Скачать 102.3 Кбайт
М.М.Бахтин: от философии поступка к риторике поступка
Так понятнее сделается специальная категория только теоретического сознания, в нем совершенно необходимая и определенная, но поступающее сознание приобщено к действительной единственности как момент ее. Единство же действительного ответственного поступка сознания не должно мыслить, как содержательное постоянство принципа, права, закона, еще менее бытия; здесь ближе может охарактеризовать слово верность, как оно употребляется по отношению к любви и браку, но только не понимая любовь с точки зрения психологического пассивного состояния (тогда оказалось бы постоянно пребывающее в душе чувство, нечто вроде постоянно ощущаемого тепла, между тем постоянного чувства в смысле содержания нет в действительном переживании его). Эмоционально-волевой тон единственного действительного сознания здесь лучше передан. (110)
Верность момента изобретения событию, от которого происходит изобретение - точная риторическая терминология. ("Учение Маркса всесильно, потому что оно верно", - написано на обложке третьей маски серии "Бахтин под маской". Художник, не подозревал, какие здесь переклички с исходным бахтинским замыслом.) Вот почему работы Бахтина под маской это не уход автора от ответственности, как думал Васильев31, а, наоборот, верность замыслу, только не философии поступка, как полагают философы-профессионалы, а риторике поступка, поскольку это верность не теоретическому, а практическому, действительному и действенному. Теоретическая философская терминология вокруг риторического
____________
31 См. Н. Л.Васильев. М.М.Бахтин или В.Н.Волошинов? // Литературное обозрение. 1991. - ј9. - С.39. Собственно говоря, Васильев предположил, что если это написал Бахтин, то издание под фамилией друзей - "без-ответственность". Это не так даже в чисто человеческом плане.
100
алгоритма может быть любая - от неокантианской до марксистской - это антураж, не в нем суть. А суть в революции в риторике, которая гораздо глубже и действенней любой теоретической революции, даже и осуществленной на практике (в варианте бессознательного одержания теоретическим бытием). Суть - в революции в изобретении: осознание единственности не есть теоретизация ее, но практически-педагогическое осознание, благая весть ценности единого и единственного поступка! Доктрина исторической индивидуальной ответственности во времена круговой поруки - это не просто риторика, это отчаянно бескорыстная гомилетика. Практика следующих лет жизни Бахтина полностью подтвердила этот гомилетический модус его сочинений. В 20-х его лекции похожи на проповедь, его статьи и книги - на записи их учениками его. Верность - очень верное слово...
Впрочем, в современной философии замечается некоторый уклон понимать единство сознания и единство бытия как единство некоторой ценности, но и здесь ценность теоретически транскрибируется, мыслится или как тожественное содержание возможных ценностей, или как постоянный тожественный принцип оценки, т.е. некоторая содержательная устойчивость возможной оценки и ценности, и факт действия зримо отступает на задний план. Но в нем-то все дело. Не содержание обязательства меня обязывает, а моя подпись под ним, то, что я единожды признал, подписал данное признание. И в момент подписания не содержание данного акта вынудило подпись, это содержание не могло изолированно побудить к поступку - подписи-признанию, но лишь в соответствии с моим решением дать обязательство - подписанием-признанием-поступком; в этом последнем также содержательная сторона была лишь моментом, и решило дело [1нрзб] действительно бывшее признание, утверждение -
101
ответственный поступок и т.д. Всюду мы найдем постоянное [?] единство ответственности - не содержательное постоянство и не постоянный закон поступка - все содержание только момент, а некоторый действительный факт признания, единственного и неповторимого, эмоционально-волевого и конкретно-индивидуального. Конечно, все это можно транскрибировать в теоретических терминах и выразить как постоянный закон поступка, двусмысленность языка это позволяет, но мы получим пустую формулу, которая сама нуждается в действительном единственном признании, чтобы затем никогда более не возвращаться в сознании в свою содержательную тожественность. Можно, конечно, вдоволь философствовать о нем, но для того чтобы знать и помнить и о ранее сделанном признании как действительно бывшем и именно мною совершенном, а это предполагает единство апперцепции и весь мой аппарат познавательного единства, - но всего этого не знает живое поступающее сознание, все это появляется лишь при теоретической транскрипции post факта. Для поступающего сознания все это - лишь технический [?] аппарат поступка. (110-111)
