Скачать 77.84 Кбайт
Парадоксы свободы в учении фихте
Теперь в работе "Наставление к блаженной жизни" Фихте излагает новое учение о ступенях, или стадиях, духовного развития. Самой первой ступенью, самым поверхностным, как говорит Фихте, способом восприятия мира является точка зрения "чувственного знания"; здесь "действительно сущим считается то, что является предметом внешних чувств". [35] В критике этой чувственной ступени знания Фихте ранний и поздний не расходятся. Более высокий тип мировоззрения – тот, который постигает мир как "некоторый закон и порядок". [36] Только с этого момента, по Фихте, вообще начинается духовная жизнь.
"Закон для такого мировоззрения есть первое, что поистине существует и благодаря чему существует все остальное. Свобода и человеческий род для него – второе, они существуют потому, что закон свободы полагает свободу и свободные существа. Открывающийся во внутреннем мире человека нравственный закон является для этого мировоззрения единственным основанием самостоятельности человека, единственным аргументом в пользу этой самостоятельности. Наконец, чувственный мир для этой точки зрения – третье; он есть лишь сфера свободного действия человека. Существует он благодаря тому, что свободное действие необходимо полагает объекты этого действия". [37]
Описанная точка зрения – не что иное, как позиция самого Фихте в первый период (1794 г.); эту же точку зрения он развил в "Философии нравственности" 1798 г., следуя учению Канта. Фихте и не отказывается признать эти факты своей биографии, он делает только небольшие оговорки, цель которых – показать, что все-таки и в 1798 г. он не до конца разделял принципы кантовской этики.
"В философской литературе, – пишет Фихте, – самый точный и самый последовательный пример этого воззрения – это Кант, если проследить его путь не далее, чем до "Критики практического разума". Подлинный характер этого образа мыслей, который мы выше выразили в виде положения, что реальность и самостоятельность человека доказывается только через господствующий в нем нравственный закон и что он только благодаря этому становится чем-то в себе, Кант выражает теми же словами. Что касается нас, то и мы принимали, проводили и, нужно признать, не без энергии высказывали это мировоззрение как точку зрения, обосновывающую философию права и нравственности в нашей разработке этих двух дисциплин, хотя и никогда не признавали ее высшей". [38]
Говоря о своем отличии от Канта также и в ранний период, Фихте, возможно, имеет в виду свое стремление преодолеть кантовский дуализм чувственного и нравственного. Подлинно нравственным уже тогда Фихте считал лишь того, кто с радостью следует велению долга, в ком, иначе говоря, склонности совершенно умолкают, и ничто уже не противостоит требованиям категорического императива. Однако, хотя Фихте и стремился таким путем избегнуть кантовского дуализма чувственности и нравственности, дуализма, предполагающего реального, а не идеального человека, все же вплоть до 1800 г. он вслед за Кантом ставил основной закон нравственности в центр своего учения. Более того, нравственный миропорядок в центре с нравственным законом Фихте объявил по существу самим богом. Теперь же он считает это свое учение лишь промежуточным этапом на пути духовного развития.
Третья точка зрения на мир, говорит Фихте, это "точка зрения истинной и высшей нравственности. Для нее, как и для только что описанной второй точки зрения, закон духовного мира также есть высшее, первое и абсолютно реальное; здесь оба воззрения сходятся. Но закон третьей точки зрения – это не закон, упорядочивающий наличное, а скорее закон, творящий нечто новое..." [39] Творческий закон выше закона упорядочивающего: последний касается только формы идеи и в этом смысле формален, второй касается идеи самой по себе, во всей ее полноте и жизненности.
"Истинно реальное и самостоятельное есть с этой точки зрения святое, доброе, прекрасное; вторым является человечество, призванное изобразить все это в себе; упорядочивающий закон в человечестве – это третье. Он с этой точки зрения только средство для того, чтобы ради истинного назначения человечества дать ему внутренний и внешний покой. Наконец, четвертое: чувственный мир с этой точки зрения есть всего лишь сфера для развертывания внешнего и внутреннего, низшего и высшего, свободы и моральности..." [40]
Реализация этой высшей нравственности, по Фихте, – культурное творчество, т.е. наука, искусство, социальное и государственно-правовое строительство, где реализуется идея. Истинная нравственность у Фихте теперь сродни творческому эросу Платона, и не случайно, отмечая исторические примеры этого "третьего воззрения на мир", Фихте указывает прежде всего на Платона, а также на своего современника Якоби. [41], чье влияние на Фихте во второй период его деятельности было очень сильным. Человек, живущий сообразно творческому закону, отнюдь не нуждается в том, чтобы вести постоянную борьбу с чувственными влечениями ради требований категорического императива, и сами влечения перестают быть непросветленными вожделениями, животными побуждениями эгоистического индивида: они не противостоят духу, а сливаются с ним.
