Скачать 102.3 Кбайт
М.М.Бахтин: от философии поступка к риторике поступка
Этот творческий акт есть точка гальванизации ответственного поступка человека, активное вновь-приведение-поступка-в-единство-с-самим-собой, подготовка к внешнему, социально-речевому подтверждению его внутренней
13
цельности. И хотя внутренне изобретающее действие обеспечивает поступок как социальный факт только в своем результативном внешнесемиотическом или даже внешнефизическом действии, осмысленность этому поступку-действию придает только подготавливающее его действие-изобретение, изнутри сознания ощущаемое как сам поступок.
Любое ответственное настоящее действие для человека есть ход к будущему, ход в той игре, удовольствие от процесса которой в смысловом отношении сливается со стремлением к результату, причем результату не конечному, а перманентно удаляющемуся, что не исключает и промежуточных конечных результатов в качестве целей, но не в качестве уже-достижений: все уже достигнутое уходит из пространства азартной жизненной игры и превращается в объект эстетического любования, отпадает в сферу чистого познания и абстрактно-информативного интереса. Поступок в его вечно настоящем непрерывно смотрит в вечное будущее и неизменно видит его как грядущее, как объект предстоящих достижений. Это и есть неуспокоенная игра поступка, напряженно владеющая настоящим ради творимого будущего.
Таков поступок изнутри поступающего сознания. На социальной поверхности он проявляется только в ситуациях кризисного порождения речей, оставаясь вне кризиса скрытым от общественного взгляда в ритуальном поведении. Определенная степень невписанности ответственного поступка в ритуал может вызвать сознательное отклонение от последнего. Такое отклонение, в котором проявляется внутренний ответственный поступок человека, провоцирует возникновение в социуме кризисной ситуации общения и требует от личности специально направленного на эту ситуацию изобретения.
Изобретение есть уже организованная внутренняя игра, жесткостью своих правил сопоставимая с работой. В изобретении закрепляется свободная внутренняя игра поступка, который в некризисных ситуациях может сколь угодно долго сохранять единство своей ответственности. Но как только дело доходит до вызывания кризисной ситуации (а это рано или поздно обязательно происходит), без направленной сознательной работы по подготовке к проявления в обществе своего поступка, без организованной внутренней игры не обойтись. Необходимость сохранения
14
ответственного единства личности требует риторического изобретения3.
Просветление понятий, на мой сегодняшний взгляд, не очень четкое, но трудно судить о, даже о себе, прошлом. Как говорят поэты, с одной стороны, не дано предугадать, а с другой стороны, не должно различать поражения и победы. Пусть будет небольшой след.
В июле-августе 1991 я написал "Еще три июля...", закончив их как раз к 19 августа4, когда стало ясно, что знаньевская серия рушится вместе с империей. Что можно написать накануне революции в российской глубинке? Уже в этом есть некоторый исторический интерес...
--------------------------------------------------------------------------------
ЕЩЕ ТРИ ИЮЛЯ
- В беседах (о речевом общении?)
- Да, конечно, в беседах о риторике.
Вот и еще три июля, три лета, три года, три прогулки, три разговора...
ИЮЛЬ 1990 года.
С героями прежних "Трех июлей" произошли некоторые метаморфозы: методист перешел в мир иной, пропагандист приказал долго жить теоретику, который после этого тоже вскоре скончался. Пытался отдать богу душу и практик. Это ему не удалось, и он теперь больше прикидывается простаком. Выжил, но очень страдает историк. Более или менее процветает один редактор. Место теоретика (только место в диалоге, но вовсе не общетеоретическую его сущность) занимает ритор, герой "Риторических прогулок" Виктора Марова. Итак, много было званых, но сколько же останется избранных? Посмотрим, кого выберет диалог.
________
3 См.: П.В.Пешков. Риторика поступка М.М.Бахтина // Диалог: теоретические проблемы и методы исследования. М., 1991. С. 145-151.
4 Весь текст закончен до 19 августа и никаких дополнений или изменений, кроме корректорских, после не производилось.
15
Историк. Где это мы?
Ритор. Под обломками риторики познания.
Редактор. Что-что? Под обломками империи? Не надо, прошу вас, не надо распалять страсти, не надо смеяться над дружбой народов. Была дружба.
Ритор. Да нет! С империей пока все в порядке, если это можно назвать порядком, но, видите ли, в нашей компании нет политолога и политики мы будем касаться лишь постольку, поскольку ее касается риторика. Плоскость соприкосновения не мала, но это другая плоскость:
Историк. А история, мое собачье ремесло?
Ритор. Вот тут я даже не знаю, как размежевать плоскости, объемы, прямые... Может быть, подробность взгляда?
