Скачать 102.3 Кбайт
М.М.Бахтин: от философии поступка к риторике поступка
Этим не нарушается смысловое единство мира, но возводится до степени событийной единственности. (137)
Истинным предметом изобретения является момент бытия, соотнесенный со мной или с другим, т.е. правда наших взаимоотношений. Вспомним также, что, по Бахтину, быть - значит общаться, и картина риторических приоритетов становится кристально ясной. Типология ситуаций речевого общения выстраивает архитектонику риторики поступка.
Эта двупланность ценностной определенности мира - для себя и для другого - гораздо более глубока и принципиальна, чем та разность в определении предмета [?], которую мы наблюдали внутри мира эстетического видения, где одна и та же Италия оказывалась родиной для одного и чужбиной для другого человека и где эти различия в значимости архитектоничны, но все они лежат в одном ценностном измерении, в мире других для меня. Это архитектоническое взаимоотношение двух ценностно-утвержденных других. И Италия-родина и Италия-чужбина выдержаны в одной тональности, обе лежат в мире, соотнесенном с другим. Мир в соотнесении со мной принципиально не может войти в эстетическую архитектонику. Как мы подробно увидим далее, эстетически созерцать - значит относить предмет в ценностный план другого. (137)
Ну разумеется, в определении предмета, совершенно-напрасно расшифровщики рукописи сомневались. Определение или изобретение предмета с позиции общей риторики Бахтин специализирует для поэтики-эстетики, а затем снова обобщает, дифференцируя подходы, до общей риторики.
160
Это ценностное архитектоническое распадение мира на я и всех других для меня не есть пассивно-случайное, а активное и должное. Эта архитектоника дана и задана, ибо это и есть архитектоника события. Она не дана как готовая и застывшая, в которую я помещен пассивно, это заданный план моей ориентации в событии-бытии, архитектоника, непрестанно активно осуществляемая моим ответственным поступком, поступком возводимая и только в его ответственности устойчивая. Конкретное долженствование есть архитектоническое долженствование: осуществить свое единственное место в единственном событии-бытии, и оно прежде всего определяется как ценностное противопоставление я и другого. (137-138)
Своеобразный категорический императив риторики поступка: ценностный баланс речевого исхождения, исходная ответственность изобретения.
Это архитектоническое противопоставление свершает каждый нравственный поступок, и его понимает элементарное нравственное сознание, но теоретическая этика не имеет для выражения его адекватной формы. Форма общего положения, нормы или закона принципиально не способна выразить это противопоставление, смысл которого есть абсолютное себя - [нрзб]. Неизбежно возникает двусмысленность, противоречие формы и содержания. Только в форме описания конкретного архитектонического взаимоотношения можно выразить этот момент, но такого описания нравственная философия пока еще не знала. Отсюда отнюдь не следует, конечно, что это противопоставление осталось совершенно не выраженным и не высказанным - ведь это смысл всей христианской нравственности, из него исходит и альтруистическая мораль; но адекватного научного выражения и
161
полной принципиальной продуманности этот [нрзб] принцип нравственности до сих пор не получил. (138)
И в маркированном, финальном абзаце, пусть и незавершенной, как считается рукописи, на первый план выставляется проблема выражения, высказывания, лишь терминологически вроде бы, но связывая эту рукопись с вышедшими книгами Бахтина 20-х годов. Скорее всего, неразобранное слово есть приложение к слову себя (может быть тут дефис, а не тире, по рукописи такие вещи различить бывает трудно) и все вместе читается как себя-отдание47. Бахтин под маской отдал себя авторству друзей, но исходил все же из себя и этот исход ничуть не противоречит тому, что вышло в Тетралогии, а прямо предопределяет последнюю.
_________
47 Ср. также с предложенной на с.64 трактовкой слова "само-от-речение".
162
--------------------------------------------------------------------------------
Часть третья
ВОПЛОЩЕНИЕ
Михаил Михайлович Бахтин создал принципиально новую риторику.
Совершенно не имея в виду мистическую сторону вопроса, поделюсь своим двадцатилетним опытом общения с бахтинскими текстами: создается такое впечатление, что Бахтин непрерывно управляет их жизнью в большом времени. Слово есть поступок. Эта мысль Бахтина не имеет ничего общего с тривиально-ленинским "слово - тоже дело", в этом "тоже" вся антигуманитарная, антириторическая (или старориторическая) суть подхода к слову как обслуживающему физическое действие средству, физическое (через не слишком длинный ряд опосредований - естественнонаучное) действие осуществляется по природе своей в пространстве, поступок же, являясь смыслом риторического действия, действия словом, по своей природе осуществляется во времени. И этот поступок не заканчивается с пространственной, физической смертью его творца.
