически может быть беспредметен. Достаточно зарегистрировать и осознать то или иное ощущение, а затем управлять им и удерживать его в достаточно мощной форме, при этом вся слабоосознаваемая сложность и сила экспрессии воздействующего служит пассивным каналом передачи. Экстрасенсорное передается иррациональным образом при условии соблюдения непротиворечивости внутренних ощущений воздействующего. Однако для того, чтобы эффект был именно предметен, воздействие в общем случае должно сопровождаться, или, скорее, быть проиллюстрировано, чем-либо доступным для наблюдения мишени. По этой же причине чем «бесконтактнее» экстрасенсорное получение информации, тем оно более расплывчато.

С другой стороны, экстрасенсорно искусный человек не скован ограничениями, налагаемыми рациональностью человека искусного духовно. Пользуясь предыдущим примером, он, создав, усилив, удерживая и непротиворечивым образом трансформируя собственные ощущения, ЗАСТАВИТ ОЩУТИТЬ убийцу комаров стыд (если тот некоторое продолжительное время делает это), либо достигнет того же самого, дополнительно конкретизировав внимание мишени (произнеся «комар»).

В силу этих различий «духовное» более сосредоточено в области абстракций человеческой реальности, тогда как «экстрасенсорное» занимает более практические области. Духовное просто в рационализации, но сложно в сенсорных проявлениях, экстрасенсорное – наоборот.

Хотя они, естественно, субъективно пересекаются, и вероятно можно утверждать что термины «астрал» и «чудеса» являются просто несколько мистицизированными результатами восприятия одной области при помощи инструментария другой.

Так, попытка воспринять духовное методами экстрасенсорными дает расплывчатую картину пластичного астрального мира, а духовный анализ экстрасенсорных изысканий выявит злоупотребление непонятными чудесами. При этом произойдет мистицизация как астрала на предмет существования в нем всяких жителей планеты козерог, так и чудес, куда тут же примажут демонов – и те, и другие будут в ужасе от упрощенного понимания значения незнакомой им области специализации.

Но мы немного увлеклись, так как данная статья не ставит задачу описывать закономерности духовного или экстрасенсорные явления поля, энергии, пространств, астрала, телепатии и прочие интересные вещи. Нас интересуют возможности субъекта на фоне реальностей и их феноменов, которые открываются ему по преодолении барьеров на пути к созданию себя, как самостоятельной разумной и свободной сущности.

Здесь важно просто отметить, что эта человеческая реальность второго, субъективно упорядоченного уровня в процессе ее восприятия рождает сразу несколько важных для субъекта феноменов, которые мы попробуем немного описать с важных для нашего исследования сторон. Эти явления своей основой имеют объективный субстрат, как субъект - психику, но, как и субъект, познаваемы только субъективно.

1. Душа. Что такое материально, не знает никто. Разнообразнейшие поиски и эксперименты, к примеру, кем-то зарегистрированное полегчание тела при умирании или описанные типичные воспоминания переживших клиническую смерть недостоверны хотя бы по многообразию возможного толкования («масса информации сознания» или «галлюцинации кислородного голодания»). Религиозные толкования также расходятся, от раннехристианского просто понятия божьей искры, которую и почувствовать-то нельзя, но она есть и без нее ничего не выйдет, до поздних эпикурейских представлений о вполне осознанном существовании в раю, словно хорошего человека туда пересаживают целиком, как брюкву с грядки.

Однако вполне понятно, что без некоторого, хотя бы и расплывчатого, субъективно предметного содержания, слово это в языке попросту бы не удержалось. Методом исключения и последующей проверки такое содержание можно выявить: это не сознание, не разум, не память, не чувства, не эмоции, не ощущения, не сам субъект. Однако это то, без чего субъективная реальность не срастается. Некоторую подсказку дают современные врачи от религии, выделяющие болезни духа, к примеру, депрессию, и болезни души, к примеру, шизофрению – что роднит понятие души с явлениями смыслового свойства.

И вот это уже теплее. Действительно, весь наш полученный и зафиксированный субъективный опыт родственен внутри себя как смысловыми связями, так и генерацией посредством одного и того же нашего субъекта, и с этой точки зрения внутренне связан и непротиворечив. Он создан в одном ключе. Нетрудно предположить, что эта непротиворечивость окажется потеряна как при подмене субъекта другим, так и при подмене этого объединенного опыта – они соотносятся примерно как программа и база данных ее формата. Кстати, одним из диагностических признаков шизофрении является то, что после приступа больной ощущает себя «изменившимся». Так же нетрудно видеть, что условие соответствия субъекта и его опыта является условием сохранения субъективной непротиворечивости его взаимодействия с окружающим миром. Потеря такого соответствия наибольшим образом отвечает сформированным современным языком понятию «потерять душу».

Соответственно, мы определим душу как матрицу, надстраивающийся принцип, набор переменных, единственно способный обеспечить непротиворечивость взаимодействия субъекта и данных, хранящихся в его психике. Как таковой, он не обладает сознанием, но способен быть частично расшифрован при последовательном восприятии внешней или внутренней реальности.

2. «Экстрасенсорная» сторона реальности (в том числе, разумеется, и духовная). О ней может быть сказано очень многое, а предположено еще больше. Для нашего исследования важно, во-первых, то, что мир за вторым барьером развития субъекта начинает обладать дополнительной стороной, доступной восприятию и субъективно регистрируемой в сенсорной форме. Во-вторых, что эта сторона ценна для познания и использования. В-третьих, что она сплавляет индивидуальный субъект с окружающим миром, вынося наружу, в реальность второго уровня, внутренние свойства и реалии субъекта.

3. Коллективное бессознательное. Оно же коллективное сознание, коллективный разум, коллективный субъект, коллективная психика... Вероятно, вернее всего передает значение словосочетание «коллективный субъект». Соответственно, пользуясь уже созданными нами разграничениями психики, сознания, бессознательного, остальные термины можно насытить дополнительными оттенками. Как субъект существует на субстрате психических структур области мозга, сообщающейся внутри себя электрохимическими сигналами, так коллективный субъект существует на субстрате индивидуальных психик, сообщающихся между собой при помощи чего придется. Для нас важно то, что это ДЛЯ НАШЕГО ВОСПРИЯТИЯ тоже субъект, обладающий фантомом сознания, и к тому же находящийся в непрерывном взаимодействии с нашими субъектами и слабо разграниченный с ними. И, разумеется, то, что он очень большой, сложный, гибко структурируемый и значительно более долгоживущий по сравнению с нашим собственным. Ни на чем конкретно не сосредоточенный океан субъективных свойств, в котором мы лишь капли.

4. Эгрегоры. Отдельное, но также важное и перспективное для нас понятие. Если под предыдущим термином мы подразумевали вообще всю реальность второго уровня, созданную человечеством при участии прочей биосферы, то под термином эгрегоры здесь мы будем понимать отдельные устойчивые процессы в коллективном субъекте, обслуживающие субъективно конкретные задачи. Для нас важно то, что это также для нашего восприятия явление второго уровня реальности, также родственное субъекту, с которым можно взаимодействовать. При этом УПРАВЛЯЕМОЕ взаимодействие с эгрегорами оказывается продуктивнее, с коллективным субъектом, так как их отличает КОНКРЕТНАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ, осмысленная для нас.

Пока подведем промежуточный итог. Возможности субъекта после преодоления первых двух барьеров развития невероятно возрастают по сравнению с биологическими. Однако именно и только возможности. Судите сами.

Субъект распространяет свои свойства и ожидания на окружающую его объективную реальность. Он мечтает, мыслит, созидает, воплощает – создавая вокруг себя целую планету порожденных им упорядоченностей.

Эти упорядоченности несут для субъекта кванты реальности второго уровня, служат ему расширением собственной психики, рождая, сохраняя и передавая элементы субъективной реальности, внутренние субъективные феномены, создавая для восприятия субъекта человеческий мир социальной иллюзии и ИЛЛЮЗИЮ ЕГО ЛИЧНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ И РАЗВИТИЯ.

Все это величественно, волшебно и замечательно. Полезно и мы это используем.

Но объективная действительность пока остается более приземленной. Субъект просто упорядочил окружающий мир вокруг своей психики. Он до некоторой степени распространил свойства своей психики на живую и неживую материю. Все, что он оттуда получает – это лишь отражение свойств. Не он сам.

Сам же субъект замкнут внутри собственной неотделимой от него психики.

Психика какой была, такой и осталась. Субъект каким был, таким и остался.

Лишь внешний мир и внутренние банки памяти по-новому раздражают конструктивно старую, как человечество, психику.

И субъект живет в полном одиночестве внутри единственно данного ему мира, словно нарисованная углем рожица на экране кинотетра, где крутят все более феерические программы. Ласкает взглядом по-настоящему не существующие в его реальности сокровища. Больше у него ничего нет.

Выключат кино – и не останется совсем ничего.

Свет на экране был миром.

* * *

И вот этого реально существующего зависимого отношения на сегодняшний день не в состоянии изменить ничто из неоспоримых достижений человечества.

Ни сами по себе достижения за первым барьером – потому что как бы ни была сложна машина, субъекта ей не развить и в нее не пересадить хотя бы по той причине, что неизвестно, ЧЕГО ИМЕННО И КАК развивать и пересаживать.

Ни сами по себе достижения за вторым барьером – потому что как бы ни разносились отпечатки реальности субъекта, он сам остается РЕГИСТРАЦИЕЙ, ОСОЗНАНИЕМ собственной субъективной реальности, а это выполняет эксклюзивно лишь его биологическая психика и по собственным законам. Другие варианты пока неизвестны.

Ни синхрофазотроны, ни мир во всем мире, ни убеждения, ни вера, ни медитация, ни арканы Таро, ни ритуалы, ни позитивная аффирмация, ни компьютеры – ничто не избавит субъект от зависимости от собственной психики и человеческой реальности, не позволят ему развиться, тем более стать самостоятельным, строить свою психику по необходимости.

Ибо он есть всего-навсего ее субъективная изнанка.

Но, может быть, задача все-таки как-то решаема?

Попробуем подумать о проблемах на этом пути пока хотя бы в общих чертах. Напомним, что мы ставим вопрос о развитии человека именно как разумной сущности – то есть такое расширение возможности действий субъекта, берущих начало в его субъективно осуществляемых действиях, которое способно привести самого субъекта к свободному существованию и произвольному развитию в мире, сняв природные ограничения.

Быть чем угодно, в чем угодно, каким угодно и сколько угодно.

Причем не будем скрывать личную заинтересованность и подчеркнем, что нас интересует не «субъект вообще», а конкретный, свой.

Что мы по сути ставим вопрос о бессмертии человека, как разумной сущности.

Субъективной бесконечности в объективной реальности.

Поспекулируем немного для снижения пафоса. Из фантастической, и тем более философской литературы мы еще в детстве начитались о субъективном бессмертии. Чего стоит один только замечательный философ и писатель Станислав Лем. Поэтому мы, чтобы оттолкнуться от противного и приблизительно выделить проблемы на этом пути, можем уделить несколько абзацев совершенно безответственным и почти шуточным рассуждениям.

