Скачать 135.25 Кбайт
Америка
Власть всегда
угнетала и обманывала, и люди это знали гораздо лучше
интеллектуалов. Поэтому критика идеологии, ставшая делом
профессиональной интеллигенции, не так уж эффективна. Не случайно
Маркс заявил о конце критики и о необходимости практического
изменения тех условий, которые порождают и воспроизводят
иллюзорные формы сознания.
Очевидная общественная ситуация XIX столетия, взрывоопасным
элементом которой была поляризация буржуазии и пролетариата,
радикально изменилась в XX веке, когда они стали сближаться
настолько, что
[11]
заговорили о "растворении" рабочего класса. Конечно и сегодня
существует множество людей, которые недовольны тем, что имеют, и
завидуют более состоятельным согражданам. Однако со времен
средневекового государства, объединяющего людей состраданием и
прощением, никогда не было общих интересов, ради которых различные
классы могли бы преодолеть враждебность. С чем же связано
затухание классовых битв, под знаком которых прокатились XIX и
начало XX столетия? Несомненно, повышение образа жизни достигло
такого уровня, что разница между богатыми и бедными значительно
сгладилась. Демократия сблизила массу и власть, а политика
перестала интересовать население. Но главное достижение XX века
состояло в том, что люди стали настолько ценить свое благополучие,
что согласны платить за него любую цену вплоть до отказа от
свободы. В этих условиях критика идеологии потеряла поддержку
снизу и пришла в забвение. Если раньше она запрещалась сверху и,
наоборот, поддерживалась со стороны угнетенных, то сегодня она
ассимилирована властью и не вызывает поддержки у тех, кто обманут.
Люди перестали ощущать давление власти еще потому, что она
изменила свою форму. Фуко называл современную власть "биовластью",
определяя ее как заботу о жизни. Действительно, сегодня порядок
поддерживается не столько угрозами и наказаниями (применяемыми для
устрашения той части населения, до которого не доходит "этика
дискурса" и поэтому возникает необходимость помочь истине кнутом),
сколько советами и рекомендациями о разнообразной, здоровой и
длительной жизни. Кто может бросить камень в институт советников и
экспертов, озабоченных благосостоянием и оздоровлением людей?
Маркузе называет современную форму власти инструментальной.
"Технический прогресс, охвативший
[12]
всю систему господства и координирования, создает формы жизни (и
власти), которые по-видимости примиряют противостоящие системе
силы, а на самом деле сметают или опровергают всякий протест во
имя исторической перспективы свободы от тягостного труда и
господства. Очевидно, что современное общество обладает
qonqnamnqr|~ сдерживать качественные социальные перемены,
вследствие которых могли бы утвердиться существенно новые
институты, новое направление продуктивного процесса и новые формы
человеческого существования. В этой способности, вероятно, в
наибольшей степени заключается исключительное достижение развитого
индустриального общества; общее одобрение Национальной цели,
двухпартийная политика, упадок плюрализма, сговор между Бизнесом и
Трудом в рамках крепкого Государства свидетельствуют о слиянии
противоположностей, что является как результатом, так и
предпосылкой этого достижения".(1) Поскольку марксистская
программа устранения условий ложного сознания не удалась по
причинам достижения эффективных форм общественного согласия на
основе повышения благополучия как в капиталистическом, так и в
коммунистическом мирах, постольку возникает мысль о смене
критического проекта. Но прежде всего необходимо обосновать его
необходимость, а главное - социальную базу. Зачем разрушать такое
"хорошее общество", где гражданам обещают на словах и постепенно
реализуют на практике вековую мечту о земном рае? Достоевский в
своей знаменитой "Легенде..." и В. Соловьев в "Трех разговорах..."
описали наступление царства Антихриста, которое похоже на
критическую реконструкцию постиндустриального общества,
выполненную такими известными философами как
----------------------------------------
(1) Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994. С. XIV-XV.
[13]
Ясперс, Хайдеггер, Ортега-и-Гассет, Адорно, Маркузе, Фромм и
др. Конечно, моральным импульсом интеллектуала является забота о
человеке. Маркузе обеспокоен теми опасными тенденциями, которые
определяют развитие постиндустриального общества: безработица,
производство вооружения, техногенная перегрузка природы,
несоблюдение прав человека, угнетение женщин, детей, стариков. Но
особенно его заботит тот факт, что общество научилось не просто
выдавать, но и превращать свои недостатки в достоинства. "Не
служит ли угроза атомной катастрофы, способной истребить
человеческую расу, защите тех самых сил, которые стремятся
увековечить эту опасность?", - так начинает свою книгу Маркузе.
