Скачать 124.68 Кбайт
Эссе об имени
Даже в своей риторической форме и в том, что называют
oratio obliqua, это перемещение по-прежнему выглядит слишком прямым, линейным, в
целом экономичным, подобно диагональной дуге. (Прямой намек на то, что лук
____________
* От hybris; (гр.) - надменность, нахальство, оскорбление. - Прим. перев.
31 страсти
(arc)* иногда бывает натянут, и на страсти Филоктета; сказать о луке, что он
натянут (tendu), может означать, в зависимости от контекста, что его струна
натянута и готова послать смертоносную стрелу, или же, что этот лук кому-то
отдается, дарится, передается, оставляется", handed on, over to.) Итак, забудем
о косвенном.
Является ли это способом не отвечать на приглашение Дэвида Вуда и всех тех, кого
он здесь представляет? Должен ли я ему отвечать? Кто знает? Что такое
приглашение? Что означает отвечать на приглашение? Кому надлежит это делать и к
чему это сводится? Приглашение оставляет свободу действий, в противном случае
оно становится принуждением. Оно никогда не должно подразумевать: ты обязан
придти, ты должен придти, это необходимо. Вместе с тем, приглашение должно быть
настоятельным, не безразличным. Оно никогда не должно подразумевать: у тебя есть
возможность не придти, и если ты не придешь, ну что ж, ничего не поделаешь, это
неважно. Лишенное толчка, который дает желание, говорящее одновременно
"приходи", но оставляющего другому абсолютную свободу действий, приглашение
исчезает и теряет оттенок гостеприимности. Следовательно, оно должно раздвоиться
и удвоиться одновременно, оставить свободным и заставить быть зависимым
одновременно (двойной удар, удвоенный удар). Возможно ли вообще приглашение? Мы
только что выяснили при каких условиях оно было бы возможно, если бы имело
место; но даже если оно получено, представляется ли когда-либо оно в таком
качестве на самом деле?
_________________
*Фр. "arc" может означать: "дуга" или "лук" (оружие). - Прим. перев.
**Фр. "Un arc est tendu" может означать, в зависимости от контекста, "Лук
натянут" или "Лук протянут (кому-либо)". - Прим. перев.
32 Ж. Деррида
То, что мы подразумеваем под приглашением (так же, как и под любым призывом
вообще), предполагает логику ответа, ответа на приглашение и просто ответа.
Всякий, кто размышляет о необходимости, генеалогии и, следовательно, границах
понятия ответственности, не может в определенный момент не задуматься о том, что
означает слово "отвечать" и незаменимое слово "responsiveness", которому я не
нахожу достаточно точного эквивалента во французском языке. Он также не может не
задуматься над тем, имеет ли глагол "отвечать" свою противоположность, которая -
если верить здравому смыслу - должна заключаться в том, чтобы не отвечать.
Возможно ли иметь ясное представление по поводу "отвечать" и "responsiveness"?
В настоящее время мы можем наблюдать или принимать участие в предпринимаемых
почти повсеместно усилиях, привлекательных и тревожных, с целью восстановить
нравственность и, главным образом, успокоить тех, кто имел серьезные основания
волноваться по этому поводу. Так, некоторые умы видят в Деконструкции (как будто
она существует в единственном числе) современную форму безнравственности,
аморальности или безответственности и т. д. (слишком известные речи, заезженные,
но неустаревающие: ну и бог с ними). Другие, более серьезные, менее торопливые,
более благожелательные по отношению к этой Деконструкции, отстаивают сегодня
противоположную точку зрения. Они обнаруживают все более и более многочисленные
обнадеживающие признаки (иногда, признаться, в моих текстах), которые могут
свидетельствовать о постоянном и серьезном, прямом или косвенном, во всяком
случае усиливающемся интересе к тем вещам, которые называют такими красивыми
словами, как "этика", "мораль", "ответственность", "субъект" и т. д.
33 страсти
Прежде чем вернуться к теме "не-ответа", необходимо самым недвусмысленным
образом заявить, что условием сохранения чувства долга и чувства ответственности
стал бы отказ от этих двух форм реставрации нравственности, включая, новый
морализм деконструкции, которая при этом, естественно, выглядит более
привлекательной, чем то, чему она противостоит, но может в любой момент путем
самоуспокоения успокоить других и способствовать консенсусу нового
догматического сна. И не следует спешить с утверждением того, что неприятие этих
двух форм нравственности, в какой бы степени оно ни проявлялось, декларируется
исключительно во имя более высокой ответственности и более строгих требований
морали. Несомненно, что с момента утверждения некоторых крайностей стало
возможным предполагать некоторую долю безнравственности и даже скрытое лицемерие
проповедников нравственности, но ничто не дает возможности гарантировать, что
самыми подходящими именами или формами для этого утверждения будут этика,
мораль, политика, ответственность, субъект.
oratio obliqua, это перемещение по-прежнему выглядит слишком прямым, линейным, в
целом экономичным, подобно диагональной дуге. (Прямой намек на то, что лук
____________
* От hybris; (гр.) - надменность, нахальство, оскорбление. - Прим. перев.