Историк. Понятно, "жизнь, как тишина осенняя, подробна", но какая степень подробности риторична, а какая - исторична?
Ритор.
13
цельности. И хотя внутренне изобретающее действие обеспечивает поступок как социальный факт только в своем результативном внешнесемиотическом или даже внешнефизическом действии, осмысленность этому поступку-действию придает только подготавливающее его действие-изобретение, изнутри сознания ощущаемое как сам поступок.
Любое ответственное настоящее действие для человека есть ход к будущему, ход в той игре, удовольствие от процесса которой в смысловом отношении сливается со стремлением к результату, причем результату не конечному, а перманентно удаляющемуся, что не исключает и промежуточных конечных результатов в качестве целей, но не в качестве уже-достижений: все уже достигнутое уходит из пространства азартной жизненной игры и превращается в объект эстетического любования, отпадает в сферу чистого познания и абстрактно-информативного интереса. Поступок в его вечно настоящем непрерывно смотрит в вечное будущее и неизменно видит его как грядущее, как объект предстоящих достижений. Это и есть неуспокоенная игра поступка, напряженно владеющая настоящим ради творимого будущего.
Таков поступок изнутри поступающего сознания. На социальной поверхности он проявляется только в ситуациях кризисного порождения речей, оставаясь вне кризиса скрытым от общественного взгляда в ритуальном поведении. Определенная степень невписанности ответственного поступка в ритуал может вызвать сознательное отклонение от последнего. Такое отклонение, в котором проявляется внутренний ответственный поступок человека, провоцирует возникновение в социуме кризисной ситуации общения и требует от личности специально направленного на эту ситуацию изобретения.
Изобретение есть уже организованная внутренняя игра, жесткостью своих правил сопоставимая с работой. В изобретении закрепляется свободная внутренняя игра поступка, который в некризисных ситуациях может сколь угодно долго сохранять единство своей ответственности. Но как только дело доходит до вызывания кризисной ситуации (а это рано или поздно обязательно происходит), без направленной сознательной работы по подготовке к проявления в обществе своего поступка, без организованной внутренней игры не обойтись. Необходимость сохранения
14
ответственного единства личности требует риторического изобретения3.
Просветление понятий, на мой сегодняшний взгляд, не очень четкое, но трудно судить о, даже о себе, прошлом. Как говорят поэты, с одной стороны, не дано предугадать, а с другой стороны, не должно различать поражения и победы. Пусть будет небольшой след.
В июле-августе 1991 я написал "Еще три июля...", закончив их как раз к 19 августа4, когда стало ясно, что знаньевская серия рушится вместе с империей. Что можно написать накануне революции в российской глубинке? Уже в этом есть некоторый исторический интерес...
--------------------------------------------------------------------------------
ЕЩЕ ТРИ ИЮЛЯ
- В беседах (о речевом общении?)
- Да, конечно, в беседах о риторике.
Вот и еще три июля, три лета, три года, три прогулки, три разговора...
ИЮЛЬ 1990 года.
С героями прежних "Трех июлей" произошли некоторые метаморфозы: методист перешел в мир иной, пропагандист приказал долго жить теоретику, который после этого тоже вскоре скончался. Пытался отдать богу душу и практик. Это ему не удалось, и он теперь больше прикидывается простаком. Выжил, но очень страдает историк. Более или менее процветает один редактор. Место теоретика (только место в диалоге, но вовсе не общетеоретическую его сущность) занимает ритор, герой "Риторических прогулок" Виктора Марова. Итак, много было званых, но сколько же останется избранных? Посмотрим, кого выберет диалог.
________
3 См.: П.В.Пешков. Риторика поступка М.М.Бахтина // Диалог: теоретические проблемы и методы исследования. М., 1991. С. 145-151.
4 Весь текст закончен до 19 августа и никаких дополнений или изменений, кроме корректорских, после не производилось.
15
Историк. Где это мы?
Ритор. Под обломками риторики познания.
Редактор. Что-что? Под обломками империи? Не надо, прошу вас, не надо распалять страсти, не надо смеяться над дружбой народов. Была дружба.
Ритор. Да нет! С империей пока все в порядке, если это можно назвать порядком, но, видите ли, в нашей компании нет политолога и политики мы будем касаться лишь постольку, поскольку ее касается риторика. Плоскость соприкосновения не мала, но это другая плоскость:
Историк. А история, мое собачье ремесло?
Ритор. Вот тут я даже не знаю, как размежевать плоскости, объемы, прямые... Может быть, подробность взгляда?
Историк. Понятно, "жизнь, как тишина осенняя, подробна", но какая степень подробности риторична, а какая - исторична?
Ритор.
|
|