Скачать 77.84 Кбайт
Парадоксы свободы в учении фихте
Но самому Я дело представляется так, что оно только создает образ предмета, но сам предмет совершенно независим от него. Этот предмет выступает как прообраз, а созданный Я образ – как его копия. Это – стадия воспроизводящего воображения. Его продукт – образ – сам еще не есть для Я; чтобы он возник для Я, нужно, чтобы вечно подвижная, колеблющаяся деятельность воображения была приостановлена, а результат ее как бы застыл, остановленный. Такой акт требует новой рефлексии, нового ограничения, которое Фихте называет рассудком (Verstand). В отличие от способности воображения рассудок ничего не создает, он только вводит сознание во владение созданным. "Рассудок, – пишет Фихте, – что бы от времени до времени ни рассказывали о его действиях, – есть покоящаяся, бездеятельная способность духа, есть простое хранилище созданного силою воображения..." [23]
Таким образом, способности духа разделяются Фихте на две группы: одни осуществляют деятельность, другие – остановку, задержку, фиксацию; одни создают продукт, другие его являют – сперва в виде ощущаемого, потом в виде созерцаемого, наконец, в виде воспроизведенного образа. Закрепленный в рассудке, образ становится понятием вещи.
Рефлексия над рассудком позволяет сознанию занять дистанцию по отношению к понятиям рассудка. Вновь возвращается характерное для способности воображения "взвешенное" состояние сознания, "колебание" его между различными моментами, – теперь оно носит название способности суждения. Я как бы отодвигается от каждого из рассудочных образований и судит о них, соотнося и сравнивая их между собой.
В форме способности суждения Я может отвлекаться от всякого объекта; рефлектируя над способностью суждения, Я узнает об этой своей способности освобождаться от всякого содержания, а значит, и вообще от не-Я. Оно становится чистым самосознанием, или разумом, осознав, наконец, что оно может определяться только самим собой; то есть первое основоположение наукоучения – Я есмь Я – становится теперь для Я, Я обретает свободу, а конец пути возвращается к его началу. Теоретическое наукоучение, таким образом, завершено, все категории и все способности теоретического сознания получены. Итог фихтевского учения о теоретическом Я – в новой установке: созерцательное отношение к миру объявляется несвободным отношением к нему: сущность свободы – в самоопределяющейся деятельности. Кант положил начало этому перевороту, Фихте довел его до конца.
>
--------------------------------------------------------------------------------
4.
Теория нравственного действия,
или учение о практическом Я
Уже у Канта практический разум получил приоритет по отношению к теоретическому: если теоретическое познание имеет дело с миром явлений, то нравственная сфера касается мира умопостигаемого.
У Фихте, для которого теоретическая деятельность в конечном счете теряет свою самостоятельность, практическое Я оказывается единственной подлинной реальностью; Фихте, таким образом, расширяет границы практической философии Канта, превращая принципы практического разума в универсальные. Телеологический принцип становится у Фихте всеобщим, а причинно-следственные связи, составляющие специфику природного мира, выступают как неистинная (отчужденная) форма целевых. Природа тем самым понимается как бессознательно творимый дух и получает свое объяснение и свою цель в другом – в свободной нравственной деятельности. Природа, по Фихте, необходима потому, что без нее не было бы препятствия, которое должен преодолевать человек на пути к осуществлению задач практического Я: последнее получает возможность воспитывать себя как свободное путем преодоления природного начала как в самом человеческом субъекте, так и во внешнем по отношению к нему мире. Не будь этих препятствий, человеку не на чем было бы выковать свой дух, свою способность к самопреодолению в себе чувственного, эгоистического начала. Без этих препятствий не было бы и сознания. Поскольку природа есть продукт бессознательной деятельности теоретического субъекта, то можно сказать, что последний – необходимая предпосылка существования субъекта практического; в свою очередь только обращение к сфере практического Я объясняет, почему существует Я теоретическое: без соотнесения с практическим Я знание превратилось бы в чистую иллюзию. Стало быть, теоретическое и практическое Я взаимно предполагают друг друга, почему с необходимостью и возникает тот круг, в котором движется философия Фихте. Наукоучение должно двигаться в круге, ибо круговую, или телеологическую, структуру имеет, по Фихте, предмет философии. [1]
Тут, обратившись к учению о практическом Я, мы можем рассмотреть вопрос, которого до сих пор не касались, хотя он постоянно напрашивался: как возможно то первоначальное ограничение деятельности Я, благодаря которому появляется ощущение? Ведь если бы деятельность Я не испытала никакого ограничения, то она оставалась бы бесконечной, а потому не могло бы вообще возникнуть теоретического Я, ибо для его появления нужна рефлексия, возвращение деятельности в ее исходный центр.
