Прежде это сделало бы Бельбо счастливым, а теперь стало причиной весьма мрачного заключения. Бывая здесь, Лоренца ускользала от него, поскольку приходила не к нему.

Незадолго до Рождества я услышал обрывок разговора. Говорила Лоренца: «Вот увидишь, там прекрасный снег, и у них очень уютные комнатки. Ты сможешь покататься на лыжах. Ну?» Из этого я сделал вывод, что они собираются вместе встретить Новый год. Но на следующий день после праздника святой Епифании Лоренца появилась в коридоре издательства и Бельбо сказал ей: «С Новым годом!», а когда она попыталась его поцеловать, он увернулся.




102


Выйдя отсюда, мы добрались до страны, название которой Милестр... где, говорят, обитал один по имени Старец с Гор... И приказал он возвести на самых высоких горах, окружавших равнину, высокую и толстую стену окружностью в XXX миль, а вход образовывали двое оккультных врат, которые были прорублены в каменной горе.

    Odorico da Pordenone. De rebus incognitis, Impressus Esauri, 1513, разд.21, с.15

Однажды, в конце января я шел по улице Маркиза Гуальди и увидел, что из издательства «Мануций» выходит Салон.

– Я пришел поболтать со своим другом Алье, – объяснил он мне.

С другом? Насколько мне помнился праздник в Пьемонте, Алье отзывался о нем далеко не по-дружески. Что же это могло означать – желание Салона сунуть свой нос в дела «Мануция» или же Алье использовал его Бог знает для какой связи?

Он не дал мне времени на размышление, предложив вместе выпить аперитив, и мы оказались у Пилада. Прежде мне никогда не приходилось его видеть в этих краях, однако он приветствовал старика Пилада так, словно они были давними знакомыми. Мы присели за столик, и он поинтересовался, как у меня дела с историей магии. Он и об этом знал! Я попытался выяснить, что ему известно о полой Земле и об этом Зеботтендорфе, которого цитировал Бельбо. Он рассмеялся:

– Да, верно, что среди ваших посетителей есть немало сумасшедших. Об этой истории с полой Землей я ничего не знаю. Что же касается Зеботтендорфа, то это был престранный тип... Он осмелился вдолбить в голову Гиммлеру и его компании самоубийственные для немецкого народа идеи.

– И что это были за идеи?

– Восточные сказки. Этот человек держался подальше от евреев и просто обожал арабов и турок. А известно ли вам, что на столе Гиммлера кроме «Mein Kampf» постоянно лежал Коран? В молодости Зеботтендорф увлекся какой-то турецкой инициатической сектой и принялся изучать исламскую гносеологию. Произносил «Фюрер», а думал при этом о Старце с Гор. А когда они все вместе создали СС, то думали об организации, которая полностью походила бы на ассасинов... Подумайте, почему во время первой мировой войны Германия и Турция заключили между собой союз...

– Но откуда все это известно вам?

– Кажется, я вам уже говорил, что мой бедный папочка работал на Охранку. Так вот, помню, в то время царская полиция была весьма обеспокоена деятельностью ассасинов, и первый сигнал подал Рачковский... Затем их оставили в покое, поскольку ассасины не были евреями, которые представляли собой главную опасность. Евреи вернулись в Палестину и заставили остальных выбраться из пещер. Однако история, о которой мы говорим, достаточно туманна, так что давайте поставим на этом точку.

Он сделал вид, словно жалеет о том, что сказал уже слишком много. Однако здесь произошла еще одна странная вещь, После всего того, что случилось, теперь я совершенно уверен, что это мне не привиделось, но тогда, глядя округлившимися глазами на то, как Салон, выйдя из бара, встретился на углу улицы с человеком явно восточного типа, я подумал, что у меня начались галлюцинации.

Как бы там ни было, Салон рассказал мне достаточно много, чтобы возбудить мое воображение. Старец с Гор и ассасины не были для меня неизвестными, в своей диссертации я даже однажды посвятил им несколько слов, приписывая тамплиерам связь с ними. Как мы могли об этом забыть?

Таким образом, я снова заставил работать свой мозг, а еще больше – пальцы, перебирая карточки со старыми записями, и меня озарила такая мысль, что я уже не мог сдерживаться.

Утром я ворвался в кабинет Бельбо.

– Они во всем ошибались! И мы во всем ошибались!

– Спокойнее, Казобон, Кто? О, Боже мой, вы опять о Плане! – Он секунду в нерешительности помолчал. – Знаете, у меня неприятные новости о Диоталлеви. Сам он ничего не говорил, и тогда я позвонил в клинику, но там мне кроме общих фраз не захотели ничего сказать, потому что я не его родственник, а у него нет родственников, кто же тогда о нем побеспокоится? Мне не понравились их недомолвки. Они сказали, что это что-то не представляющее особой опасности, однако терапевтического лечения недостаточно и лучше поместить его в больницу на какой-то месяц для хирургического вмешательства... Короче, они не хотят говорить все как есть, и эта история все больше начинает мне не нравиться.

Я не знал, что сказать в ответ, и принялся что-то листать, дабы отвлечь Бельбо от цели своего триумфального появления. Но он не выдержал первым.