Христианство с трудом преодолевало (и никогда до конца не сумело преодолеть) веками и тысячелетиями формировавшееся космическое мировоззрение народов, населявших Россию. Несмотря на драконовские меры и инквизиторскую политику, церкви никак не удавалось вытравить то, что дается самой природой. Ни инородцы, ни русское население никогда не расставалось с вселенско-языческим отношением к окружающему миру, подразумевая себя его неотъемлемой частичкой. Дьявольской называет анонимный и первый русский космологический трактат XII века "Слово о силах небесных" неискоренимо-стойкую веру людей "в Солнце, и в Месяц, и в Звезды, а иныя в рекы, и в источники, и в древа..., и в огнь, и в звери, и в иныя вещи многразличныя"47.
Мифологическое сознание не есть нечто нерасчлененное, аморфное - таким оно предстает по прошествии веков и
тысячелетий, когда на нет сходит его прежнее идеологическое
значение, влияние на повседневную жизнь утрачивается, а остатки
ранее господствующего мировоззрения оседают в фольклоре.
Безусловно, современному человеку трудно судить, к какому именно неведомому прошлому принадлежит тот или иной сказочный или эпический образ (особенно если речь идет об архаичных пластах). Но положение не безнадежно - тем более иных путей
для установления истины нет. Фольклор - это закодированная
в устойчивых художественных образах и символах родовая коллективная память народа. Задача проницательного читателя
и слушателя - научиться расшифровывать этот код.
Стоит посмотреть под этим углом зрения на жалкие осколки некогда величественного и неприступного монолита - и в
бессвязных или случайных на первый взгляд образах песен,
сказок, былин, загадок, пословиц, заговоров, заклинаний и т.п.
проступают отзвуки данных эпох и верований. Кому не известны,
скажем, хрестоматийные причитания, перекочевавшие в детский
фольклор:
Костры горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати.
Для современного человека, оторванного от исконных древних корней, это - всего лишь плач братца Иванушки, обернувшегося козленочком.
В действительности же здесь отголосок древнейшей эпохи, практиковавшей жертвоприношения - причем не одних животных, но
и - увы - человеческие. Приведенное четверостишие - дошедший
сквозь тысячелетия вопль объятой ужасом жертвы. Ужас этот был
так велик, что он повергает в трепет и современного читателя
(слушателя) - особенно ребенка. Представляется, что и
рифмованные строчки причитания сохранились от тех невообразимо
далеких дней (счет может идти на многие тысячелетия)
практически в неизменном виде.
Чтобы понять это, не требуется применения какого-то особого научного метода или инструментария. Достаточно захотеть увидеть то, что само по себе самоочевидно. При анализе фольклорно-мифологического материала не требуется усложнять или затуманивать самые простые вещи. Так, при анализе древнейшего космического мировоззрения излишне надуманной и искусственной выглядит широко распространенная интерпретация известного английского этнографа и исследователя первобытной культуры Эдуарда Тайлора (1832 - 1917). По его утверждению,
популярная французско-немецкая сказка о Красной Шапочке (ее
литературная обработка есть и в сборнике Шарля Перро, и в
сборнике братьев Гримм) относится к солярным мифам о восходе и
закате Солнца, где Красная Шапочка олицетворяет дневное
светило, которое проглатывает чудовище-оборотень, - принявшее
облик волка. Исчезновению (затмению) Солнца приходит конец,
когда охотники убивают Волка и вспарывают ему брюхо.
Аналогичным образом Тайлор интерпретировал русскую народную сказку о волке и семерых козлятах, где последние якобы символизируют лишние Солнца (первоначальная множественность солнц - одно из устойчивых мифологических представлений),
которые проглатывает волк, оставляя одно-единственное48. Подобную космогоническую реконструкцию можно продолжать
как угодно долго и подвести под нее чуть ли не весь фольклор,
наподобие того, как в XIX веке мифологическая
(метеорологическая) школа в фольклористике ухитрялась подвести
под атмосферные и небесные явления любое фольклорное
произведение и весь пантеон индоевропейских Богов. Например,
просто напрашивается на космологическую интерпретацию
европейская сказка о Белоснежке (Снегурочке), изгнанной из дома
злой мачехой и повстречавшей семь гномов. В русской народной
версии Белоснежка становится царевной, а место гномов занимают
богатыри или даже добрые разбойники. Интерес с космологической
точки зрения тут представляет число покровителей преследуемой
злыми силами (мачехой) героини. Традиционно их семь, но во
многих вариантах фигурирует число двенадцать, как, скажем, в
первоначальной записи текста услышанной сказки, которую сделал
Пушкин49 (в стихотворной обработке число богатырей стало семь).