Таким образом, способности духа разделяются Фихте на две группы: одни осуществляют деятельность, другие – остановку, задержку, фиксацию; одни создают продукт, другие его являют – сперва в виде ощущаемого, потом в виде созерцаемого, наконец, в виде воспроизведенного образа. Закрепленный в рассудке, образ становится понятием вещи.
Рефлексия над рассудком позволяет сознанию занять дистанцию по отношению к понятиям рассудка. Вновь возвращается характерное для способности воображения "взвешенное" состояние сознания, "колебание" его между различными моментами, – теперь оно носит название способности суждения. Я как бы отодвигается от каждого из рассудочных образований и судит о них, соотнося и сравнивая их между собой.
В форме способности суждения Я может отвлекаться от всякого объекта; рефлектируя над способностью суждения, Я узнает об этой своей способности освобождаться от всякого содержания, а значит, и вообще от не-Я. Оно становится чистым самосознанием, или разумом, осознав, наконец, что оно может определяться только самим собой; то есть первое основоположение наукоучения – Я есмь Я – становится теперь для Я, Я обретает свободу, а конец пути возвращается к его началу. Теоретическое наукоучение, таким образом, завершено, все категории и все способности теоретического сознания получены. Итог фихтевского учения о теоретическом Я – в новой установке: созерцательное отношение к миру объявляется несвободным отношением к нему: сущность свободы – в самоопределяющейся деятельности. Кант положил начало этому перевороту, Фихте довел его до конца.
>
--------------------------------------------------------------------------------
4.
Теория нравственного действия,
или учение о практическом Я
Уже у Канта практический разум получил приоритет по отношению к теоретическому: если теоретическое познание имеет дело с миром явлений, то нравственная сфера касается мира умопостигаемого.
У Фихте, для которого теоретическая деятельность в конечном счете теряет свою самостоятельность, практическое Я оказывается единственной подлинной реальностью; Фихте, таким образом, расширяет границы практической философии Канта, превращая принципы практического разума в универсальные. Телеологический принцип становится у Фихте всеобщим, а причинно-следственные связи, составляющие специфику природного мира, выступают как неистинная (отчужденная) форма целевых. Природа тем самым понимается как бессознательно творимый дух и получает свое объяснение и свою цель в другом – в свободной нравственной деятельности. Природа, по Фихте, необходима потому, что без нее не было бы препятствия, которое должен преодолевать человек на пути к осуществлению задач практического Я: последнее получает возможность воспитывать себя как свободное путем преодоления природного начала как в самом человеческом субъекте, так и во внешнем по отношению к нему мире. Не будь этих препятствий, человеку не на чем было бы выковать свой дух, свою способность к самопреодолению в себе чувственного, эгоистического начала. Без этих препятствий не было бы и сознания. Поскольку природа есть продукт бессознательной деятельности теоретического субъекта, то можно сказать, что последний – необходимая предпосылка существования субъекта практического; в свою очередь только обращение к сфере практического Я объясняет, почему существует Я теоретическое: без соотнесения с практическим Я знание превратилось бы в чистую иллюзию. Стало быть, теоретическое и практическое Я взаимно предполагают друг друга, почему с необходимостью и возникает тот круг, в котором движется философия Фихте. Наукоучение должно двигаться в круге, ибо круговую, или телеологическую, структуру имеет, по Фихте, предмет философии. [1]
Тут, обратившись к учению о практическом Я, мы можем рассмотреть вопрос, которого до сих пор не касались, хотя он постоянно напрашивался: как возможно то первоначальное ограничение деятельности Я, благодаря которому появляется ощущение? Ведь если бы деятельность Я не испытала никакого ограничения, то она оставалась бы бесконечной, а потому не могло бы вообще возникнуть теоретического Я, ибо для его появления нужна рефлексия, возвращение деятельности в ее исходный центр.
|
|