К примеру, медикам давно пора бы придумать специальную таблетку. Съел – и порядок. Недостаток метода очевиден: психика конечна по своим возможностям, хотя они и весьма велики. Соответственно, рано или поздно она, не развиваясь, попросту забьется данными и субъект программно «зависнет».

Уточнение: еще одну таблетку, от которой мозги разрастаются. Еще хуже: психика-то имеет предопределенные биологически побуждения, и к тому же мыслит. Рано или поздно все явления потеряют новизну и жизнь станет напоминать созерцание метронома. Удовольствие сомнительное, вроде казни через мозговую кому посредством принудительного просмотра мыльных опер.

Уточнение: новую таблетку, периодически отшибающую память. Но позвольте, где же тогда смысл? Ты каждый раз проживаешь совершенно новый период времени. А где развитие, где свобода? Склероз пока бесплатен, даже вечный. Даже реинкарнация, правда без тюнинга.

Уточнение: не берем третью таблетку, берем четвертую, изменяющую биологические побуждения. Поздравляю, по воле доброго доктора вы стали интересоваться вкусом мух (и не только этим, если уж начистоту) и стремитесь поговорить об этом с друзьями. Вы принудительным образом выпадаете из общей человеческой реальности и вынуждены строить свою заново. Подозреваю, в палате номер шесть. Зато ящик таких таблеток приведет вам много новых друзей – правда, опять-таки ненадолго, так как природные побуждения нашей психики не только биологически запрограммированы, но и биологически оправданы в целях выживания.

Вариант: пересадка субъекта в мозг, допустим, дятла. При сохранной памяти помрешь со скуки, при несохранной опять-таки смысла нет.

Сделаем промежуточный вывод: то же самое существование бесконечным и развивающимся не будет, а не то же самое никто за вас не придумает.

Окей, позовем инженеров. Да, нам машину помощней, пожалуйста. Введите пароль и меня следом. Стану андроидом.

Однако ограничения те же самые. Даже хуже: не все биологические побуждения реализуются. Прохожие косятся. Удовольствия никакого, самореализация частична. Кроме того, сомневаюсь, что я тот же самый, что был. Может, просто такой же? Не проверить. Может, я дубликат. Впрочем, я же живу...

Программист, переключите на виртуальную реальность. И что мне здесь в этой базе делать с моими биологически обусловленными побуждениями? Ах, не знаете? Тогда добавьте новых... Черт, сам с собой конфликтую, эти два левых байта задрали. Отмените и сэмулируйте Ялту, пожалуйста... обождите... эй! Эй! Да не могу я в ней вторую сотню лет сидеть! Какое кофе? Это для вас было пять минут, а у меня сто лет, на трехста терагерцах-то... Выпустите, устал.

Сделаем другой промежуточный вывод: эмуляция реальности ненатуральна, а прочее как-то тоже настолько искусственно, что даже не похоже на развитие. Да и свободой не пахнет.

Дайте мне просто новый мозг в новом теле. Посмотрим-ка... так, это еще что? Такого у меня не было. Где в этом месте именно мои воспоминания, а не эта подмешанная белиберда? Дайте. Опять жениться? Помилуйте, я уже сколько раз... и что, и что, что не в этом теле? Уберите воспоминания. Буду пока счастливый зомби, вернете через неделю... и это был Я? Я даже не мог проверить. Нечем было. Как, однако, стыдно... И не понятно, то ли я тот же, что был раньше, то ли просто такой же, типа копия... Вертайте все взад.

Сделаем третий промежуточный вывод: принудительное несохранение накопленного багажа также обращает предприятие в бессмысленность.

Что же, теперь хватит уже ерничать.

Непонятно ни что конкретно развивать и пересаживать, ни как его пересаживать и развивать, ни что может сыграть роль новых структур психики, ни как определить пригодность этого «чего-то» в качестве носителя субъекта, ни как перевести туда банки памяти, ни даже, более того, логику и смысл такой пересадки.

Хотя не совсем так: смысл как раз очевиден. Ведь субъект существует, мысля и переживая. А само существование не требует оправданий: все, что для него нужно, это возможности – и ВРЕМЯ. Обладая временем, субъект (а его возможности мы уже много обсуждали) решит любую проблему и создаст осмысленность в чем угодно.

Однако картина и правда грустная, потому что верная. Наш субъект заперт внутри собственной психики и собственной реальности вполне надежно. Субъект мыслит так, как определяет человеческий тип психики и терминами человеческой иллюзии. Он не знает другой и мыслит только данной, он и есть мысль, причем мысль, осуществляемая данным конкретным субстратом данной конкретной психики.

Поэтому речь идет скорее даже не о переходе наружу – а о побеге из наглухо замурованной прозрачной камеры. Именно прозрачной, потому что нам уже известны основные черты наружного мира.

И, как любой побег, он начинается с проламывания дыры в стене любыми методами.

Только в нашем случае и стена субъекта и средство проламывания стены - это он сам. Изнанка психики. Субъективно-объективное единство.

Способ начальных действий также понятен: это инструменты преодоления первого и второго барьеров, используемые в принципиально новых целях.

Сначала создание в субъекте образа психического механизма, позволяющего субъекту лично расширить самого себя и собственную психику.

Затем выработка способа, воплощение этого механизма в реальность и расширение субъекта.

И сразу же перед нами встает новый, третий барьер. Ведь субъект осознает себя в процессе мышления, и процессом же осознанного мышления он создает и поддерживает эту невидимую стену. То есть все, что предстает перед субъектом как человеческое мышление, способ существования субъекта в своем окружении – и есть стена.

Соответственно, дырой в такой стенке может явиться – и тут слов языка по понятным причинам не хватит – ИНИЦИИРОВАННАЯ СУБЪЕКТОМ внесубъективная деятельность, которая давала бы иные результаты, нежели чем обычная мыслительная, осуществленная с участием нашего человеческого субъекта. Именно так бы проявилась бы для субъекта работа нового для него домена психики и, соответственно, развитие его самого. Назовем такую деятельность субъекта неоментальность.

Это означало бы, что субъект способен изменять свою психику несвойственным для нее образом – и, следовательно, при целенаправленной работе построить модель новой психической единицы для последующего воплощения.

Хотя правила и цели нашего мышления детерминированы, и, возможно, хватило бы попросту и мышления при помощи нечеловеческой психики. Но таковой в доступном непроективном наличии не имеется.

Для преодоления третьего барьера человеку вновь придется обратиться к самой механике нашего мышления. Искать принципы и способы их изменить. Нарабатывать теорию и вырабатывать полностью отсутствующие пока в человеческой реальности понятия.

Нам отчаянно нужно хотя бы приблизиться к пониманию, субъективному моделированию начала, которое могло бы послужить фундаментом для создания нового психического механизма.

* * *

Третий барьер – это барьер детерминированности человеческого мышления, как способа существования субъекта в психике этого типа.

В ходе его преодоления будущей разумной сущности предстоит научиться свободно управлять собственными субъективными механизмами, расширять их работоспособность за биологические пределы и строить новое по новым, уже небиологическим правилам вне человеческой иллюзии. Ведь любое произвольное действие субъекта начинается с осознанного действия внутреннего.

Нас интересуют, как обычно, важные для нашего исследования составляющие части конгломерата субъект-психика, их функциональное значение и законы функционирования. Слабые места, ограничения и способы их преодоления. Начнем с составляющих частей. Только самое важное (подробнее о функциональной структуре субъекта и создающейся в нем сложной картине см. «Полный учебный курс школы навыков ДЭИР», 3-4 ступень).

1. Осознающий центр субъекта. В терминологии ДЭИР область «я есмь». Как уже мы отмечали, структура субъекта неоднородна. В его пространстве мы можем регистрировать и сложные образы, и простые ощущения, и эмоциональные факторы, и абстрактные понятия... там в каждую секунду удерживается целый смоделированный в наших ощущениях многообразный мир. Но для нас важно то, что в любой момент времени это содержимое неоднородно еще по одному параметру: мы можем «наблюдать» тот или иной образ, присутствующий в субъективной реальности, а можем его «не наблюдать», при этом он точно так же продолжает присутствовать в субъективном пространстве.

Причем мы наблюдаем такой образ, фигуру субъективного пространства, «откуда-то», из некоей геометрической точки субъекта – и можем произвольно переключиться на другой объект наблюдения. Создается впечатление, что все элементы субъективного пространства существуют «вокруг» этого центра точно так же, как мир субъективно существует «вокруг» человека. Действительно, если «мы» наблюдаем «что-либо», то «мы» это наблюдаем «откуда-то». В пространстве субъекта также присутствует «мы».

Если попытаться в мысленном эксперименте удалить этот центр из пространства субъекта, то оно окажется неосознаваемым. Именно наблюдение из этого центра позволяет осознать ту или иную переменную.

Причем в самом этом центре субъективно нет никакого сложного и постоянного содержания, это своеобразный атом субъекта. Все происходит «снаружи» него, но только в нем возникает осознание происходящего, придающее внутренней жизни осмысленность – он осознает себя через остальные элементы субъективной реальности. Это осознание дает нам ощущение самосуществования.

Без него субъект не имеет ценности для самого себя, поскольку не осознается. Для внутренней жизни субъекта область «я есмь» является незаменимой постоянной – прочее содержание может практически безболезненно для функционирования меняться.

Поскольку создающие элементы субъективной реальности механизмы любой психики по большей части работают автоматически, то можно сказать, что область «я есмь» человека, пересаженная в субъект дельфина, продолжала бы жить внутренней жизнью дельфина.

2. Внимание\воля. Еще одна важнейшая составляющая субъективного пространства. Логически – это средство выделения любого элемента субъективного пространства в целях его осознания или трансформации. Субъективно – это некий канал, соединяющий область «я есмь» и внутренний объект наблюдения. Внимание\воля способно в единицу времени захватывать только один объект (вернее фигуру, способную состоять из нескольких объектов, объединенных общим признаком, расцененным как главный).

Внимание\воля обладает важными свойствами: во-первых, оно может произвольно переключаться и фокусироваться, таким образом позволяя субъекту по определенным внутренними обстоятельствами признакам выбирать объект наблюдения, а также объединять несколько таких объектов (фигур) в один, более сложный – или выделять из сложной фигуры какую-либо составную часть.

Во-вторых, при объединении посредством внимания области «я есмь» и внутреннего объекта (фигуры) последняя может быть подвергнута собственно осознанию, то есть оказать влияние через область «я есмь» на остальное содержимое субъективного пространства (как, к примеру, созерцание лимона приведет к появлению фантомного кислого вкуса) - но та же фигура может в зависимости от внутренних обстоятельств субъекта быть и произвольно преображена (мы видим лимон, но предпочитаем вообразить его сладким; мы ощущаем неподвижную руку, но усилием преобразуем ее в руку движущуюся). Во последнем случае внимание принимает вид своей второй ипостаси: воли, чье вмешательство изменяет наблюдаемую фигуру в желаемую сторону, таким образом напрямую воздействуя на психику (каждый может вспомнить подростковый возраст, когда человек ищет способа поймать ощущения, позволяющие выполнить сложные гримасы, типа поднять бровь, свернуть язык в трубочку или пошевелить ушами).

