И все же, несмотря на то, что ИЭЭ мало соответствует принятому обществом идеалу семьянина, он привлекает своей постоянной новизной и изменчивостью... Неудивительно, что до пожилого возраста он сохраняет способность очаровываться и очаровывать других.
Интуитивно-этический экстраверт рассказывает о себе, и другие — о нем
Однажды, когда я был еще ребенком, под Новый год я захотел сделать так, чтобы наша искусственная елка стала пахнуть, как настоящая. Недолго думая я взял скипидар и помазал ее, за что мне, естественно, попало.
Моя сестра в детстве всегда была явным генератором идей. Она все время выдумывала какие-нибудь суперинтересные предложения, которые мы потом вместе реализовывали. Например, однажды она предложила в нашей комнате нарисовать радугу во всю стену. Это оказалось большим сюрпризом для наших родителей.
Однажды, когда мне было 4,5 года, мама взяла меня с собой в пансионат. А там брали детей только старше 5 лет. Мы пришли к главному врачу, и мама стала объяснять, что я уже достаточно взрослая и меня вполне можно считать пятилетней. Я смотрю, как он слушает маму, и понимаю, что ничего из этого не выйдет, вид у него явно скептический. Тогда я встала за мамину спину, сунула руку в ее сумку, вытащила помаду и накрасила губы (можно представить — как!). Я, конечно, знала, что все взрослые женщины красят губы, и сделала то же самое, чтобы казаться старше и таким образом помочь маме. В таком-то виде я и вышла из-за маминой спины. Главный врач от души расхохотался и сразу подписал маме путевку.
Все три предыдущие воспоминания очень хорошо выявляют ведущую функцию ИЭЭ — интуицию возможностей, которая часто приводит к генерации идей. Так же ярко видна и вторая функция — этика отношений, особенно в последнем рассказе: маленький ребенок сумел привести достаточно убедительные «аргументы», чтобы добиться желаемого.
Еще в детстве я была шумной, шаловливой и часто увлекалась не девчачьими играми: лазала по деревьям, дралась с мальчишками, делала брызгалки. Мне было легко как со взрослыми, так и с детьми. Поругавшись с кем-нибудь, я садилась на скамейку и начинала громко причитать: «Никто меня не лю-ю-ю-ю-ю-бит!!» Обидчик сразу бросался меня утешать, после чего все кончалось совместной шумной пакостью какому-нибудь зануде из соседнего двора.
Всегда моя жизнь была какой-то цикличной: то буйный взрыв деятельности, то — полная апатия. Рутину вроде мытья полов и подметания я как не любила в детстве, так и сейчас терпеть не могу. А какое-нибудь творчество всегда принимала с восторгом. В этом плане я радовала мою маму тем, что приготовление пищи воспринимала как искусство, всегда изобретала что-то новое, потому и не уставала у плиты.
И по сей день, когда я приезжаю домой и вижу, что там творится, я сначала впадаю в уныние на пару дней, потом — неделю убираю, носясь из комнаты в комнату, как метеор. Но потом... — трава не расти, мне на все наплевать.
Меня часто приглашают на дни рождения, праздники, где необходим ведущий — тамада. Не могу терпеть неловкости, молчания, напряженного ожидания на праздниках. Я точно знаю, чего от меня в этих случаях ждут, и с удовольствием «тормошу» общество. Вроде и на людей смотрю, и себя показываю — народ доволен.
Еще в школе я заметила, что интуитивно мне легко постигать природу вещей, но с математическим анализом у меня плохо. То же — и сейчас. «На пальцах» могу объяснить все, что угодно, а вот с формулами — хуже.
Мне очень повезло с семьей: папа и брат тоже Гексли. Можно себе представить, какие свалки мы устраиваем дама, какие драки! Папа — кандидат наук, он с легкостью объяснял нам с братом довольно трудные вещи, и все — «на пальцах». В итоге мы оба учимся на физическом факультете. Кстати, у брата с математическим анализом тоже неважно. Папа для нас по сей день — Учитель с большой буквы.
Когда мы собираемся дома, все трое «Гекслей» начинают поддевать друг друга, веселиться и вспоминать наши прошлые буйные шалости. Причем от папы и брата я набралась разных гадостей гораздо больше, чем с улицы, и этим горжусь.
В этом рассказе описаны все наиболее характерные особенности интуитивного подтипа Гексли. Это и сильные стороны его натуры — восторженное отношение к любой творческой деятельности (ЧИ), иррациональная цикличность жизненного ритма, умение выполнять «социальный заказ» на вечеринках (БЭ). Но все, связанное с логическим анализом и бытовыми проблемами, энтузиазма явно не встречает (БЛ и БС — слабые функции).
Когда компания своя, хорошо знакомая, я чувствую себя «рыбой в воде» и перестаю играть на публику. В своей компании я плыву по течению. Идти на море — отлично, на дискотеку — еще лучше, спасать утопающих — еще бы! Но, несмотря на это, мои моральные устои ограждают меня все-таки от пьянки или наркотиков. Если в компании окажутся люди с подобными увлечениями, я лучше останусь одна и буду гордиться своей «порядочностью».
Автор этого фрагмента, скорее, этический подтип Гексли, более спокойный, рассудительный и рациональный по сравнению с интуитивным подтипом.