Следовательно, форма взаимосмены есть взаимное исключение взаимочленов из абсолютной полноты.

(Возьмите железо вообще и в себе самом; вы будете иметь в нем некоторое определенное совершенное понятие, заполняющее свою сферу. Предположите, что железо движется вперед; в таком случае вы имеете такой признак, который не заключается в данном понятии и потому из него исключается. Но так как вы все же приписываете это движение железу, то определенное прежде всего понятие железа имеет силу уже не как определенное, а лишь как доступное определению; в нем недостает некоторого определения, которое вы определите в свое время как притяжимость магнитом.)

Что касается материи взаимосмены, то теперь ясно, что в форме взаимосмены, как она только что была представлена, остается неопределенным, что же такое собственно полнота: если исключенным должно быть B, то полноту заполняет сфера A; если же, наоборот, должно быть полагаемо B, то обе сферы, и B и A, заполняют неопределенную, но допускающую определение полноту. (От того, что и эта последняя сфера A и B должна еще быть определена, мы здесь совершенно отвлекаемся.) Эта неопределенность не может оставаться. Полнота в обоих отношениях является полнотою. Но если каждая из сфер сверх этого не имеет еще какого-либо другого признака, которым бы они различались между собой, то невозможной оказывается вся постулированная взаимосмена; ибо в таком случае полнота едина, и наличным является лишь один взаимочлен; следовательно, вообще нет никакой взаимосмены. (Или же, выражаясь понятнее, но менее точно: представьте себе себя мысленно как зрителей этого взаимного исключения. Если вы не сможете различить при этом две полноты, между которыми пролагается взаимосмена, для вас не будет взаимосмены. Не сможете же вы провести такого различения, если между ними, поскольку они суть не что иное как полнота, не окажется какого-либо X, согласно которому вы тут ориентируетесь.) Следовательно, в целях возможности постулированной взаимосмены должна быть предположена определимость полноты как таковой: должно быть предположено, что обе полноты можно как-нибудь различать; и эта определимость представляет собою материю взаимосмены, – то, на чем взаимосмена продолжается и благодаря чему единственно она закрепляется.

(Если вы полагаете железо само по себе, то есть изолированно и без всякой для вас заметной связи с чем-либо вне его, приблизительно так, как оно дано в общем опыте, свободном от научного познания естествоведения, между прочим и как устойчивое на своем месте, то движение не входит в состав его понятия, и вы вполне правы, относя это движение за счет чего-то вне его, когда оно дано вам в явлении как нечто движущееся. Если же вы станете все же приписывать движение железу, в чем вы тоже будете правы, то понятие это уже не будет более полным, и вам надлежит определить его в этом отношении далее и, например, ввести в его состав притяжимость посредством магнита. Этим устанавливается некоторое различие. Если вы исходите из первого понятия, в таком случае устойчивость на месте оказывается существенной для железа, и только движение в нем является случайным; если же вы исходите из второго понятия, то устойчивость оказывается столь же случайной, как и движение, ибо первая точно так же обусловливается отсутствием магнита, как второе – его присутствием. Вы будете, стало быть, лишены ориентировки, если вы не в состоянии установить некоторого основания для того, почему вы должны исходить из первого, а не из второго понятия, и наоборот; то есть, вообще говоря, если нельзя каким-нибудь образом определить, о какой полноте надлежит рефлектировать, о просто ли положенной и определенной или же о той, которая возникает благодаря этой, и исключенному – о полноте определимой или, наконец, об обеих.)

Форма взаимосмены определяет свою материю, в таком случае это значило бы, что полнота в вышеустановленном смысле определяется взаимным исключением, то есть что этим последним указывается, которая из обеих возможных есть абсолютная полнота и из которой из них нужно исходить. То, что исключает из полноты нечто другое, есть, поскольку оно исключает, полнота, и наоборот, и, кроме этого, нет иного основания для ее определения. Если посредством просто полагаемого A исключается B, то A постольку есть полнота; если рефлексия будет направлена на B и A поэтому не будет рассматриваемо как полнота, то постольку A+B, само по себе являющееся неопределенным, будет определимой полнотою. Полнотою является определенное или определимое в зависимости от того, что при этом будет иметься в виду. Хотя такой результат и не представляется чем-либо новым и, по-видимому, в нем сказано то самое, что мы знали уже до синтеза, тем не менее перед синтезом мы имели все же надежду отыскать какое-нибудь основание для определения. Нынешний же наш результат совершенно рассеивает эту надежду; его значение отрицательно; и он говорит нам: вообще невозможно никакое иное основание определения, кроме как посредством отношения.

(В предыдущем примере можно исходить из просто положенного понятия железа, и тогда устойчивость на месте оказывается существенной для железа; или же можно исходить из его определимого понятия, и тогда устойчивость является случайным признаком.