Внимание-воля это и инструмент познания, и инструмент воздействия. Единственный рабочий инструмент сознания, неизбежно использующийся во всей его осознанной деятельности.

При этом способность субъекта подчинить себе внимание и использовать его как рабочий инструмент зависит от многих общих факторов, таких как заинтересованность, возбуждение, интоксикация, усталость, и проч., оказывающих влияние на общий энергетический резерв психики. При отсутствии такого резерва внимание автоматически выделяет самый «яркий» (сенсорно или эмоционально) элемент субъективного пространства, а при наличии – способно произвольно для субъекта выделять более «слабые» (сенсорно или эмоционально).

То есть глубина мышления напрямую связана с энергетическим резервом, доступным субъекту в целом, и в частности области «я есмь».

3. Множество данных субъекта. Содержимое субъективного пространства, за исключением самоосознания и внимания (терминология ДЭИР). Разумеется, это субъективное пространство не пусто.

Одно заполнено находящимися в сложном, обусловленном порядком восприятия, воспоминания, воображения, составом предыдущего опыта, эмоциональными реакциями психики и процессом мышления, взаимодействии переменными. Внутренними объектами, предметными и беспредметными фигурами, созданными психикой для обработки сознанием.

Пока они не выделены вниманием, для осознания они представляют собой «фон», те самые субъективные, внутренние обстоятельства, в зависимости от которых и протекает процесс мышления.

При этом все данные, находящиеся в субъективном пространстве, по родовому признаку – способности быть зарегистрированными сознанием в ощущении - можно отнести к классу ощущений.

Этим они радикально отличаются от осознающего центра, обнаруживающегося лишь по появлению в нем регистрации ощущений и внимания, обнаруживающегося лишь по факту регистрации объекта внимания.

Несмотря на то, что данные появляются в субъективной реальности благодаря срабатыванию разных областей психики – таких, как сенсорные анализаторы, буквальная и ассоциативная память, моделирующий аппарат воображения, реактивные области и проективные структуры – они могут быть вне зависимости от происхождения разделены на два имеющих решающее значение для процесса мышления класса.

Во-первых, конструктивные, непобудительные данные. Если угодно, «переменные» субъективной реальности. Ее отражения. Свет, звук, вкус, прикосновение, запах, их нюансы, составленные из них образы, абстрактные понятия, смыслы и проч., вне зависимости от их происхождения. На их основе может быть составлено что угодно, но сами по себе они для субъекта не обладают персональным значением и поэтому не обладают силой побуждать к внутреннему действию.

Не выступают причиной – то есть не обладают для субъекта свойствами энергии.

Но, с другой стороны, они повторно воспроизводимы психикой по смысловому запросу субъекта автоматически с большой точностью, так сказать, словно существуют в ней статично. Их можно произвольно ВООБРАЗИТЬ как они есть.

Во-вторых, инструктивные, побудительные данные. Если угодно, «знаковый множитель», «операторы» и «условия» субъективной реальности. Реакции на отражения. Удовольствие и страдание, приятно-неприятно, хорошо-плохо, тревога-спокойствие, желание-нежелание... все установки, предпочтения, стремления, эмоциональные признаки, эмоции, состояния, чувства во всех их видах. Несмотря на отсутствие внятной классификации, очевидную их принадлежность к классу эмоциональных факторов (как «переживаний») и во многих случаях очевидную взаимопересеченность и взаимообусловленность (так, не исключено, что «условия» субъективной реальности («состояние») это просто сумма «знаковых множителей» и «операторов» элементов «фона») все они обладают персональным значением для субъекта и обладают силой побуждать его к внутреннему действию.

Они выступают причиной – то есть обладают для субъекта свойствами энергии.

Но, с другой стороны, они генерируются психикой только по собственному усмотрению, без запроса сознания. Их можно вообразить только абстрактно как конструктивную переменную. Как они есть, их можно только ПОЧУВСТВОВАТЬ.

Что важно учитывать, в некоторых случаях конструктивные и инструктивные данные образуют устойчивые фигуры – к примеру, боль. С одной стороны, это четкое предметное ощущение («переменная»), с другой оно неразрывно связано со страданием («знаковый множитель») и стремлением его убрать («оператор») (что далее реализуется, исходя из «условий», как продемонстрировал поэт, сжегший палец на свечке ради свидания с любимой). Благодаря конструктивному ядру, к примеру, на боль довольно легко воздействовать экстрасенсорными методами («размотать», «заставить рассосаться») – и благодаря этому действию она уйдет или снизит интенсивность (перестанет ощущаться страдание и снизится стремление убирать).

Таким образом, в субъективной реальности присутствуют:

1. Тот, кто действует и осознает. Центральная зона субъекта и сознания, пересечение всех связей, область «я есмь».

2. То, посредством чего субъектом совершается осознанное, произвольное действие, влияющее на материю психики. Внимание-воля.

3. То, над чем совершаются произвольные действия. Конструктивные данные, произвольно рекомбинируемые субъектом. Именно с этой целью поставляемые психикой в субъективную реальность по произвольному запросу субъекта или вследствие непроизвольного отражения внешних (мир) и внутренних (субъективные фигуры) данных.

4. То, в зависимости от чего совершаются действия: насколько («знаковый множитель»), как («оператор») и для чего («условие»). Инструктивные данные, непроизвольно переживаемые субъектом. Поставляются в субъективную реальность внесубъектной частью психики как реакция на субъективные конструктивные данные или по собственным внесубъектным причинам.

Мы уже уделяли некоторое внимание тому, что вся жизнь субъекта для человека сосредоточена в осознании и переживании, следовательно для нас самым значимым элементом будет являться элемент номер один.

Он осознает конструктивные переменные и переживает переменные инструктивные, рекомбинирует первые, чтобы из связанных с ними вторых решить сформировавшееся в субъективной реальности инструктивное «условие», созидает из первых и вкушает результат вторых.

Но теперь из логически очевидного взаимоотношения этих элементов становится ясно видна область взаимовлияния осознания, субъективной реальности, внесубъектной психики и внешнего мира – идеального и материального.

Осознание, в зависимости от инструктивной составляющей субъективной реальности, рекомбинирует конструктивные данные и передает их во внесубъектные зоны психики для хранения или воплощения – в материальное.

При этом конструктивные данные не могут сами по себе подвергаться НЕПОСРЕДСТВЕНОМУ изменению ни в субъективной реальности вне осознания, ни во внесубъективной психике. Только в объективном мире.

Внесубъектная психика создает в субъективной реальности инструктивные данные как реакцию на конструктивные данные внешнего мира или субъективной реальности.

Они не могут подвергаться НЕПОСРЕДСТВЕННОМУ изменению ни осознанием, ни субъективной реальностью, ни внешним миром.

Ими заведует только внесубъектная психика.

Конструктивные данные позволяют субъекту взаимодействовать с окружающим миром. Канал обмена открыт между миром и субъектом с обеих сторон.

Инструктивные данные позволяют внесубъектной психике контролировать субъект. Это фильтр, стоящий на канале обмена.

Причем этот фильтр не только окрашивает данные объективного и субъективного мира, но он еще диктует субъекту и способы обращения с этими окрасками.

Внесубъектная психика человеческого типа и есть та самая прозрачная стена камеры, которая дает субъекту взглянуть на мир, да и то только под определенным углом – но не выпускающая субъект в него.

Субъекту, как энергоинформационному феномену, все равно – дайте ему конструктивные и инструктивные данные любой сложности и способа организации – и он будет субъективно жить. Но без инструктивных данных и их энергии сознание остановится и субъекта в приемлемой для разума форме не останется.

И этим ограничения, накладываемые на субъект третьим барьером, далеко не исчерпываются.

Во-первых, конечно, это понятная небеспредельность энергетических запасов психики и невозможность для субъекта создавать их по собственному желанию, пополнять. Действительно, ведь любое желание имеет свой количественный предел, определяемый совершенно биологическими причинами.

Во-вторых, это биологически обусловленное исходное распределение инструктивных причин относительно конструктивных данных. Так как они – это реакция, то очевидно, что какой бы сложной она не становилась в ходе своего развития, ее начало определяется чем-то заложенным в психике, но отнюдь не вытекающим из субъекта, а соответственно, остается неизменным.

В-третьих, это влияние двух предыдущих факторов на сам процесс мышления.

Ведь, как мы уже говорили, в процессе мышления человеческий субъект создает и хранит затем во внесубъектной части психики, в памяти, систему значений – весь багаж опыта человека, все конструктивные данные (фигуры), снабженные ассоциациями и дополняющими фигуры контекстными эмоциональными реакциями («знаковая переменная»), соединенные переплетенными нитями смыслов. Это весь опыт человека, доступный затем ему в субъективной форме, в зависимости от которого он оценивает мир, мыслит и выбирает способы действий. Это основа нашей личности, самое ценное, что мы накопили.

Это схема нашего взаимодействия с миром.

И естественно, ограничения мышления неизбежно сказываются на этой системе значений.

Начнем с начала. С рождения человека.

Его психика при рождении отнюдь не является белым листом, и, кроме по-видимому уже присутствующего в его субъекте принципа (души), непротиворечивого относительно ее содержания – она содержит в своей структуре еще и биологически определенные реакции. Инстинкты, определяющие в дальнейшем всю типологию жизни человека как ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВА во всех нюансах и обслуживающие его жизненные потребности. Даже человек, воспитанный волками, все равно будет только человеком со странными привычками – хотя, конечно, социальное влияние человеческой иллюзии позволяет ему раскрыться значительно полнее. Все человеческие культуры, даже изолированные, имеют общие признаки и психология человека едина для всех.

Уже младенец пугается резких звуков, одиночества, испытывает стремление кричать при дискомфорте, чувствует голод, интересуется ярким и движением, и прочая, и прочая.

Естественно, для его субъекта все эти реакции представлены в виде инструктивных данных, и в дальнейшем, по мере развития личности ребенка, они находят свое отражение во все большем количестве конструктивных данных, распределяясь по их связям внутри системы значений.

Потребности и инстинкты человека очень сложны. Но для удобства построения схематической модели их роли в процессе мышления мы разобьем их на пять ГРУПП.

Потребление (пить, есть, дышать и т.д.). Безопасность (уходить от страшного, не гулять в темноте, бояться гадов и т.д.). Размножение (интересоваться партнером, специфически себя вести, реагировать на детей и т.д.). Экспансия (стремиться познавать, исследовать, осваивать и т.д.). Социальный пакет (подражать старшим, подчинять слабых и покровительствовать им, сбиваться в группы и т.д.).

