Скачать 124.68 Кбайт
Эссе об имени
..
- В этом, его эпохе (epokhe) имеет определенное родство не только со skepsis
скептицизма, но и с феноменологической редукцией. И в противоположность тому,
что мы только что говорили, трансцендентальная феноменология - в силу того, что
она проходит через отсрочку любой доксы, любой существующей позиции, любого
тезиса - обитает в той же стихии, что и негативная теология. Одна могла бы быть
хорошей пропедевтикой другой. Удивительно, не так ли?
- Если хотите, это не так уж несовместимо с тем, что мы говорили о языке
кризиса. Оставим это. С одной стороны, такое заключение в скобки или в кавычки
самого тезиса разрушает любую онтологическую или теологическую пропозицию, а на
самом деле, любую философему как таковую. В этом смысле, принцип негативной
теологии в движении внутреннего бунта, радикальным образом оспаривает традицию,
от которой он как бы происходит. Принцип против принципа. Матереубийство и
утрата корней, разрыв с принадлежностью, прерывание некоторого рода
общественного договора, который отдает право государству, нации и, шире,
философскому сообществу как сообществу рациональному и логоцентрическому.
Негативная теология отрывается от него после того, как дело сделано, при
перекручивании или (пре)вращении последующим движением искоренения, как если бы
подпись не была подписана надлежащим образом, но опровергнута припиской или как
угрызениями совести,
112 Ж. Деррида
добавленными как post-scriptum в конце договора. Этот разрыв договора
программирует целую серию аналогичных и рекуррентных движений, серию пустых
обещаний самой крайней степени, которые ссылаются на epekeina tes ousias, но не
предлагают себя в качестве негативной теологии (Плотин, Хайдеггер, Левинас).
Но с другой стороны, и тем самым, нет ничего более верного изначальному
отно-теологическому наказу, чем эта гипербола. Post-scriptum остается подписью,
даже если он ее отрицает. И как для всякой человеческой или божественной подписи
- нужно имя. Если только, как на это намекалось чуть выше, имя не было чем-то,
что отступило перед тем, что оно называет, и тогда "нужно имя" означает, что
имени не хватает: оно должно отсутствовать, нужно имя, которое бы отсутствовало.
Прийдя к тому, чтобы исчезнуть, оно становится "за исключением самого себя". В
самый апофатический момент, когда говорят: "Бог не есть...", "Бог - это ни то и
ни другое; ни нечто, ни его противоположность" или "Бытие не есть..." и т. п.,
даже тогда нужно все еще говорить о сущем как таковом, в его истине, будь она
мета-метафизической или мета-онтологической. Нужно держать обещание говорить
любой ценой правду, свидетельствовать, признавать правду имени и даже того
нечто, что должно быть названо именем, т. е. по ту сторону имени. Это нечто -
только не имя. Нужно принимать к сведению указанную трансценденцию, негативный
путь которой является всего лишь путем, методическим приближением, рядом этапов.
Так же как молитва и свидетельство любви. Однако "я тебя люблю", находящееся на
пути молитвы или любви, всегда в дороге. Ангелус Силезиус, между прочим,
уточняет это, когда в некоторого рода примечании или post-scriptum к утверждению
"Man muss noch uber GOtt" (I, 7) добавляет: "То есть по ту сторону всего, что мы
знаем о
113 кроме имени
Боге или что можем подумать о нем, в соответствии с негативным созерцанием (nach
der verneinenden bescha-wung), о котором см. мистики".
- Вы не можете, следовательно, говорить, что "Паломник херувима" освобождается
от негативной теологии.
- Нет, конечно не определенным, чистым и полным образом; он многим ей обязан. Но
я не сказал бы этого больше ни про один текст. Наоборот, я считаю, что нет ни
одного текста, который не был бы заражен негативной теологией, даже среди тех,
которые не имеют, не хотят иметь или думают, что не имеют никакого отношения к
теологии вообще. Негативная теология повсюду, но никогда не одинока. И благодаря
этому, она принадлежит пространству философского или отно-теологического
обещания (не выполняя его), которое она с виду отрицает: принять к сведению
указанную языковую трансценденцию, как мы заметили чуть выше, говорить о Боге
как таковом, по ту сторону его образов, по ту сторону этого идола, который может
еще быть бытием, по ту сторону того, что сказано, видано или узнано о нем;
отвечать на настоящее имя Бога - на то имя, на которое он сам отвечает и
которому соответствует по ту сторону имени, под которым мы его знаем и которое
слышим. Именно с этой целью негативная процедура отторгает, отрицает,
отказывается от любых не соответствующих ей функций. Она делает это во имя пути
истины и чтобы услышать имя правдивого голоса. Власть, о которой мы говорили
раньше, дается ей правдой от имени и на пути, на котором она поднимает голос;
голос этот говорит ее устами: alehteia как забытая тайна, оказывающаяся таким
образом раскрытой, или истина как обещанное соответствие.
