Глава третья

ТЕЛЕОЛОГИЯ (TELEOLOGIE)

Там, где усматривается целесообразность, источником ее признают рассудок; для цели, следовательно, требуют собственного свободного существования понятия. Телеологию противопоставляют прежде всего механизму, в котором положенная в объекте определенность есть как внешняя по существу своему такая определенность, в которой не обнаруживается никакого самоопределения. Противоположность между causis efficientibus и causis finalibus - между только действующими и конечными причинами - относится к указанному различию, к которому, взятому в конкретной форме, сводится также и исследование того, понимать ли абсолютную сущность мира как слепой природный механизм или как рассудок, определяющий себя согласно целям. Антиномия фатализма (вместе с детерминизмом) и свободы равным образом касается противоположности между механизмом и телеологией, ибо свободное есть понятие в своем существовании.

Прежняя метафизика обращалась с этими понятиями так же, как и со своими другими понятиями: с одной стороны, она предполагала некоторое представление о мире и старалась показать, что то или иное понятие ему соответствует, а противоположное понятие неудовлетворительно, так как это представление нельзя объяснить из него; с другой стороны, она не исследовала при этом, какое понятие истинно само по себе - механической причины или цели. Если само это установлено, то пусть объективный мир являет нам механические и конечные причины;

их существование не есть масштаб истины, а скорее истина есть критерий того, какое из этих существовании есть истинное существование мира. Подобно тому как субъективный рассудок обнаруживает в самом себе и заблуждения, так и объективный мир показывает и те стороны и ступени истины, которые, взятые сами по себе, лишь односторонни, неполны и суть только отношения в сфере явлений. Если механизм и целесообразность противостоят друг другу, то именно поэтому их нельзя брать как равнодушные друг к другу, каждое из которых отдельно как будто есть правильное понятие и так же ценно, как и другое, так что весь вопрос только в том, где можно применять то или другое. Эта их равноценность основана только на том, что и то и другое есть, а именно на том, что мы имеем их оба. Но так как они противоположны, то необходимый первый вопрос -какое из них есть истинное понятие, а более важный подлинный вопрос _ это вопрос о том, не есть ли нечто третье их истина или не есть ли одно из них истина другого. - Но отношение цели оказалось истиной механизма. - То, что представилось как химизм, связано с механизмом постольку, поскольку цель есть понятие в своем свободном существовании и ей вообще противостоит несвобода понятия, его погруженность во внешность, таким образом, и то и другое - и механизм, и химизм - одинаково рассматриваются как необходимость природы, так что в механизме понятие не существует в объекте, потому что объект этот как механический не содержит самоопределения, а в химизме понятие или обладает напряженным, односторонним существованием, или (поскольку оно выступает как единство, создающее в нейтральном объекте напряженность и расщепляющее его на крайние члены), снимая эту раздельность, внешне самому себе.

Чем больше телеологический принцип связывался с понятием некоего внемирового рассудка и потому находился под покровительством благочестия, тем в большей мере он, казалось, удалялся от истинного исследования природы, которое стремится познать свойства природы не как чужеродные, а как имманентные определенности и признает лишь такое познание постижением в понятиях. Так как цель есть само понятие в своем существовании, то может показаться странным, что познание объектов из их понятия представляется скорее неправомерным переходом в некоторую чужеродную стихию, а механизм, для которого определенность объекта дана как определенность, положенная в нем извне и чем-то иным, считается более имманентным воззрением, чем телеология. Механизм, по крайней мере обычный, несвободный, равно как и химизм, действительно должен рассматриваться как имманентный принцип постольку, поскольку определяющее внешнее само в свою очередь есть лишь такого рода объект, нечто внешне определенное и безразличное к такой определяемое™ (Bestinuntwerden), или, если иметь в виду, химизм, поскольку другой объект есть равным образом химически определенный и вообще поскольку тот или иной существенный момент тотальности всегда находится в чем-то внешнем. Эти принципы остаются поэтому в пределах одной и той же природной формы конечности; но хотя они не желают выходить за пределы конечного и для [объяснения ] явлений приводят лишь к конечным причинам, которые сами требуют идти все дальше и дальше, они, однако, в то же время расширяются, с одной стороны, до формальной тотальности в понятиях силы, причины и тому подобных рефлективных определениях, которые должны выражать собой первоначальность, с другой стороны, через абстрактную всеобщность - до некоторой совокупности сил (All der Krafte), до некоторого целого взаимных причин.