Естественно, для субъекта они выражены в виде инструктивных, эмоциональных факторов, к примеру алкание-пресыщение, страх-спокойствие, страсть-безразличие, скука-пресыщение, взаимодействие-избегание, но в силу многоликости эмоционального мира человека, индивидуальности его и отсутствия внятной рубрификации эмоций, которые к тому же зачастую не имеют даже четкого слова для своего обозначения, более удобно представить их в виде «драйвов». Попробуем дать для нашего текущего исследования рабочее определение.

«Драйв» - субъективное выражение инстинктивной потребности, инструктивно проявляющееся в субъективной реальности как комплексное возникновение «знаковых множителей», «операторов» и «условий» в качестве реакции внесубъектной психики на определенные признаки конструктивной «переменной» и ее смыслового окружения, что направляет дальнейшую деятельность субъекта .

При этом вне фрустрации, ограничения потребности, ее энергия не проявляет себя для психики никак. Полное отсутствие фрустрации равно остановке. Но стоит в объективной и субъективной или только в субъективной реальности появиться фрустрирующему фактору, как субъект получает в свое пространство драйвовый набор инстинктивных фигур и фактор становится предметом субъективной деятельности.

Утрированно примерно так: сидел, тупо смотрел в стену. Стало скучно. Стал думать. Или: сидел, смотрел в окно. Увидел мороженщика. Захотел. Стал думать и пошел за деньгами. Таким образом, драйвы служат для нашей психики причиной деятельности. Энергией, которую использует наше сознание – и слава богу, что психика никогда не пребывает длительно в состоянии полной удовлетворенности.

Для нас важно понимать, что уже исходно, при рождении, в каждой группе этих драйвов (кроме размножения, с кризисом активизирующегося в подростковый период) присутствует 100% энергии, инструктивной причины для работы психики и субъективных действий. Больше энергии у человека нет и только эти источники, правда вскоре уже в трансформированной форме, будут обслуживать его всю жизнь.

Эта энергия расходуется а) на деятельность слабоосознаваемой психики (к примеру, сохранение равновесия) и б) на сознательную, прежде всего на инструмент внимания.

При индивидуальном развитии психики, ее онтогенезе, происходит развитие распределения побуждающей причины и развитие системы значений относительно пяти группам драйвов, которые, разумеется, состоят из значительного количества элементов.

То есть от рождения в человеческой психике содержится:

А) причина ее деятельности в своем абсолютном, например существующий потенциально абсолютный (100%) страх, который может почувствовать данная психика. Просто так он не может освободиться: в психике должна появиться фигура, на которую освобождается эта реакция – и инстинктивно младенцу дана

Б) такая исходная фигура (очевидно, что их несколько, и каждая способна освободить только часть побудительной причины, но, поскольку в нашу задачу входит лишь показать принципы организации системы значений, то мы примем, что такая фигура одна).

Попробуем привести немного гиперболический пример: ребенок имеет 100% страха, причем темнота вызывает 50% его. В темноте может появиться «черный человек», который связан с темнотой и получает от нее всего 25% интенсивности драйва. У него есть мешок для детей, который не страшен без черного человека, но осадок остается, и он имеет 10% этого драйвового инструктивного осадка (а еще топор (10%) и черный кот (5%)). Мешок завязывается черной веревкой, которая без мешка вроде бы и не страшна, но тем не менее это на всякий нужно учитывать и она получает 5%. А веревка состоит из черных ниток (1%), которые были окрашены специальной зловещей черной краской (0,1%)... и так далее.

Риторический вопрос: фигуры какого уровня мы перестанем различать? Ведь очевидно, что поскольку внимание способно выделять фигуры на общем фоне либо по их интенсивности, либо по какому-либо качеству, усиленному за счет инструктивной энергии (также небеспредельной), сообщенной вниманием – рано или поздно это произойдет. Как мы можем почувствовать боль в руке, в той или иной мышце, в том или ином участке мышцы, но уже не можем различить на этом фоне сигналы от отдельных мышечных волокон.

А сила ощущения, величина боли, сила эмоции – все это одновременно и «яркость фигур», в зависимости от которой внимание будет их ранжировать, и количество инструктивной причины – энергии, в зависимости от которой субъект будет с ними работать.

Конечная способность психики выделять количество причины является существенным следствием ограниченности энергетической мощности инструктивных причин, доступных субъекту.

При этом важно понимать, что хотя пороговый слабый раздражитель может быть различим в благоприятных и неразличим в неблагоприятных обстоятельствах, в зависимости от: а) его инструктивной величины; б) общего количества энергии психики (суммы прямой и опосредованной фрустрации драйвов); в) общего количества энергии, имеющейся в распоряжении субъекта для фокусировки внимания (которое можно определить как неиспользованную слабоосознаваемой деятельностью психики (подробнее см. «Полный учебный курс школы навыков ДЭИР», 4 ступень)) – в каждую единицу времени существует порог величины, ниже которого раздражитель психике не доступен.

При этом исходно заложенный в нашей внесознательной психике врожденный конструктивно-инструктивный комплекс из инстинктивной фигуры и энергии, присоединенной к ней, подвергается в процессе развития личности сублимации, то есть исходная энергия распространяется на ассоциированные с исходными вторичные, третичные и так далее фигуры.

В этом процессе инструктивная величина, энергия производных фигур может уменьшаться, если исходная фигура разделяется на несколько других, но может и сохраняться прежней (новая фигура вторична по отношению к фигурам двух драйвов), и даже увеличиваться (фигура третична по отношению к одному, но вторична по отношению к другому драйву).

Если фигура разделяется на несколько третичных (аналитических), они имеют меньше побудительной силы (энергии драйва), а если несколько вторичных используются для рождения третичной (синтетической), то она имеет больше энергии, чем рожденная разъединением.

Таким образом, соединяемые фигуры намного позднее уходят за порог восприятия, прекращающий их эволюцию, нежели чем фигуры аналитические, и наибольшее выживание, естественно, демонстрируют производные фигуры (или даже фигура), содержащие в себе оттенки вообще всех инстинктивных фигур и соответственно имеющая максимальную для данной системы значений поддержку побудительной причины. Разъединяемые, аналитические фигуры уходят за порог восприятия раньше синтетических.

Поскольку общая мощность драйвов субъекта конечна, то ее распространение по систему значений ограничено как в стороны, так и «вверх».

Нетрудно видеть, что таким образом образуется пирамида, или, вернее, конус различимости фигур субъектом по их энергетической величине, в основании которого находятся биологические импринты.

Существование такой пирамиды описано в работах Маслоу, впервые продемонстрировавшего иерархичность заполнения как уровней потребностей, так и уровней ценностей, а также вторичность актуализации «верхних» ценностей по сравнению с нижними.

Исходя из изложенного нами, описанные им закономерности легко предсказуемы: первичные фигуры обладают наибольшей энергетической (инструктивной, побудительной) силой, но наименьшей конструктивной (ассоциативной, связанной) величиной, тогда как «верхние» производные обладают наименьшей энергетической (инструктивной, побудительной), хотя и наибольшей конструктивной (ассоциативной, связанной).

При помощи верхних фигур очень удобно мыслить и манипуляции с ними приносят наибольшее удовлетворение, максимально комфортно и комплексно снимая фрустрацию драйвов – но так происходит в условиях относительного комфорта и психического благополучия.

В случае запороговой относительно такой стабильности фрустрации, появления мощной фигуры более низкого уровня, исчезновения психического благополучия (одряхление, интоксикация) – фигуры верхнего уровня просто перестают различаться. И вот уже на попойке все спят с кем попало, старик ведет себя как ребенок и оголодавший интеллигент тащит картошку с чужого огорода.

Это ПЕРВОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ биологической детерминированности нашей внесубъектной психики – КОНЕЧНОСТЬ СОЗДАНИЯ ПИРАМИДЫ ЗНАЧЕНИЙ. Разумеется, при увеличении количества энергии, к примеру за счет дополнительной стимуляции или за счет экономии, конус может расти и дальше. Кроме того, человеку в социуме помогает его социальное окружение, и тем, что вводят при воспитании в еще только развивающуюся психику фигуры верхних уровней в качестве фигур меньших уровней, и тем, что за счет проективных механизмов сообщают нашей психике часть своей энергии. Но также очевидно, что возможности и экономии и стимуляции совсем небезграничны. На какой-то величине конуса системы значений психика выдохнется и смысл жизни исчезнет, так как динамика уйдет, не окажется познавательных достижений.

В результате познавательный путь отдельно взятого индивидуального субъекта в собственной психике конечен. Человек физически не может думать «слишком далеко» от врожденных вводных.

Но есть и ВТОРОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ биологической детерминированности нашей психики, также связанное с описанным выше распределением энергии исходных фигур – за границу восприятия прежде всего выходят аналитические фигуры и наступает момент, когда для того чтобы продолжить анализ, приходится привлекать фигуры, несущие значения и энергию соседних драйвов. Вынужденно использовать старую информацию, содержащую в себе оттенки знакомых инстинктивных фигур.

Таким образом, мышление особенно сложными и далеко ушедшими от инстинктивно поддержанных фигур категориями с каждым шагом невольно отсеивает понятия, содержащие неотвечающие инстинктивным предпосылкам и все больше вводит в работу понятия, содержащие их.

Мышление человека оказывается не только энергетически, но и информационно вырожденным, имея склонность к интерпретации собственного инстинктивного пакета, придающего воспринятому смысл.

Исключение, пожалуй, составляет драйв экспании, позволяющий выделять первично фигуры по принципу новизны, но и они по уже изложенным причинам обречены на вырождение, если не находят связи с фигурами соседних драйвов.

Соответственно, помимо просто энергетической и информационной ограниченности человеческой психики, как носителя, на само мышление субъекта наложены целых три дополнительные ограничения: тем, что мышление не может зайти беспредельно далеко от заложенных в него природой источников энергии и тем, что оно не может глубоко анализировать слабо связанные с заложенными природой предпосылкам понятия, и тем, что причиной начала акта мышления служит побуждение, опять-таки берущее начало в подвергнутых интерференции природных стремлениях.

Человеческая внесубъектная психика и созданная по ее канонам система значений служит для нас постоянным фильтром восприятия, через который мы рассматриваем окружающий мир, а потом пытаемся найти закономерности в полученных данных.

Но мир бесконечно сложен по сравнению с человеком, неспособным на сегодняшний день даже при всей своей науке предсказать движение отдельно взятой молекулы в кубическом сантиметре воздуха или погоду на собственной планете.

Поэтому в отдаленном приближении наше мышление можно сравнить с поведением человека, которому под гипнозом поручили не замечать, к примеру, стола. С той только разницей, что в нашем случае неподдержанные заложенными в нас тенденциями данные мышление склонно игнорировать – а замечать только оттенки заложенного в нас.

Иными словами, мы не можем чего-либо бояться, любить, интересоваться, желать, относиться ПРОСТО ТАК. Любой интерес всегда вызван заложенными в нас инструктивными причинами, и это есть наш способ создания смыслов.