Ответственно действуя, я волей-неволей (случай неволи и есть отпадение в пассивность и одержимость) беру на себя обязательства, признаю свою ответственность за сказанное, даю поймать себя на слове, подписываюсь под совершенным поступком. Проверка этой ответственности предполагает, конечно, и технический аппарат - теоретическую транскрипцию содержания моих слов и последующую их
Верность момента изобретения событию, от которого происходит изобретение - точная риторическая терминология. ("Учение Маркса всесильно, потому что оно верно", - написано на обложке третьей маски серии "Бахтин под маской". Художник, не подозревал, какие здесь переклички с исходным бахтинским замыслом.) Вот почему работы Бахтина под маской это не уход автора от ответственности, как думал Васильев31, а, наоборот, верность замыслу, только не философии поступка, как полагают философы-профессионалы, а риторике поступка, поскольку это верность не теоретическому, а практическому, действительному и действенному. Теоретическая философская терминология вокруг риторического
____________
31 См. Н. Л.Васильев. М.М.Бахтин или В.Н.Волошинов? // Литературное обозрение. 1991. - ј9. - С.39. Собственно говоря, Васильев предположил, что если это написал Бахтин, то издание под фамилией друзей - "без-ответственность". Это не так даже в чисто человеческом плане.
100
алгоритма может быть любая - от неокантианской до марксистской - это антураж, не в нем суть. А суть в революции в риторике, которая гораздо глубже и действенней любой теоретической революции, даже и осуществленной на практике (в варианте бессознательного одержания теоретическим бытием). Суть - в революции в изобретении: осознание единственности не есть теоретизация ее, но практически-педагогическое осознание, благая весть ценности единого и единственного поступка! Доктрина исторической индивидуальной ответственности во времена круговой поруки - это не просто риторика, это отчаянно бескорыстная гомилетика. Практика следующих лет жизни Бахтина полностью подтвердила этот гомилетический модус его сочинений. В 20-х его лекции похожи на проповедь, его статьи и книги - на записи их учениками его. Верность - очень верное слово...
Впрочем, в современной философии замечается некоторый уклон понимать единство сознания и единство бытия как единство некоторой ценности, но и здесь ценность теоретически транскрибируется, мыслится или как тожественное содержание возможных ценностей, или как постоянный тожественный принцип оценки, т.е. некоторая содержательная устойчивость возможной оценки и ценности, и факт действия зримо отступает на задний план. Но в нем-то все дело. Не содержание обязательства меня обязывает, а моя подпись под ним, то, что я единожды признал, подписал данное признание. И в момент подписания не содержание данного акта вынудило подпись, это содержание не могло изолированно побудить к поступку - подписи-признанию, но лишь в соответствии с моим решением дать обязательство - подписанием-признанием-поступком; в этом последнем также содержательная сторона была лишь моментом, и решило дело [1нрзб] действительно бывшее признание, утверждение -
101
ответственный поступок и т.д. Всюду мы найдем постоянное [?] единство ответственности - не содержательное постоянство и не постоянный закон поступка - все содержание только момент, а некоторый действительный факт признания, единственного и неповторимого, эмоционально-волевого и конкретно-индивидуального. Конечно, все это можно транскрибировать в теоретических терминах и выразить как постоянный закон поступка, двусмысленность языка это позволяет, но мы получим пустую формулу, которая сама нуждается в действительном единственном признании, чтобы затем никогда более не возвращаться в сознании в свою содержательную тожественность. Можно, конечно, вдоволь философствовать о нем, но для того чтобы знать и помнить и о ранее сделанном признании как действительно бывшем и именно мною совершенном, а это предполагает единство апперцепции и весь мой аппарат познавательного единства, - но всего этого не знает живое поступающее сознание, все это появляется лишь при теоретической транскрипции post факта. Для поступающего сознания все это - лишь технический [?] аппарат поступка. (110-111)
Ответственно действуя, я волей-неволей (случай неволи и есть отпадение в пассивность и одержимость) беру на себя обязательства, признаю свою ответственность за сказанное, даю поймать себя на слове, подписываюсь под совершенным поступком. Проверка этой ответственности предполагает, конечно, и технический аппарат - теоретическую транскрипцию содержания моих слов и последующую их
|
|