31 страсти
(arc)* иногда бывает натянут, и на страсти Филоктета; сказать о луке, что он
натянут (tendu), может означать, в зависимости от контекста, что его струна
натянута и готова послать смертоносную стрелу, или же, что этот лук кому-то
отдается, дарится, передается, оставляется", handed on, over to.) Итак, забудем
о косвенном.
Является ли это способом не отвечать на приглашение Дэвида Вуда и всех тех, кого
он здесь представляет? Должен ли я ему отвечать? Кто знает? Что такое
приглашение? Что означает отвечать на приглашение? Кому надлежит это делать и к
чему это сводится? Приглашение оставляет свободу действий, в противном случае
оно становится принуждением. Оно никогда не должно подразумевать: ты обязан
придти, ты должен придти, это необходимо. Вместе с тем, приглашение должно быть
настоятельным, не безразличным. Оно никогда не должно подразумевать: у тебя есть
возможность не придти, и если ты не придешь, ну что ж, ничего не поделаешь, это
неважно. Лишенное толчка, который дает желание, говорящее одновременно
"приходи", но оставляющего другому абсолютную свободу действий, приглашение
исчезает и теряет оттенок гостеприимности. Следовательно, оно должно раздвоиться
и удвоиться одновременно, оставить свободным и заставить быть зависимым
одновременно (двойной удар, удвоенный удар). Возможно ли вообще приглашение? Мы
только что выяснили при каких условиях оно было бы возможно, если бы имело
место; но даже если оно получено, представляется ли когда-либо оно в таком
качестве на самом деле?
_________________
*Фр. "arc" может означать: "дуга" или "лук" (оружие). - Прим. перев.
**Фр. "Un arc est tendu" может означать, в зависимости от контекста, "Лук
натянут" или "Лук протянут (кому-либо)". - Прим. перев.
32 Ж. Деррида
То, что мы подразумеваем под приглашением (так же, как и под любым призывом
вообще), предполагает логику ответа, ответа на приглашение и просто ответа.
Всякий, кто размышляет о необходимости, генеалогии и, следовательно, границах
понятия ответственности, не может в определенный момент не задуматься о том, что
означает слово "отвечать" и незаменимое слово "responsiveness", которому я не
нахожу достаточно точного эквивалента во французском языке. Он также не может не
задуматься над тем, имеет ли глагол "отвечать" свою противоположность, которая -
если верить здравому смыслу - должна заключаться в том, чтобы не отвечать.
Возможно ли иметь ясное представление по поводу "отвечать" и "responsiveness"?
В настоящее время мы можем наблюдать или принимать участие в предпринимаемых
почти повсеместно усилиях, привлекательных и тревожных, с целью восстановить
нравственность и, главным образом, успокоить тех, кто имел серьезные основания
волноваться по этому поводу. Так, некоторые умы видят в Деконструкции (как будто
она существует в единственном числе) современную форму безнравственности,
аморальности или безответственности и т. д. (слишком известные речи, заезженные,
но неустаревающие: ну и бог с ними). Другие, более серьезные, менее торопливые,
более благожелательные по отношению к этой Деконструкции, отстаивают сегодня
противоположную точку зрения. Они обнаруживают все более и более многочисленные
обнадеживающие признаки (иногда, признаться, в моих текстах), которые могут
свидетельствовать о постоянном и серьезном, прямом или косвенном, во всяком
случае усиливающемся интересе к тем вещам, которые называют такими красивыми
словами, как "этика", "мораль", "ответственность", "субъект" и т. д.
33 страсти
Прежде чем вернуться к теме "не-ответа", необходимо самым недвусмысленным
образом заявить, что условием сохранения чувства долга и чувства ответственности
стал бы отказ от этих двух форм реставрации нравственности, включая, новый
морализм деконструкции, которая при этом, естественно, выглядит более
привлекательной, чем то, чему она противостоит, но может в любой момент путем
самоуспокоения успокоить других и способствовать консенсусу нового
догматического сна. И не следует спешить с утверждением того, что неприятие этих
двух форм нравственности, в какой бы степени оно ни проявлялось, декларируется
исключительно во имя более высокой ответственности и более строгих требований
морали. Несомненно, что с момента утверждения некоторых крайностей стало
возможным предполагать некоторую долю безнравственности и даже скрытое лицемерие
проповедников нравственности, но ничто не дает возможности гарантировать, что
самыми подходящими именами или формами для этого утверждения будут этика,
мораль, политика, ответственность, субъект.
|
|