Нет нужды говорить, что количество заложенных в человеческую психику от рождения тенденций значительно меньше, чем бесконечное количество подходов и ключей, скрытых в мире, меньше разнообразия мира и бесконечной сложности событий в нем.

Бесконечная сложность и взаимосвязанность мира предстает перед нами в хаотическом облике. Но мы изучаем его при помощи ограниченного человеческой психикой и в этом смысле порочного инструмента мышления. В результате получается... вернее, получаемся... мы сами.

Это вполне естественно. Предположим, что мы имеем набор фотографий облаков (мир), сделанных сквозь колышащийся на ветру пятнистый полиэтилен (фильтр психики) – и нам предстоит выявить среди них закономерности. Все, что даст наше исследование – это грязно-белые контуры на голубом фоне, очень широко вариабельные – и пятнистый рисунок полиэтилена, повторяющийся значительно более устойчиво.

Что самое любопытное, мы встретим те же самые пятна и в пейзаже, и в стене дождя, и на фоне кажущегося таким равномерным неба, в котором есть невидимые нам звезды... И это неудивительно. Мы будем видеть общее там, где его нет – потому что мы сами присутствуем везде. И не увидим нового, потому что ограничены восприятием. Мы увидим себя. И отбросим часть проявлений мира, мешающую себя видеть.

Бесконечная сложности отразится в наших ожиданиях так, что мы увидим в качестве ее закономерностей только совпадение или несовпадение элементов мира с нашими биологически детерминированными причинами и связанными с ними фигурами.

Так микроб в мозгу человека увидит только себя.

Неудивительно, что мир кажется нам антропоформным.

Неудивительно, что человечество находится в бесплодном духовном поиске, и от этой безвыходности начинает признавать ценностью все, что приносит ощущение морального удовлетворения или «божественной сладости».

И чем настойчивее и громче человек вопиет о божественных эмоциональных ценностях, и чем он настойчивее добивается их, тем больнее в нем безысходность, мучительнее потеря надежды познать мир и чернее отчаяние.

Неудивительно, что в любом пустом небе мы видим того или иного Бога, как собственное отражение.

Но не увидим настоящего Его, даже если Он там есть, потому что ищем эмоциональные закономерности самих себя и не поймем закономерности Его.

И также абсолютно неудивительно, что культура современного человечества в своем познании начинает скапливаться у третьего барьера развития субъекта. Это проявляется и в религиозности, и в мистике, и в расцвете экстрасенсорных навыков, и в появлении науки синерегетики, и даже в том, что ученые уже «воочию видят» в мире следы «высшего разума»...

Все это и не удивляет – и одновременно навевает грусть.

Третий барьер держит человека за его собственное мышление. Держит надежно, при помощи внесознательной биологической психики, самого мышления, преобразованного этим мышлением мира за первым барьером, слепками мышления в мире человеческой иллюзии за вторым барьером. Он заворачивает мышление человека к его же источнику.

И новое поколение млеет от электроники так же, как их предки от картонной дурилки Петрушки. Млеет ровно настолько же, древней как человек психикой. Тысячелетия идет старая жизнь в эволюционирующих декорациях.

И человек верит отражению самого себя, говорит себе и другим: мир разумен, добр, вечен. Поступай хорошо, как сказано, и будет тебе счастье. А если нет, то огонь пекельный или карма злая. А искать умом ничего не нужно, потому что все уже найдено. Вредно шибко-то думать. Верить нужно и сердцем искать. А то, что ум отыщет, это тщета и бес мамона. Да если подумать, то и правда ведь – тщета тщетная. Потому что ведь беспредметное удовлетворение только на эмоциональном пути лежит, безмысленном.

Но, если подумать еще раз, то так и пройдет безмысленный человек, не думая, мимо настоящего бессмертия, мимо возможности найти действительный разум мира, мимо бесконечности. Он не услышит мыслей и общения, от начала времен идущего во Вселенной прямо вокруг него во всех ее проявлениях. Он просто немного побудет собой и не станет никем.

Как трава на лугу – выросла, сгнила, и снова выросла. Та же трава.

Эпоха за эпохой.

Пока не будет сломан третий барьер.

* * *

Как же это сделать?

Стену психики сломать, увы, невозможно. Субъект не может существовать без объективной структуры, из материи или энергии, порождающей его существование в этом мире. Эту стену можно только перестроить, позволив таким образом субъекту развиваться.

Однако и барьер биологической детерминированности мышления сломать изнутри по философским и психологическим причинам невероятно трудно. Вся история человечества, может быть, лишь немного подвинула его, чуть-чуть расширив ценностные понятия социума, но по-прежнему сохранив неразрывное единство человеческого субъекта, биологической психики и человеческой иллюзии. По-прежнему биологическая психика, пусть и наполненная чуть изменившимися понятиями, управляет субъектом.

Соответственно, для преодоления третьего барьера субъекту необходимо вступить со своей внесубъектной психикой в принципиально новые отношения, для которых мы уже ввели термин «неомышление».

Биологически созданные отношения выглядят так: сознание в виде самосознающего центра субъекта при помощи внимания трансформирует конструктивные переменные субъективной реальности. Направление трансформации, порядок и цель этого процесса определяет внесубъектная психика.

Можно сказать, что субъект обслуживает ее, хотя переживает это как преследование собственных целей. В общем-то, это впечатление недалеко от истины, если учитывать неразрывную связь психики и субъекта, как ее субъективной изнанки.

Однако парадокс заключается в том, что внесубъектная психика неспособна создавать новое – познавать, творить, развиваться. Она, если можно так выразиться, вещь неодушевленная, просто живая, или даже скорее самодвижущаяся в строгом соответствии с биологическими правилами. Она просто функционирует, принимая на хранение данные, выдавая их по запросам и при невозможности выполнения запроса предоставляя их субъекту с инструкциями для направленного пересмотра.

Новое может создавать только субъект и в этом качестве он и нужен психике.

И, с точки зрения субъекта, в таких взаимоотношениях существует серьезное противоречие. Субъект способен проникнуть в тайны мира намного глубже, чем это требуется для выживания биологической психике. Поэтому в своих открытиях субъект лишен энергетического поощрения и вынужденно возвращается на круги своя. Внесубъектная психика нового не создает, субъект ей полностью подчинен, развитие субъекта исключено.

Это отношение и требует пересмотра.

В неразрывной паре психика-субъект субъект должен перестать быть ведомым и стать ведущим.

Инструментом субъекту послужат приемы преодоления первого и второго барьера – субъекту не привыкать изменять материальную реальность, в качестве которой выступит его собственная психика.

Необходимо сменить обычный процесс: получение конструктивных данных и инструкций со стороны психики, переработка их субъектом, передача психике для оценки, на иную последовательность – переработка субъектом конструктивных данных и инструкций, а затем передача психике с целью получения из нее требуемого инструктивного возврата.

Раньше субъект поставлял психике нужные ЕЙ конструктивные данные – теперь психика поставляет субъекту необходимые ЕМУ для следующего шага инструктивные данные. Не психика получает решение своей задачи, а субъект получает энергию для решения своей. Не психика использует субъект, как вычислительную мощность, а наоборот.

Вроде бы все технически просто и даже как-то банально.

Разве мы каждый день, каждую секунду не создаем в своем разуме новые картины из конструктивных данных, чтобы оценить их через инструктивный ответ психики? Разве таким образом субъект ее не использует? Разве он – не ведущий?

Однако, как уже было сказано, трудность здесь не в технологии, а в психологии. Поэтому ответ - «нет».

Суть в том, что здесь именно психика получает то, что ей нужно, и стремится откорректировать это инструктивным воздействием. А субъект получает то, что получает. Его устраивает любой инструктивный ответ и он посчитает его истиной в последней инстанции.

Таким образом, не решается главная задача – получение от психики энергии для мышления в направлении, не предрешенном биологически и потому в обычной ситуации не поддержанном психикой.

Добиться от психики помощи в решении конструктивных задач за счет предложенных субъектом же инструктивных переменных.

Аллегорически выражаясь, нам нужно найти способ крутануть баранку, чтобы выехать с дороги, по которой все едут по биологическому принуждению только прямо и до самого конца. Выехать за ее границы и осмотреться там, снаружи. Это уже и есть попытка создания новой дороги.

Увы, в настоящий момент нет логически оправданного способа предложить хотя бы несколько развернутых примеров такого способа мышления, и нет разумного способа привести иллюстрации даже из собственного опыта. Причина проста: нет слов в языке. На этом этапе выработанный человеческой иллюзией понятийный аппарат оказывается уже недостаточным.

И по щучьему велению его не создать. Остается только логическое конструирование и постепенное накопление понятий неомышления.

По сути, это есть шаг в неизвестное по определению. А о неизвестном известно только одно – что оно отличается от известного тем, что неизвестно.

Ведь человек не может создать новый драйв. Эта задача в силу того, что субъект пользуется биологической логикой, выглядит бессмысленной.

Человек по той же самой причине не может и глубоко вторгнуться в системы собственной инструктивной стимуляции. Для биологической логики это сплошная бессмыслица.

Этот характер действий: все, что эмоционально оправдано, логично, а все, что эмоционально неоправдано, бессмысленно, является еще одной компонентой третьего барьера.

Нам затруднительно приступить к его преодолению примерно так же, как дикому животному трудно понять логику человека – вместо того, чтобы скалить зубы и драться, человек начинает возиться с палкой и веревкой... стрела из лука разрешает это недоумение. Но способ действия остается для животного невообразимым.

По определению, на пути неомышления знакомой нам эмоциональной поддержки не будет. Это продукт логики, а не желания.

Но согласитесь, хотя лук и стрелы эффективней, чем зубы и ногти – когда-то человеку требовалось прикладывать огромные усилия, чтобы сдержаться и воспользоваться не биологическими средствами, а инструментом.

Это теперь уже имеется наработанный человечеством понятийный аппарат, позволяющий легко переходить к такому образу действий.

Попробуем в ходе мысленного эксперимента определить, с чего можно начать нам – какой рычаг можно под этот камень подсунуть.

Не будем претендовать на абсолютную истину в последней инстанции – отчего-то есть уверенность, что по мере социального накопления такого опыта, неоментальные приемы будут куда проще и куда естественнее. Только представим себе вариант в технологиях ДЭИР, ближе всего подошедшего к решению проблем этого класса.

Во-первых, в качестве начального предмета мышления мы не можем взять эмоционально неподдержанную переменную. Это было бы в человеческих понятиях сумасшествием и мазохизмом.

Поэтому для приближения к неомышлению разумнее использовать просто какую-либо свою цель. Она должна, впрочем, иметь конкретные признаки, чтобы по ним можно было сверяться.

Во-вторых, близкая цель, наподобие целей, которые мы ставим на второй ступени, не годится, так как все ее этапы уже просмотрены и инструктивно подтверждены биологической логикой.

Поэтому цель должна быть дальней – такой, которая еще едва-едва брезжится, которая и нужна-то отдаленно, просто скорее не помешает, и пути к ней непонятны. К ней даже подходов может быть не видно – на уровне «а что будет, если», «хорошо бы, хорошо бы нам моржа поймать большого», да и нужность ее имеет право быть сомнительной. Нечто неясное, находящееся на границе обдуманного – на границе конуса системы значений.