Истинным предметом изобретения является момент бытия, соотнесенный со мной или с другим, т.е. правда наших взаимоотношений. Вспомним также, что, по Бахтину, быть - значит общаться, и картина риторических приоритетов становится кристально ясной. Типология ситуаций речевого общения выстраивает архитектонику риторики поступка.
Эта двупланность ценностной определенности мира - для себя и для другого - гораздо более глубока и принципиальна, чем та разность в определении предмета [?], которую мы наблюдали внутри мира эстетического видения, где одна и та же Италия оказывалась родиной для одного и чужбиной для другого человека и где эти различия в значимости архитектоничны, но все они лежат в одном ценностном измерении, в мире других для меня. Это архитектоническое взаимоотношение двух ценностно-утвержденных других. И Италия-родина и Италия-чужбина выдержаны в одной тональности, обе лежат в мире, соотнесенном с другим. Мир в соотнесении со мной принципиально не может войти в эстетическую архитектонику. Как мы подробно увидим далее, эстетически созерцать - значит относить предмет в ценностный план другого. (137)
Ну разумеется, в определении предмета, совершенно-напрасно расшифровщики рукописи сомневались. Определение или изобретение предмета с позиции общей риторики Бахтин специализирует для поэтики-эстетики, а затем снова обобщает, дифференцируя подходы, до общей риторики.
160
Это ценностное архитектоническое распадение мира на я и всех других для меня не есть пассивно-случайное, а активное и должное. Эта архитектоника дана и задана, ибо это и есть архитектоника события. Она не дана как готовая и застывшая, в которую я помещен пассивно, это заданный план моей ориентации в событии-бытии, архитектоника, непрестанно активно осуществляемая моим ответственным поступком, поступком возводимая и только в его ответственности устойчивая. Конкретное долженствование есть архитектоническое долженствование: осуществить свое единственное место в единственном событии-бытии, и оно прежде всего определяется как ценностное противопоставление я и другого. (137-138)
Своеобразный категорический императив риторики поступка: ценностный баланс речевого исхождения, исходная ответственность изобретения.
Это архитектоническое противопоставление свершает каждый нравственный поступок, и его понимает элементарное нравственное сознание, но теоретическая этика не имеет для выражения его адекватной формы. Форма общего положения, нормы или закона принципиально не способна выразить это противопоставление, смысл которого есть абсолютное себя - [нрзб]. Неизбежно возникает двусмысленность, противоречие формы и содержания. Только в форме описания конкретного архитектонического взаимоотношения можно выразить этот момент, но такого описания нравственная философия пока еще не знала. Отсюда отнюдь не следует, конечно, что это противопоставление осталось совершенно не выраженным и не высказанным - ведь это смысл всей христианской нравственности, из него исходит и альтруистическая мораль; но адекватного научного выражения и
161
полной принципиальной продуманности этот [нрзб] принцип нравственности до сих пор не получил. (138)
И в маркированном, финальном абзаце, пусть и незавершенной, как считается рукописи, на первый план выставляется проблема выражения, высказывания, лишь терминологически вроде бы, но связывая эту рукопись с вышедшими книгами Бахтина 20-х годов. Скорее всего, неразобранное слово есть приложение к слову себя (может быть тут дефис, а не тире, по рукописи такие вещи различить бывает трудно) и все вместе читается как себя-отдание47. Бахтин под маской отдал себя авторству друзей, но исходил все же из себя и этот исход ничуть не противоречит тому, что вышло в Тетралогии, а прямо предопределяет последнюю.
_________
47 Ср. также с предложенной на с.64 трактовкой слова "само-от-речение".
162
--------------------------------------------------------------------------------
Часть третья
ВОПЛОЩЕНИЕ
Михаил Михайлович Бахтин создал принципиально новую риторику.
Совершенно не имея в виду мистическую сторону вопроса, поделюсь своим двадцатилетним опытом общения с бахтинскими текстами: создается такое впечатление, что Бахтин непрерывно управляет их жизнью в большом времени. Слово есть поступок. Эта мысль Бахтина не имеет ничего общего с тривиально-ленинским "слово - тоже дело", в этом "тоже" вся антигуманитарная, антириторическая (или старориторическая) суть подхода к слову как обслуживающему физическое действие средству, физическое (через не слишком длинный ряд опосредований - естественнонаучное) действие осуществляется по природе своей в пространстве, поступок же, являясь смыслом риторического действия, действия словом, по своей природе осуществляется во времени. И этот поступок не заканчивается с пространственной, физической смертью его творца.
|
|