- В этом, его эпохе (epokhe) имеет определенное родство не только со skepsis
скептицизма, но и с феноменологической редукцией. И в противоположность тому,
что мы только что говорили, трансцендентальная феноменология - в силу того, что
она проходит через отсрочку любой доксы, любой существующей позиции, любого
тезиса - обитает в той же стихии, что и негативная теология. Одна могла бы быть
хорошей пропедевтикой другой. Удивительно, не так ли?
- Если хотите, это не так уж несовместимо с тем, что мы говорили о языке
кризиса. Оставим это. С одной стороны, такое заключение в скобки или в кавычки
самого тезиса разрушает любую онтологическую или теологическую пропозицию, а на
самом деле, любую философему как таковую. В этом смысле, принцип негативной
теологии в движении внутреннего бунта, радикальным образом оспаривает традицию,
от которой он как бы происходит. Принцип против принципа. Матереубийство и
утрата корней, разрыв с принадлежностью, прерывание некоторого рода
общественного договора, который отдает право государству, нации и, шире,
философскому сообществу как сообществу рациональному и логоцентрическому.
Негативная теология отрывается от него после того, как дело сделано, при
перекручивании или (пре)вращении последующим движением искоренения, как если бы
подпись не была подписана надлежащим образом, но опровергнута припиской или как
угрызениями совести,
112 Ж. Деррида
добавленными как post-scriptum в конце договора. Этот разрыв договора
программирует целую серию аналогичных и рекуррентных движений, серию пустых
обещаний самой крайней степени, которые ссылаются на epekeina tes ousias, но не
предлагают себя в качестве негативной теологии (Плотин, Хайдеггер, Левинас).
Но с другой стороны, и тем самым, нет ничего более верного изначальному
отно-теологическому наказу, чем эта гипербола. Post-scriptum остается подписью,
даже если он ее отрицает. И как для всякой человеческой или божественной подписи
- нужно имя. Если только, как на это намекалось чуть выше, имя не было чем-то,
что отступило перед тем, что оно называет, и тогда "нужно имя" означает, что
имени не хватает: оно должно отсутствовать, нужно имя, которое бы отсутствовало.
Прийдя к тому, чтобы исчезнуть, оно становится "за исключением самого себя". В
самый апофатический момент, когда говорят: "Бог не есть...", "Бог - это ни то и
ни другое; ни нечто, ни его противоположность" или "Бытие не есть..." и т. п.,
даже тогда нужно все еще говорить о сущем как таковом, в его истине, будь она
мета-метафизической или мета-онтологической. Нужно держать обещание говорить
любой ценой правду, свидетельствовать, признавать правду имени и даже того
нечто, что должно быть названо именем, т. е. по ту сторону имени. Это нечто -
только не имя. Нужно принимать к сведению указанную трансценденцию, негативный
путь которой является всего лишь путем, методическим приближением, рядом этапов.
Так же как молитва и свидетельство любви. Однако "я тебя люблю", находящееся на
пути молитвы или любви, всегда в дороге. Ангелус Силезиус, между прочим,
уточняет это, когда в некоторого рода примечании или post-scriptum к утверждению
"Man muss noch uber GOtt" (I, 7) добавляет: "То есть по ту сторону всего, что мы
знаем о
113 кроме имени
Боге или что можем подумать о нем, в соответствии с негативным созерцанием (nach
der verneinenden bescha-wung), о котором см. мистики".
- Вы не можете, следовательно, говорить, что "Паломник херувима" освобождается
от негативной теологии.
- Нет, конечно не определенным, чистым и полным образом; он многим ей обязан. Но
я не сказал бы этого больше ни про один текст. Наоборот, я считаю, что нет ни
одного текста, который не был бы заражен негативной теологией, даже среди тех,
которые не имеют, не хотят иметь или думают, что не имеют никакого отношения к
теологии вообще. Негативная теология повсюду, но никогда не одинока. И благодаря
этому, она принадлежит пространству философского или отно-теологического
обещания (не выполняя его), которое она с виду отрицает: принять к сведению
указанную языковую трансценденцию, как мы заметили чуть выше, говорить о Боге
как таковом, по ту сторону его образов, по ту сторону этого идола, который может
еще быть бытием, по ту сторону того, что сказано, видано или узнано о нем;
отвечать на настоящее имя Бога - на то имя, на которое он сам отвечает и
которому соответствует по ту сторону имени, под которым мы его знаем и которое
слышим. Именно с этой целью негативная процедура отторгает, отрицает,
отказывается от любых не соответствующих ей функций. Она делает это во имя пути
истины и чтобы услышать имя правдивого голоса. Власть, о которой мы говорили
раньше, дается ей правдой от имени и на пути, на котором она поднимает голос;
голос этот говорит ее устами: alehteia как забытая тайна, оказывающаяся таким
образом раскрытой, или истина как обещанное соответствие.
|
|