В-третьих, поскольку пока мы не можем создать новый драйв (не потому, что это так уж технически сложно, а потому, что такое действие психологически непредставимо в оправданном виде, выбивает из человеческой иллюзии и его результат справедливо называется сумасшествием), мы вынуждены воспользоваться комбинацией старых – причем, возможно, эта комбинация впоследствии получит отдельное наименование типа наименований «высших эмоций», а возможно, и нет.

В-четвертых, поскольку ставится задача накопления нового опыта небиологически обусловленных действий, пути достижения цели планировать и не получится, и логически неправильно.

И, наконец, в-пятых, субъект только испортит решение этой задачи, если будет пытаться действовать на промежуточных этапах. Он участвует в самом начале – но затем должен будет пользоваться поставляемым внесубъектной частью психики инструктивным материалом как обычным. Далее психика должна будет действовать как внесубъектный автомат, соединяя своей инструктивной информацией фигуры и выдавая их субъекту в том виде, в котором они могут служить субстратом для обычного мышления.

Соответственно, наши действия будут напоминать постановку программы.

Технологически последовательность уже вырисовывается. Проверим ее в мысленном эксперименте – хотя аналогичная технология в этих самых целях используется в ДЭИР на ступени 5-3 при создании не-маски. Задача – неизведанный опыт. Квест.

Берем отдаленную цель. Избираем эмоции, которые должны будут ее поддерживать – сделать это всего проще, если воспользоваться мощными эмоционально поддержанными фигурами. Сразу скажем, что фигур, обеспечивающих инструктивную поддержку, должно быть несколько – как из соображений более мощной поддержки, так и для того, чтобы нарабатывающийся в результате опыт движения к этой цели был более многогранным. Объединяем цель и инструктивно мощные фигура таким образом, чтобы при возникновении препятствия на пути достижения цели возникала фрустрация, а при приближении – удовлетворение. Перемещаем созданный конгломерат в виртуальное пространство, которое и есть граница внесубъектной психики. Отвлекаемся от этой цели. Живем.

Что начнет происходить? Психика будет производить инструктивную поддержку цели, причем будет действовать по-прежнему внесубъектно, как автомат. Она же будет использовать свои ресурсы, в частности, обмен со слабоосознавемой частью субъекта, чтобы связать новый цель и ее инструктивный ресурс с текущей системой значений и с воспринятыми конструктивными переменными внешнего мира.

В этом переработанном виде данные будут открываться субъекту.

Благодаря интерференции воспринятой реальности и созданной субъектом инструктивной поддержки весь путь осмысления и опыта на пути достижения этой цели бедет обладать важным отличием от остального: он будет создан НЕ ТЕМ ОБРАЗОМ, КАК ЕСЛИ БЫ ПОДДЕРЖИВАЛСЯ БИОЛОГИЧЕСКИ ДЕТЕРМИНИРОВАННО.

По такому признаку отличия это качественно новый опыт и новое познание, недостижимое в обычной ситуации – хотя и выражено в значениях, субъективно неотличимых от традиционных.

Пока все. И этого уже невероятно много.

Что дает такой, хотя и несовершенный, образ действий?

Во-первых, он уже сообщил некоей фигуре, находящейся на границе системы значений, инструктивную энергию более мощных фигур. Соответственно, теперь эта фигура в процессе мышления не будет заворачиваться обратно в глубину существующего конуса значений, кастрироваться, укладываться на прокрустово ложе биологической логики. Она будет обдумана более широко и ясно, как если бы система значений была еще полна энергии. Как в детстве.

Этот способ мышления позволяет субъекту преодолеть энергетические ограничения, наложенные природой на рост конуса значений.

Во-вторых, благодаря волюнтаристскому сообщению фигуре инструктивной силы, весь ментальный и практический опыт, имеющий к ней отношение, приобретает оттенки, не предопределенные биологически. Он – весь – новый. Результат неомышления, результат заказа со стороны субъекта.

И эффект усиливается тем, что цель отдаленная и на пути к ней мало вех текущей системы значения.

Этот способ действий позволяет субъекту преодолеть аналитические, информационные ограничения, накладывавшиеся на формирование системы значений биологической природой внесубъектной психики.

В-третьих, этот опыт в свою очередь окажет влияние на процесс мышления, и сам эффект проявится в бессчетных выводах смежных областей.

Система значений начнет расширяться за пределы биологических ограничений.

При этом субъект будет получать качественно новые инструктивные данные, создавать качественно новые комбинации из конструктивных, творить и переживать качественно новый опыт. И, хотя сам субъект не имеет пока возможности выделить этот опыт на фоне остального, биологически детерминированного, его возможности и эвристичность начинают прогрессивно расширяться.

Разумеется, человек идущий этим путем, извлечет из него массу дополнительных практических выгод, в том числе и социальных благ, так как новые пути широко востребованы человечеством.

Это И ЕСТЬ первый шаг к саморазвитию субъекта, осуществленный на практике. Получение надбиологического опыта, опыта вне человеческой иллюзии, послушно накапливающегося в оказавшейся универсальной внесубъектной психике.

ВПЕРВЫЕ СУБЪЕКТ РАЗВИВАЕТ САМ СЕБЯ путем произвольной инженерии собственного носителя - внесубъектной психики.

Разумеется, полученные таким образом знания субъект будет использовать и в технологиях уровня первого барьера, и в технологиях уровня второго барьера.

Его познавательные, практические, духовные, экстрасенсорные возможности будут гиперболически увеличиваться – и, право слово, описывать эти возможности можно бесконечно, чего только стоит элементарное преодоление возрастных психологических кризисов, которые вызваны включением (подростковый), фрустрацией (заполнение конуса значений в среднем возрасте) или выключением (пожилого возраста) энергии драйвов в определенных областях, чего стоит создание качественно других эгрегоров, нежели чем существующие на сегодня...

Но этого – разумеется, мало. Это, действительно, только лишь первый шаг.

Одна капля дождя не делает.

Для того, чтобы этот способ действий стал приносить субъекту не развитие вообще, как некий ящик с неизвестным заранее сюрпризом, а пользу конкретную – нужен СИСТЕМАТИЗИРОВАННЫЙ ОПЫТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕХНОЛОГИЙ ЭТОГО РОДА. Который на сегодняшний день вопиюще отсутствует.

Соответственно, такая технология должна применяться неоднократно. Это не разовое мероприятие, это способ существования. Причем программно, с некоторой периодичностью, потому что этот принципиально новый опыт представляется субъекту неотличимым от старого, и другого способа напомнить себе о необходимости получения эвристичного опыта пока нет.

Результаты таких достижений, разумеется, будут применяться на практике. Причем практике социальной. Создадутся пузыри новой надсоциальной реальности, которые будут постепенно сливаться с реальностью старой.

Тогда новый, вне биологических ограничений, опыт будет социализироваться и становиться частью человеческой иллюзии – постепенно ее трансформируя.

Постепенно наработается новый понятийный аппарат, который позволит обмениваться надбиологическим опытом и совместно искать наиболее перспективные направления его получения – перспективные не в плане удовлетворения нужд, как это принято сейчас, а перспективные в плане новых открытий, выигрыша времени для субъекта, вариантов субъективного проникновения в неосвоенные области энергоинформационной изнанки нашего огромного мира.

Задействуется вычислительный аппарат коллективного субъекта.

Новые понятия создадут новые слова и субъект получит инструмент выделения и анализа надбиологического мира. Наверняка появится система обозначений таких синтетических инструктивных резервов, новых эмоций и надбиологических знаний. Создадутся новые чувства для нового духовного мира. Человеческий мир обогатится неверостно.

И тогда субъект сумеет отличать в ощущении этот способ действий и этот надбиологический опыт и делиться им с другими.

И вот только тогда человек сможет подобраться к преодолению четвертого, самого сложного барьера.

Потому что в процессе преодоления третьего барьера человек совершает практически невозможное – он вырывается из плоскости своей биологической ограниченности, словно двумерное существо выходит в трехмерный мир.

Накопленный внебиологический опыт, новые понятия, мышление за детерминированными границами, лежащая под ними энергия мощных инструктивных фигур формируют информационно-энергетический плацдарм, от которого субъекту можно оттолкнуться и теоретически, и практически.

То есть наметить выход вовне, из биологической психики, на новый носитель. И выполнить это.

Действительно, почему это субъект обязан навеки быть единым со своим биологическим субстратом и разделить его физическую ограниченность?

Может ли субъект из подручных материалов изготовить для себя НОВУЮ ПСИХИКУ?

Четвертый барьер – это барьер неизбежности психики человеческой.

* * *

Без понятийного аппарата, еще только создающегося, такую возможность с более-менее практической точки зрения и описывать трудно. Но можно это сделать хотя бы теоретически, в особенности если учесть хотя бы некоторый опыт создания синтетических эмоциональных причин.

Мы попробуем охарактеризовать причины, ведущие к такому шагу, примерные проблемы и некоторые варианты их решения, приведем некоторые общие черты такой искусственной психики.

Итак, действительно: отчего бы субъекту, если он действительно дорожит собственным существованием и давно уже записал это в своей системе значений (понимая, что это логический парадокс, так как субъект сам по себе, без психики не может ничего «хотеть», мы просто встаем на партийную позицию текущей ситуации. Надо же с чего-то начинать? А тех, кто заявит, что поскольку субъект без психики ничего не может «желать», то и делать ничего не надо, мы направим куда подальше. Пусть ничего и не делают. А кому-то просто это окажется недоступным, и они выберут скоротечную конфету эмоционального удовлетворения. Пусть их.) не построить себе новую психику взамен старой?

В принципе, человеческая психика, в общем-то не так уж и плоха. На Земле, пожалуй, лучше разновидности не встречается.

Однако у нее имеются существенные конструктивные и эксплуатационные недостатки.

Прежде всего, она недолговечна. Разного рода ухищрения могут продлить ее существование, но не на сколько-нибудь приличный в масштабах мира срок.

Далее, она ограничена по энергетической мощности. Количество инструктивной причины в ней пропорционально сроку существования, но вот в единицу времени она совсем не всегда дает столько, сколько нужно и того, чего нужно. Результат – мало того что небесконечное, так еще и неглубокое познание мира. Низенькая пирамида значений.

Потом, она ограничена просто по вычислительной мощности. Считает хуже вычислительной машины, не может одновременно удержать в оперативной памяти больше чем примерно семь переменных, детально (со всеми буковками) вообразить целиком страницу текста, и так далее, и так далее. Вопросов нет: за длительный период времени она доползет докуда хочешь, как бухгалтер со счетами до годового баланса, но куда она могла бы дойти за то же время с более хорошими возможностями, остается тайной. Столько не живут.

Затем - объем и, главное, доступность памяти. Это даже критиковать не хочется. Попробуйте вспомнить телефоны своих школьных приятелей, если вам уже за тридцать.