угнетала и обманывала, и люди это знали гораздо лучше
интеллектуалов. Поэтому критика идеологии, ставшая делом
профессиональной интеллигенции, не так уж эффективна. Не случайно
Маркс заявил о конце критики и о необходимости практического
изменения тех условий, которые порождают и воспроизводят
иллюзорные формы сознания.
Очевидная общественная ситуация XIX столетия, взрывоопасным
элементом которой была поляризация буржуазии и пролетариата,
радикально изменилась в XX веке, когда они стали сближаться
настолько, что
[11]
заговорили о "растворении" рабочего класса. Конечно и сегодня
существует множество людей, которые недовольны тем, что имеют, и
завидуют более состоятельным согражданам. Однако со времен
средневекового государства, объединяющего людей состраданием и
прощением, никогда не было общих интересов, ради которых различные
классы могли бы преодолеть враждебность. С чем же связано
затухание классовых битв, под знаком которых прокатились XIX и
начало XX столетия? Несомненно, повышение образа жизни достигло
такого уровня, что разница между богатыми и бедными значительно
сгладилась. Демократия сблизила массу и власть, а политика
перестала интересовать население. Но главное достижение XX века
состояло в том, что люди стали настолько ценить свое благополучие,
что согласны платить за него любую цену вплоть до отказа от
свободы. В этих условиях критика идеологии потеряла поддержку
снизу и пришла в забвение. Если раньше она запрещалась сверху и,
наоборот, поддерживалась со стороны угнетенных, то сегодня она
ассимилирована властью и не вызывает поддержки у тех, кто обманут.
Люди перестали ощущать давление власти еще потому, что она
изменила свою форму. Фуко называл современную власть "биовластью",
определяя ее как заботу о жизни. Действительно, сегодня порядок
поддерживается не столько угрозами и наказаниями (применяемыми для
устрашения той части населения, до которого не доходит "этика
дискурса" и поэтому возникает необходимость помочь истине кнутом),
сколько советами и рекомендациями о разнообразной, здоровой и
длительной жизни. Кто может бросить камень в институт советников и
экспертов, озабоченных благосостоянием и оздоровлением людей?
Маркузе называет современную форму власти инструментальной.
"Технический прогресс, охвативший
[12]
всю систему господства и координирования, создает формы жизни (и
власти), которые по-видимости примиряют противостоящие системе
силы, а на самом деле сметают или опровергают всякий протест во
имя исторической перспективы свободы от тягостного труда и
господства. Очевидно, что современное общество обладает
qonqnamnqr|~ сдерживать качественные социальные перемены,
вследствие которых могли бы утвердиться существенно новые
институты, новое направление продуктивного процесса и новые формы
человеческого существования. В этой способности, вероятно, в
наибольшей степени заключается исключительное достижение развитого
индустриального общества; общее одобрение Национальной цели,
двухпартийная политика, упадок плюрализма, сговор между Бизнесом и
Трудом в рамках крепкого Государства свидетельствуют о слиянии
противоположностей, что является как результатом, так и
предпосылкой этого достижения".(1) Поскольку марксистская
программа устранения условий ложного сознания не удалась по
причинам достижения эффективных форм общественного согласия на
основе повышения благополучия как в капиталистическом, так и в
коммунистическом мирах, постольку возникает мысль о смене
критического проекта. Но прежде всего необходимо обосновать его
необходимость, а главное - социальную базу. Зачем разрушать такое
"хорошее общество", где гражданам обещают на словах и постепенно
реализуют на практике вековую мечту о земном рае? Достоевский в
своей знаменитой "Легенде..." и В. Соловьев в "Трех разговорах..."
описали наступление царства Антихриста, которое похоже на
критическую реконструкцию постиндустриального общества,
выполненную такими известными философами как
----------------------------------------
(1) Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994. С. XIV-XV.
[13]
Ясперс, Хайдеггер, Ортега-и-Гассет, Адорно, Маркузе, Фромм и
др. Конечно, моральным импульсом интеллектуала является забота о
человеке. Маркузе обеспокоен теми опасными тенденциями, которые
определяют развитие постиндустриального общества: безработица,
производство вооружения, техногенная перегрузка природы,
несоблюдение прав человека, угнетение женщин, детей, стариков. Но
особенно его заботит тот факт, что общество научилось не просто
выдавать, но и превращать свои недостатки в достоинства. "Не
служит ли угроза атомной катастрофы, способной истребить
человеческую расу, защите тех самых сил, которые стремятся
увековечить эту опасность?", - так начинает свою книгу Маркузе.
|
|