Теперь, когда бы я к ним ни зашла, вижу такую картину: она лежит с книжкой на диване и читает, а муж перед нею буквально рассыпается: «Леночка, может, лучше так? Или так? Как ты думаешь?» Насколько я могла определить, он по типу — Жуков. Честно говоря, в иной, несемейной обстановке от него никогда ничего подобного не услышишь, а с Леной они просто идеальная пара, хотя раньше все недоумевали, как это такие разные люди могут поладить!
А теперь представим себе, что на месте подруги-Есенина во втором рассказе оказалась бы подруга-Достоевский, дуал Штирлица. Во-первых, так же, как и ее друг, она усердно учила бы уроки и организованность Штирлица помогала бы ей самой выполнить вовремя свои задания, что вызвало бы только ее признательность и чувство удовлетворения. Его стремление заниматься по воскресеньям было бы ею воспринято в любом случае с пониманием и с чувством уважения к нему; она также многое бы успела сделать в выходной день. Постоянное стремление Достоевского к саморазвитию и самоусовершенствованию было бы здесь подкреплено, и оба остались бы довольны друг другом.
Если конфликтующие стороны имеют возможность увеличить дистанцию общения, то, как уже говорилось выше, после обменов «ударами» по КНС они расходятся. Но если, например, они состоят в браке, это сделать не так-то легко, и отношения могут стать невыносимо тяжелыми.
Рассказывает жена (Наполеон):
(Наполеон — Робеспьер)
Психотип моего мужа — Робеспьер. До свадьбы мы были знакомы всего три месяца. Он старался быть добрым и заботливым, меня привлекали его ум, рассудительность, спокойствие. Первая конфликтная ситуация возникла за один день до свадьбы, а сразу после свадьбы наши отношения совсем испортились, особенно это стало заметно после рождения ребенка. Что бы я ему ни сказала — его это раздражает. Он же старается все делать так, чтобы злить меня. Однажды повторял одну и ту же фразу на английском языке в течение целого часа. Закончил только тогда, когда у меня началась истерика. Постоянно цепляется ко мне: «Ты такая толстая, противная»... А я на него постоянно кричу: «Как тебе не стыдно, ты дома палец о палец не ударишь», и все в таком духе. Если я заплачу, то он получает от этого огромное удовольствие. У нас с мужем совершенно противоположное отношение ко всему, постоянное ощущение назревающего взрыва. Мы даже способны друг друга поколотить. Временами кажется, что отношения налаживаются, но в самый, казалось бы, неожиданный момент один больно ранит другого.
Итак, если встретились два соционических конфликтера, можно ли подойти к ним и сказать: «Держитесь друг от друга подальше, между вами неизбежен конфликт» (так иногда поступают начинающие соционики, исходя, конечно же, из самых добрых намерений)?
Познакомимся еще с одним примером конфликтных отношений психотипов Достоевский — Жуков.
Рассказывает женщина психотипа Достоевский:
(Достоевский — Жуков)
Лет 20 назад одновременно с В. мы появились в танцевальном клубе, который тогда только организовывался. Она не могла не привлечь внимания своей великолепной стройной фигурой и командирским стилем поведения, который сразу выдвинул ее в лидеры клуба.
В первые годы знакомства меня сильно раздражал в ней безапелляционный тон человека, не терпящего возражений, и я старалась держаться от нее подальше (Достоевский испытывает сильное давление волевой сенсорики Жукова на свой КНС). Позднее В. выступила инициатором поддержания некоей элитарности нашего клуба, не допуская в его члены людей иного (с ее точки зрения) уровня, чем тот, к которому принадлежали все мы. Такая ее позиция вызвала мое возмущение. (Достоевский, с его сильной этикой отношений и сильной интуицией, обычно считает, что все люди достойны любви и уважения).
Однако спустя несколько лет я обнаружила, что жизнь нашего клуба, членством в котором мы все очень дорожили, реально держится именно на деятельности В. Постоянные контакты с дирекцией по вопросам аренды помещения, договоры с преподавателями, финансовые дела — все «тянула» она, а не такие, как я, которые только пользуются тем, что делают другие, и способны лишь возмущаться (чаще в душе). Возложи на меня такие обязанности — все наше предприятие вскоре бы рухнуло.
В последние годы В. — одна из самых близких мне подруг. Ее неизменные реализм и оптимизм спасают меня от угнетающих спадов настроения, которым я бываю подвержена, — иногда и от отчаяния. В таких ситуациях она рассказывает мне историю о ком-нибудь из ее многочисленных знакомых, из которой я узнаю, что люди живут в гораздо более тяжелых ситуациях, чем моя.
— Не гневи Бога, — любит говорить она, — всем бы твои проблемы!
После такой «накачки» я ухожу от нее почти счастливая, а все проблемы превращаются в незначительные мелочи.
Правда, в отношениях с В. я выработала определенную стратегию поведения: лучше всего во всех делах, которые мы делаем вместе, полностью ей подчиняться, хотя я прекрасно понимаю, что это возможно только в достаточно короткие периоды наших встреч; постоянно так жить для меня было бы невозможно.