Еще: перенастраивается хуже некуда. Даже для небольшой перенастройки нужно или долго учиться всяким методам, или долго ходить к психотерапевту.

Еще: никакой возможности апгрейда. Ешьте что дали.

Еще: техническая информация извне инсталлируется донельзя долго. Пожалуйста: вот вам арфа, ноты надписаны на бумажке. А теперь посмотрите на пюпитр и сыграйте Листа. Или прочитайте инструкцию по управлению самолетом и сразу же немного полетайте.

Вот для начала семь веских причин для изменений. А еще то, что она позволяет переживать и исследовать только один слой мира – человеческий. Даже не слой, а маленькую прослойку слоя.

Но вот что и каким образом может выступить носителем для субъекта, кроме нее... это вопрос вопросов.

Самым для нас важным свойством психики, разумеется, является ее способность создавать элементы субъективной реальности – конструктивные и инструктивные.

Попробуем выделить другие важные признаки психики:

Во-первых, она самоподдерживается. Без всякого обязательного участия субъекта (он только помогает стратегически) человеческая психика участвует в управлении мозгом, ее структура получает от тела питательные вещества и окисляет их кислородом. То есть в ней происходит самостоятельный энергообмен и она обеспечивает собственную структуру.

Во-вторых, она обладает способностью проводить сквозь себя информацию, получая ее в виде одной кодировки и представляя его в иной.

В-третьих, у нее есть свои потребности и тенденции, собственные движения, которые влияют на субъекта (в случае человеческой психики она осведомляет пользователя (субъекта) в виде особого (инструктивного, эмоционального) сигнала, являющегося для субъекта принуждением к действию), и таким образом служит ему источником энергии.

В-четвертых, она способна сохранять в своей структуре информационный сигнал, в особых условиях выдавая его повторно, то есть обладает памятью.

В-пятых, психика состоит из доменов, взаимодействующих между собой информационным образом. По крайней мере, некоторые ее области - анализаторы, к примеру – могут работать, а могут и нет. Домен, передающий движение руки (моторный), координируется с доменом, эти движения руки отслеживающим (проприоцептивность). То есть психика – это вещь не целостная, а сложносоставная, состоящая из отдельных взаимовлияющих функциональных единиц.

Пожалуй, и все.

Как выглядит психический модуль, домен? Он существует на материальном носителе. Он имеет внутренние взаимосвязи, поддерживающие его структурную и функциональную стабильность. Он обладает сам или использует сторонний источник энергии. У него есть типичный способ функционирования, при котором сигнал со стороны вызывает типичный ответ, причем это происходит в определенных пределах. У него есть область, которой он взаимодействует с миром, а есть область, в которой он проявляет свою реакцию – его можно уподобить двустороннему интерфейсу. Он обладает собственной внутренней жизнью, таким образом при некоторых условиях его сигналы качественно видоизменяются. Он взаимодействует с остальными доменами. И, наконец, его сигналы, будучи реальными, тем не менее имеют значимую для субъекта субъективную сторону. Совокупность таких доменов составляет более крупные домены, они - психику.

Наиболее мелким доменом психики, вероятно, выступает нейрон. Но именно психическая роль одного нейрона очень мала, и если измерять циркулирующие в нем «количество байтов» психических и цитофизиологических, обеспечивающих собственно его существование, наверное первые составят тысячные доли процента. Комплексы нейронов образуют более крупные домены. И опять-таки, количество «психических байтов» окажется неизмеримо ниже количества «служебных байтов».

То есть субъект берет от психического домена на деле очень мало его свойств и в весьма малой ступени определяет его «поведение», процессы в нем протекающие. Только в узких пределах, некритичных для сиюминутного существования этого домена.

Если не брать во внимание самое главное свойство психики, а именно способность создавать элементы субъективной реальности, то остальным признакам в мире отвечает довольно много вещей – а признакам какого-либо психического домена еще больше.

Компьютер и его блоки, вообще вычислительная техника.

Мозг прочих, не человеческих живых существ.

Эгрегориальные структуры.

Коллективное бессознательное.

Биосфера.

Планета Земля со всеми ее элементами.

Солнце.

Вселенная.

Все эти и многие другие вещи на свете состоят из функциональных доменов, самоподдерживаются, обладают собственным движением, проводят и хранят информацию. У всех них есть область «поведения» некритичная для их сиюминутного существования, способная приютить субъект. Более того, поскольку один и тот же факт или движение могут означать для разных субъектов совершенно разные вещи, то «поведение» одного объекта может быть субстратом для нескольких субъектов.

Таким образом, материала для построения психики в мире может быть предостаточно – примерно как материалов, использованных нашим телом для строительства самого себя. Мозг можно рассматривать только как частный случай носителя субъективного. Нужно только воспользоваться иным материалом со стороны субъекта и далее определять его развитие, продлевая существование субъекта.

Довольно легко себе представить значительные технические сложности на пути создания полноценной психики, хотя бы равной по работоспособности человеческой, и мы пока отложим этот вопрос, потому что эта технологическая проблема и решаема, и бледнеет по сравнению с проблемой другой: а как вообще субъект может оказаться на другом носителе?

Действительно, что такое субъективная реальность, не знает никто. Что такое субъект и область «я есмь» - тем более. Соответственно, просто «перелить субъект из одной бутылки в другую» не получится. И это только «раз». «Два»: как можно осуществить контроль переноса? Поскольку искусственная психика функционально аналогична природной, то на вопрос «мыслишь ли ты?» она ответит утвердительно, даже если там и не окажется того субъекта, который мы «переносили». Попробуем подумать над этим.

Что такое субъект, субъективная реальность? На этот счет существует множество теорий и измышлений (см., к примеру, Е.М. Иванов, «Материя и субъективность»). Скажем, «божья искра». Мистические теории, стремящиеся к этому делу привлечь таинственные энергии. Кварки. Функциональные теории, подразумевающие субъект как продукт функционирования психики. Теории психофизического тождества, считающие, что субъективное и есть материальное, и в таком случае весь мир имеет субъективную изнанку...

Лично оставаясь на последней точке зрения, тем не менее считаю должным заметить, что с точки зрения субъекта и для нашего скромного исследования все эти теории могут быть признаны относительно несущественными. Так как субъект для самого себя существует, не спутает себя ни с чем другим и к тому же способен воздействовать на материю.

В разрезе нашего исследования значительно более важен вопрос взаимодействия субъекта, материи и мира.

И вот здесь картина значительно упрощается и вопросов становится чуть меньше. Субъект во встречающемся в природе виде неразрывно связан с материей, и мы это знаем.

Для того, чтобы осознать самого себя, непрерывное бытие субъекта должно себя с чем-то сличать. Для того, чтобы осознать, что осознал, данных для сличения должно быть еще больше. Они должны где-то храниться. Вне субъекта. В материальном (понимая под материальным и физические поля).

Для того, чтобы проявиться в мире, субъекту необходимо нечто, подвергающееся влиянию мира и подверженное влиянию субъекта. Материальность психики.

Чтобы функционировать, субъекту нужна энергия, опять-таки приходящая извне него. Опять-таки раз не субъект, значит материальность.

Чтобы удерживать собственную структуру, не осознаваемую в каждый момент времени, опять-таки необходима материальность.

Более того, субъект неразрывно связан и со временем, так как акт самоосознания занимает больше одного логического шага, а стало быть и больше одного временного кванта (субъект сличает себя с собой и осознает результат сличения).

Мы понимаем, что суть субъекта – все элементы субъективной реальности – имеет информационную природу. Мы знаем, что эта информация преобразовывается, не стоит на месте, а для этого необходима причина действия. Значит, энергия.

Вывод довольно прост: будь субъект чем-то сверхестественным, будь он оборотной стороной материи, будь он из кварков или божьих искр – для того, чтобы он именно как субъект существовал (функциональная теория), проявился (мистическая), осознал сам себя (тождественная) – необходим МАТЕРИАЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС С ИНФОРМАЦИОННЫМ СОДЕРЖАНИЕМ, причем общие признаки такого процесса, как удовлетворяющие практическим требованиям, так и необходимым субъективно, мы уже обсудили. Принципиально таких кандидатов много.

Второй вопрос, с контролем переноса, будет посложнее.

Приведем известный мысленный эксперимент: предположим, мы имеем установку, которая позволяет мгновенно и сверхточно, с точностью до положения электронов на орбите, сдублировать человеческое тело. Что мы и делаем.

У нас получается двое. Оба будут идентичны, обладать идентичными воспоминаниями, утверждать, что обладают субъектами, всегда имевшимися при них, и доказать иное окажется невозможно. Но вопрос о том, скопировался ли субъект или в новом теле поселился другой, останется открытым. Мы можем сослаться только на то, что есть первый, «настоящий», и второй, «копия». Их двое в мире.

Усложним эксперимент: уничтожим первого в момент создания второго. Теперь этот субъект один. И заявляет о себе, как об одном, единственным. Однако: как доказать, что это именно ТОТ ЖЕ субъект, а не просто ТАКОЙ ЖЕ? А вот данный парадокс уже неразрешим. Причем и сам субъект, обладающий материальной памятью, не сумеет внести никакой ясности.

В то же время, естественно, вопрос для нашего исследования имеет очень и очень большой значение, так как если старый субъект попросту исчез, то и человеку, им обладавшему, через четвертый барьер прыгать было незачем.

Ведь субъект осознает себя в непрерывном динамическом процессе, и остановка этого процесса влечет за собой возникновение этого парадокса. Не умираем ли мы каждый раз во сне, а наше место занимает следующая однодневка? Хотя бы идентичность тела внушает некоторые надежды, что это не так. А уж на новом носителе...

Следовательно, прерывание субъективного существования недопустимо. И эти ограничения, как не парадоксально, до определенной степени облегчают решение многих трудностей на пути к преодолению четвертого барьера.

Речь о создании целой новой психики сразу не идет – остановки допускать нельзя. Соответственно, имеет смысл идти по пути создания отдельных доменов.

Соответственно и не придется «переносить» субъект на другой субстрат, а всего лишь ПОДКЛЮЧАТЬ НОВЫЕ ДОМЕНЫ К СТАРОМУ СУБЪЕКТУ.

Раз так, отпадает сложность проверки пригодности носителя для проживания в нем субъекта. Сам субъект, неспособный ошибиться в собственном существовании, и проверит.

И одновременно решается вопрос о переходе субъекта с носителя на носитель: ведь субъективная реальность наполнена взаимодействующими данными. Каждый новый домен будет вносить свою лепту, обогащая ее.

Предположим, что наша субъективная реальность создана десятью крупными доменами психики, допустим, такими, как зрительный, слуховой и т.д. анализаторы. Если отключить один, она не перестанет существовать – что, кстати, и доказано нейротравматологией, накопившей случаи повреждения всех областей психического. Ни в одном их них субъект не исчез.

