Если принять предикат, который есть здесь всеобщее, за понятие, а субъект, который есть единичное, за предмет, то они не согласуются между собой. Если же абстрактно всеобщее, которое есть предикат, еще не составляет понятия (для понятия, разумеется, требуется нечто большее) и если такой субъект равным образом есть почти что грамматическое подлежащее, не больше, то как может суждение содержать истину, коль скоро его понятие и предмет не согласуются между собой или ему вообще не хватает понятия да, пожалуй, и предмета? - Поэтому скорее невозможно и нелепо желание выразить истину в таких формах, как положительное суждение или суждение вообще. Так же как философия Канта не рассматривала категорий в себе и для себя, а лишь на том ложном основании, что они-де субъективные формы самосознания, объявила их конечными определениями, не способными содержать истинное, так она еще в меньшей мере подвергла критике формы понятия, составляющие содержание обычной логики. Эта философия, напротив, приняла часть указанных форм (а именно функции суждений) за определения категорий и признала их действительными предпосылками. Если даже не видеть в логических формах ничего другого, кроме формальных функций мышления, то и в таком случае они заслуживали бы исследования, в какой мере они сами по себе соответствуют истине. Логика, которая этим не занимается, может притязать самое большее на значение естественноисторического описания явлений мышления в том виде, в каком они имеются налицо. Бессмертная заслуга Аристотеля, которая должна наполнять нас величайшим чувством восхищения силой этого ума, состоит в том, что он первый предпринял такое описание. Но необходимо идти дальше и познать с одной стороны, систематическую связь между этими формами, а с другой - их значение.

Членение
Понятие, согласно рассмотренному выше, есть единство бытия и сущности. Сущность-первое отрицание бытия, которое вследствие этого стало видимостью; понятие - второе отрицание, или отрицание этого отрицания; следовательно, понятие есть восстановленное бытие, но восстановленное как его бесконечное опосредствование и отрицательность внутри самого себя. Вот почему в понятии бытие и сущность уже не имеют того определения, в котором они даны как бытие и сущность, и равным образом не находятся лишь в таком единстве, при котором каждое имеет видимость в другом. Поэтому в понятии нет различия по этим определениям. Оно истина субстанциального отношения, в котором бытие и сущность достигают друг через друга своей осуществленной самостоятельности и своего определения. Истиной субстанциальности оказалось субстанциальное тождество, которое равным образом есть положенность и дано только как положенность. Положенность есть наличное бытие и различение; поэтому в-себе-и-для-себя-бытие достигло в понятии сообразного с собой и истинного наличного бытия, ибо указанная положенность есть само в-себе-и-для-себя-бытие. Эта положенность составляет различие понятия внутри его самого; его различия, ввиду того что оно непосредственно есть в-себе-и-для-себя-бытие, сами суть все понятие; они всеобщи в своей определенности и тождественны со своим отрицанием.

Это вот и есть само понятие понятия. Но это еще только его понятие, иначе говоря, само оно также есть только понятие. Так как оно в-себе-и-для-себя-бытие, поскольку это бытие есть положенность, иначе говоря, абсолютная субстанция, поскольку она обнаруживает необходимость различенных субстанций как тождество, то самим этим тождеством должно быть положено то, что оно есть. Моменты движения субстанциального отношения, благодаря которым возникло понятие, и реальность, которая ими представлена, находятся лишь в состоянии перехода к понятию;

эта реальность еще не есть собственное определение понятия, происшедшее из него; она принадлежала сфере необходимости;

реальностью же понятия может быть лишь его свободное определение - наличное бытие, в котором понятие тождественно с собой и моменты которого суть понятия и положены самим понятием.

Таким образом, понятие есть, во-первых, истина только а себе; так как оно лишь нечто внутреннее, то оно в такой же мере лишь нечто внешнее. Вначале оно вообще нечто непосредственное и в этом виде его моменты имеют форму непосредственных, неизменных определений. Оно выступает как определенное понятие, как сфера одного лишь рассудка. - Так как эта форма непосредственности есть еще не соответствующее его природе наличное бытие (ибо понятие есть соотносящееся только с самим собой свободное), то она внешняя форма, в которой понятие может иметь значение не в-себе-и-для-себя-сущего, а только положенного или субъективного. - Понятие в своем непосредственном виде образует собой ту стадию (Standpunkt), на которой понятие есть субъективное мышление, некоторая внешняя для сути рефлексия. Эта ступень составляет поэтому субъективность или формальное понятие. Его внешность проявляется в неподвижном бытии его определений, вследствие чего каждое из них выступает само по себе как нечто изолированное, качественное, находящееся лишь во внешнем соотношении со своим иным.