"Закон для такого мировоззрения есть первое, что поистине существует и благодаря чему существует все остальное. Свобода и человеческий род для него – второе, они существуют потому, что закон свободы полагает свободу и свободные существа. Открывающийся во внутреннем мире человека нравственный закон является для этого мировоззрения единственным основанием самостоятельности человека, единственным аргументом в пользу этой самостоятельности. Наконец, чувственный мир для этой точки зрения – третье; он есть лишь сфера свободного действия человека. Существует он благодаря тому, что свободное действие необходимо полагает объекты этого действия". [37]
Описанная точка зрения – не что иное, как позиция самого Фихте в первый период (1794 г.); эту же точку зрения он развил в "Философии нравственности" 1798 г., следуя учению Канта. Фихте и не отказывается признать эти факты своей биографии, он делает только небольшие оговорки, цель которых – показать, что все-таки и в 1798 г. он не до конца разделял принципы кантовской этики.
"В философской литературе, – пишет Фихте, – самый точный и самый последовательный пример этого воззрения – это Кант, если проследить его путь не далее, чем до "Критики практического разума". Подлинный характер этого образа мыслей, который мы выше выразили в виде положения, что реальность и самостоятельность человека доказывается только через господствующий в нем нравственный закон и что он только благодаря этому становится чем-то в себе, Кант выражает теми же словами. Что касается нас, то и мы принимали, проводили и, нужно признать, не без энергии высказывали это мировоззрение как точку зрения, обосновывающую философию права и нравственности в нашей разработке этих двух дисциплин, хотя и никогда не признавали ее высшей". [38]
Говоря о своем отличии от Канта также и в ранний период, Фихте, возможно, имеет в виду свое стремление преодолеть кантовский дуализм чувственного и нравственного. Подлинно нравственным уже тогда Фихте считал лишь того, кто с радостью следует велению долга, в ком, иначе говоря, склонности совершенно умолкают, и ничто уже не противостоит требованиям категорического императива. Однако, хотя Фихте и стремился таким путем избегнуть кантовского дуализма чувственности и нравственности, дуализма, предполагающего реального, а не идеального человека, все же вплоть до 1800 г. он вслед за Кантом ставил основной закон нравственности в центр своего учения. Более того, нравственный миропорядок в центре с нравственным законом Фихте объявил по существу самим богом. Теперь же он считает это свое учение лишь промежуточным этапом на пути духовного развития.
Третья точка зрения на мир, говорит Фихте, это "точка зрения истинной и высшей нравственности. Для нее, как и для только что описанной второй точки зрения, закон духовного мира также есть высшее, первое и абсолютно реальное; здесь оба воззрения сходятся. Но закон третьей точки зрения – это не закон, упорядочивающий наличное, а скорее закон, творящий нечто новое..." [39] Творческий закон выше закона упорядочивающего: последний касается только формы идеи и в этом смысле формален, второй касается идеи самой по себе, во всей ее полноте и жизненности.
"Истинно реальное и самостоятельное есть с этой точки зрения святое, доброе, прекрасное; вторым является человечество, призванное изобразить все это в себе; упорядочивающий закон в человечестве – это третье. Он с этой точки зрения только средство для того, чтобы ради истинного назначения человечества дать ему внутренний и внешний покой. Наконец, четвертое: чувственный мир с этой точки зрения есть всего лишь сфера для развертывания внешнего и внутреннего, низшего и высшего, свободы и моральности..." [40]
Реализация этой высшей нравственности, по Фихте, – культурное творчество, т.е. наука, искусство, социальное и государственно-правовое строительство, где реализуется идея. Истинная нравственность у Фихте теперь сродни творческому эросу Платона, и не случайно, отмечая исторические примеры этого "третьего воззрения на мир", Фихте указывает прежде всего на Платона, а также на своего современника Якоби. [41], чье влияние на Фихте во второй период его деятельности было очень сильным. Человек, живущий сообразно творческому закону, отнюдь не нуждается в том, чтобы вести постоянную борьбу с чувственными влечениями ради требований категорического императива, и сами влечения перестают быть непросветленными вожделениями, животными побуждениями эгоистического индивида: они не противостоят духу, а сливаются с ним.
|
|