Окей, теперь добавим к ним двадцать новых доменов, взаимодействующих через субъект между собой и со старыми. Субъект станет состоять из тридцати. Подождем информационного выравнивания, кстати, в процессе него окажется возможным перегрузить необходимую память, примерно как запомнить музыку в знаковой форме.

Выключим по одному старые – или дождемся выхода их из строя по естественным причинам. Вуаля! Переход совершен.

И действительно, вот в этом виде возможность преодоления четвертого барьера выглядит уже значительно более реальной.

Опять-таки оставим в стороне чисто технические сложности создания лучшего, чем биологического, домена – у нас есть еще одна.

Все вроде бы довольно ясно, принципиально выполнимо с учетом современных возможностей человека... но вот как «подключить» новый психический домен к субъекту? Проводков в субъективную реальность не воткнуть, ничего не припаять и пока даже данные медицины не позволяют вмешаться в мозг так, чтобы привнести в его вычислительную систему что-либо осмысленное.

Все, что на сегодняшний день становится доступным субъекту, доступно ему конкретно и только через его биологическую психику.

То есть имеет место быть отношение «мир - объект (домен) – психика – субъект – психика - объект (домен) – мир», как при работе с компьютером.

Однако мы говорим о новой психике, поэтому наша задача пройти через «субъект – психика - объект (домен) – субъект» к «мир-домен – субъект – домен – мир».

И вот это как раз и есть основная и самая главная трудность на пути создания субъектом новой психики.

Все прочие, по сравнению с ней, преодолимы довольно легко – но если бы человек хоть раз осознанно решил такую задачу и поставил бы об этом в известность других – то четвертый барьер был бы уже преодолен.

И весь мир бы уже населяли способные общаться с нами субъекты наших предшественников, резвящимися на управляемом психическом субстрате потоков ветра, океанской воды, птичьих стай, эгрегориальных течениях... Но на деле такого пока нет.

Однако и здесь есть некоторые умозрительные перспективы. Правда, использующие текущую психику. Предположим, мы умудрились связать какой-либо домен нашей психики с внешним процессом настолько намертво, что они информационно отслеживают друг друга как поверхность колышащейся воды с поверхностью воздуха, проводя влияния субъекта наружу и влияние домена внутрь. Более того, этот внешний процесс оказывает влияние и на остальные домены нашей психики – на человека в целом.

Что тогда произойдет при выключении оригинального психического домена? Простите, а разве что-то исчезло? По прежнему есть та же информационная поверхность: «отношение мир-домен=психика-субъект-психика=домен-мир» заменилось на «мир-домен-субъект-домен-мир». По-прежнему внешний процесс взаимодействует с остальными психическими доменами, по-прежнему он доступен субъекту... Осталось повторить это N раз и оказаться среди процессов внешних.

В принципе, это вполне выполнимо. Только технические сложности.

И преград перед человеком и человечеством на этом пути осталось уже не так много: это третий барьер, преодоление которого позволяет вводить в информационную структуру субъекта на осмысленном уровне принципиально новые величины. Ведь без этого такое приравнивание окажется просто медитацией, а не созданием новой психики.

Это специальная организация такого домена, обеспечивающая его стабильное функционирование в мире, это выражение его влияния субъективно хотя бы на уровне удовольствие-неудовольствие (хотя бы вследствие интерференции влияния с остальными доменами), это хранение информации и это стабильная связь с остальными.

Это действительно, не так уж и много.

Прочие вопросы: перенос опыта, памяти, сложность нового домена... это вопросы технические. Опять-таки главное, что это возможно.

Более того, техническая возможность неполного, но спасительного переноса субъекта сохраняется даже при нерешенности этих задач. Как мы прекрасно понимаем, область «я есмь» примет все за чистую монету, что бы ей не подсовывала в ходе работы новая психика – только вот никому рассказать об этом не сможет. Хотя субъект будет удовлетворен и, по сути, родится вновь, хотя и им неуправляемо – как при реинкарнации.

Для того, чтобы субъект мог действительно считаться разумной сущностью, он как минимум должен иметь возможность повторить этот трюк еще раз. И еще. И еще – сколько ему потребуется, тогда он сможет и мыслить, и развиваться далее. Он должен стать не игрушкой новой среды обитания, а самостоятельной сущностью в ней.

Соответственно, существует минимальный порог переноса информации (хотя бы как переноситься или как искать это знание), который и окажется реальным преодолением четвертого барьера.

Без преодоления этого порога перенос может быть осуществлен только случайно и неполностью.

И, вероятнее всего, история человечества насчитывает довольно много таких случайных переносов – причем, естественно, в наиболее перспективной и доступной для формирования новой психической среды области.

В области эгрегориальной.

Действительно, эгергориальные структуры – это почти психика. Они подчиняются тем же закономерностям, осмыслены для человеческого миропонимания, более объемны, мощны и долговечны, чем психика индивидуума, и они контактируют с человеком повсеместно. Они уже организованы необходимым для домена образом. Они удобны для привычного проживания. Они - это идеальная среда начального плацдарма.

Неизвестно, было ли это выполнено осмысленно и в каком объеме это удалось сделать – но многие эгрегоры, прежде всего религиозные, явно и даже в своих текстах содержат в себе некие протезы личностей, которые заставляют адептов поступать и думать так, как диктует этот протез, направляя по продиктованным им каналам свою инструктивную энергию. Тайна сия велика есть, однако не исключено, что кто-то из учителей и не заметил, что тело его умерло.

Насколько он свободен в своей среде? Это еще один вопрос – как и вопросы, не говорит ли эгрегориальная личность словами эгрегориальных адептов, или переселился ли кто-нибудь на небиологический носитель.

Насколько эта сформированная человеком среда сопротивляется такому одушевлению? Это тоже большой вопрос. Потому что, как это не парадоксально, человечество посвящает свои рациональные усилия преимущественно материальным заботам, к примеру, о пенсии и социальном положении, не желая это доверить радужным обещаниям политиков - а в вопросах персонального принципиального выживания своей внутренней сути, в чем ведь никак нельзя ошибиться, так как любая ошибка будет непоправимой, как-то естественно скатывается на религию, удовлетворяясь эмоциональной соской загробных обещаний мистических иерархов. Ну не странно ли это? Не намеренно ли выдается соска?

Но все перечисленные вопросы решаемы. Мы, понимая это и обладая некоторыми техническими навыками субъект-центрированного подхода к работе с реальностью, непременно вернемся к этому вопросу в другом, более подробном тексте, посвященном практическим подходам к четвертому барьеру при помощи технологий второго барьера. Но пока у нас лишь обзорная экскурсия.

Для данного исследования важно понимать, что это – возможно.

Возможно практически.

Тогда, при условии решения множества теперь уже более-менее внятных вопросов, используя персональные навыки и коллективные знания, субъект наконец сможет стать тем, чем он, наверное, и должен стать – самостоятельной разумной сущностью, для которой природа носителя не так уж и важна.

Субъект, как самостоятельная разумная сущность влияет на материю, организует в ней координированные процессы, включает их в свою структуру, развивает носитель и себя, накапливает знания, живет только, сколько посчитает нужным, в том слое реальности, который ему интересен, там, где ему интересно, беспредельный в своем могуществе и потенциале, до дальних границ Вселенной и конца времен.

Это – стоящая перспектива развития человека.

Превзойти самого себя.

Стать самостоятельной разумной сущностью – одним из бессмертных духов нашего мира.

* * *

Подытожим сказанное.

Мы попытались изложить некоторые соображения относительно возможности эволюции человеческого субъекта в самостоятельную разумную сущность, не стесненную более ни временными, ни прочими человеческими рамками.

Разумеется, этот путь определяется самой сутью субъекта, как энергоинформационного феномена, расположенного на границе материального и идеального миров. Несмотря на то, что исходно субъект ограничен своим биологическим происхождением и собственной психикой, барьеров на этом пути вырисовывается всего четыре, причем два из них уже преодолены.

Первый – это влияние субъекта на материю и преобразование ее под свои нужды. Выполнено.

Второй – это вывод на уровень материального внутренних особенностей субъекта, позволяющих создать не просто упорядоченный мир, но мир, несущий признаки духовного содержания субъекта. Выполнено.

Третий – преодоление барьера человеческого мышления, его биологической предрешенности, затрудняющей познание вообще, создание нового, и познание мира, как он есть. Эти тенденции еще только нарастают.

Четвертый – становление субъекта, как самостоятельной разумной сущности, не зависящей от носителя и способной свободно его менять, строя по своим правилам. Он еще впереди.

При этом энергоинформационные навыки относятся только к технологиям преодоления второго барьера, тогда как для преодоления третьего и четвертого они будут уже использоваться наряду с другими, создавая комплексные приемы соответствующих уровней. Они сохранят безусловную полезность.

С одной стороны, кажется, что преодоление четвертого барьера –это лишь сладкая, но увы, удаленнейшая перспектива, немыслимая без невероятного технического развития человечества.

Однако, пожалуй, сама по себе практика смещения информационного процесса, а в нашем случае субъекта, относительно носителя, не так уж нова для нашего мира.

К примеру, тело человека. В самом начале оно состоит только из одной клетки и информации, заключенной в ней. Но, поглощая вещество и энергию из окружающей среды, оно использует эту энергию для упорядочивания вещества, создает новые клетки-домены, и растет. Вещество непрерывно отбрасывается, меняются клетки, а тело идет себе по жизни, и к концу в нем уже ничего не остается от материи, с которой оно начинало. Потому что даже тело человека есть только информационный процесс, структурирующий сам себя на материальном субстрате.

Или мозг человека, также состоящий из клеточных доменов. Клетки могут меняться, активироваться, и дезактивироваться, но само взаимодействие их активности порождает субъект, сознание, личность. И здесь субъект и психика действуют, разворачивая в личность те правила, которыми обладает от начала мозга. Опять информационный процесс, структурирующий свой материальный субстрат.

Или эгрегоры, коллективное бессознательное. Они составлены из доменов отдельных людей, их психики и субъектов. Но коллективное бессознательное подчиняется своим правилам, рожденным взаимодействием доменов. Старые домены отмирают, новые появляются и регулируются согласно текущим требованием коллективного субъекта, и лет за сто все домены коллективного бессознательного меняются. Каждая новая эгрегориальная тенденция начинается с одного-двух доменов и затем растет и усложняется. Вновь информационный процесс, формирующий себя из приемлемых доменов.

На фоне этого мы же и выделили в качестве задачи немногое – ввести свой субъект между индивидуальной психикой и, допустим, коллективным бессознательным. А для нас это уже совсем немало. Ведь тогда субъект сможет менять домены и стать бесконечным во времени. А раз будет время, субъект и его психика – остальное приложится.

Волшебство заключается в том, что перед осознавшим себя субъектом простирается бесконечный мир.

И глупо было бы в него не войти.

И субъект, информационно-энергетическое существо идеального уровня реальности это может, потому что для него понять что-то – означает уже наполовину оказаться там.

Казалось бы, при чем тут дальнейшее энергоинформационное развитие?

Впереди – бесконечность.

Титов К. В. 01.08.05