– Неприятный сюрприз.

Лэнгдон снова всмотрелся в таблички. Указанные на них документы охватывали столетия, но все они, как ему показалось, имели какую-то смысловую связь. Многие ключевые слова были общими.

– Думаю, что мы имеем дело с тематическим каталогом.

– Тематическим? – неодобрительно произнесла Виттория. – Но он очень неудобен...

«Вообще-то, – подумал Лэнгдон, продолжая вглядываться в надписи, – это может быть самый толковый каталог из всех, с которыми мне приходилось иметь дело».

Он сам всегда учил своих студентов понимать общие тенденции различных периодов истории искусств, не зацикливаясь на анализе отдельных произведений и запоминании дат. Систематизаторы ватиканских архивов, видимо, придерживались тех же принципов, что и он. Широкие мазки...

– Находящиеся в этом хранилище документы охватывают несколько столетий, – сказал Лэнгдон, начиная ощущать некоторую уверенность, – и все они имеют отношение к крестовым походам.

В этом стеклянном кубе, думал он, можно найти исторические отчеты, письма, произведения искусства, социально-политические данные, современный анализ последствий крестовых походов. Все в одном месте... Это позволяет лучше понять тему. Блестящий подход.

– Но документ может иметь отношение ко многим темам, – не скрывая скептицизма, сказала Виттория.

– Для этого существует система перекрестных отсылок и указателей. – Лэнгдон показал на цветные пластиковые разделители, размещенные между документами. – Они указывают местонахождение всех второстепенных материалов, имеющих какое-либо отношение к данной теме.

– Ясно, – сказала Виттория и, окинув взглядом огромный ангар архива, спросила: – Итак, профессор, где могут храниться документы, имеющие отношение к Галилею? Где нам их искать?

Это было произнесено столь воинственным тоном, что Лэнгдон позволил себе улыбнуться. Ученый до сих пор не мог до конца поверить, что оказался в архивах Ватикана. «Они где-то здесь, – подумал он. – Затаившись в темноте, они ждут нашего прихода».

– Следуйте за мной, – сказал Лэнгдон и двинулся по первому проходу между кубами, вглядываясь в таблички рубрикатора. – Помните, что я вам говорил о Пути просвещения и о том, к какому сложному испытанию прибегали иллюминаты, принимая в общество новых членов?

– Поиски клада, – ответила Виттория, шагая рядом с ученым.

– После того как братство «Иллюминати» разместило в городе вехи и указатели, оно должно было изыскать способ доложить научному сообществу о том, что этот путь действительно существует.

– Логично, – согласилась Виттория. – В противном случае никому не пришло бы в голову его искать.

– Да. Но даже зная в принципе о существовании Пути, они не имели понятия о том, где он начинается. Рим – огромный город.

– Согласна.

Лэнгдон перешел в другой проход и, не переставая говорить, продолжил изучение табличек.

– Примерно пятнадцать лет назад некоторые историки из Сорбонны, так же как и я, обнаружили несколько писем иллюминатов, в которых содержались упоминания о segno.

– О знаке? О том, что Путь просвещения существует, и о месте, где он берет начало?

– Именно. С тех пор некоторые из тех, кто изучает историю ордена, включая меня, нашли и другие ссылки на segno. Согласно некой теории, ключ к поиску начала Пути есть, и Галилей изыскал такой способ сообщить о нем коллегам-ученым, что Ватикан так ничего и не узнал.

– Ну и где же находится этот ключ?

– Мы до конца не уверены, но скорее всего указание на то, где его искать, появилось в одном из печатных изданий. Галилей за долгие годы опубликовал множество книг и научных бюллетеней.

– И их, вне всякого сомнения, внимательно изучал Ватикан. Разве это не опасно?

– Согласен, что опасно. Тем не менее информация о segno получила распространение.

– И никто из врагов иллюминатов эту информацию так и не смог расшифровать?

– Не смог. Любопытно, что, где бы ни упоминался знак, будь то в дневниках масонов, письмах иллюминатов или в старинных научных журналах, речь шла преимущественно о цифрах.

– 666?

– Нет, – улыбнулся Лэнгдон. – Там говорится о числе 503.

– И что же оно должно означать?

– Никто из исследователей так и не смог дать внятного объяснения. Я, зачарованный этими цифрами, крутил их так и сяк, пытаясь определить, что может означать число 503. Я примерял его к науке, именуемой «нумерология», сверял с географическими картами, широтой и долготой... – Лэнгдон, продолжая говорить, дошел до конца прохода и свернул за угол. – Единственным ключом к пониманию, как мне казалось, могло быть то, что число начиналось с цифры 5 – одной из священных цифр сообщества «Иллюминати».

– Сдается мне, что недавно вы догадались о ее значении. Поэтому мы здесь?

– Верно, – ответил Лэнгдон, испытывая редкое и на сей раз вполне законное чувство гордости за свое открытие. – Вы что-нибудь слышали о книге Галилея под названием «Диалог»?

– Естественно.