Оба тесно объединены между собою, представляют одно и то же действие и различаются только в рефлексии. Следовательно, от антитезиса можно заключить к синтезису; равным образом, можно установить и то третье, в чем обе противоположности объединяются, но только не как продукт рефлексии, а как ее находку и как продукт того первичного синтетического действия Я, которое поэтому как действие подобно до сих пор установленным действиям тоже не должно доходить до эмпирического сознания. Таким образом мы попадаем с этого момента в круг исключительно синтетических действий, которые, однако же, не являются такими абсолютно безусловными действиями, как первые. Но нашей дедукцией будет показано, что это все действия, и действия Я. И это столь же несомненно, сколь несомненно, что первый синтез, из которого они получаются путем развития и с которым образуют одно и то же, есть такое действие Я, а то, что этот синтез таков, столь же несомненно, как и то, что таково же высшее дело-действие Я, посредством которого Я полагает себя самого. Действия, которые будут установлены, суть действия синтетические; размышление же, их устанавливающее, аналитично.

Но те антитезисы, которые предполагаются ради возможности анализа, совершаемого рефлексией, должны быть мысленно взяты как предшествующие, то есть как такие антитезисы, от которых зависит возможность синтетических понятий, которые должны быть указаны. Однако никакой антитезис невозможен без синтеза. Следовательно, высший синтез должен быть предположен как уже совершившийся, и нашей задачей должно быть разыскание такого синтеза и его определенное установление. Правда, собственно говоря, такой синтез должен уже быть установлен в предыдущих параграфах; но ведь легко могло бы оказаться, что вследствие перехода в совершенно новую часть науки понадобилось бы указать еще на нечто особенное.

А. Определение синтетического положения, подлежащего анализу
Как Я, так и Не-Я – оба полагаются через Я и в Я как допускающие взаимное ограничение друг другом, то есть так, что реальность одного из них уничтожает реальность другого, и наоборот (§3).

В этом положении заключаются два следующих положения:


Я полагает Не-Я как ограниченное через Я. Из этого положения, которое в будущем, именно в практической части нашей науки, будет играть большую роль, в настоящий момент, как, по крайней мере, кажется, нельзя еще сделать никакого употребления. Ибо до настоящего момента Не-Я представляет собою ничто; оно лишено реальности, и потому совершенно невозможно себе представить, как в нем может быть через Я уничтожена какая-нибудь реальность, которой оно вовсе не имеет, – как может оно быть ограничено, когда оно представляет собою ничто. Таким образом, это положение представляется совершенно негодным для пользования, по меньшей мере пока Не-Я не будет каким-либо способом сообщена реальность. Правда, то положение, в котором оно содержится, а именно: что Я и Не-Я взаимно ограничивают друг друга, положено; но зато совсем еще проблематично, полагается ли им и содержится ли в нем только что установленное положение. Я может быть также ограничиваемо Не-Я только и только в том смысле, в каком оно его сначала само ограничило, – в каком ограничении получило свое начало впервые в самом Я. Может быть, Не-Я ограничивает совсем не Я в себе, а только ограничения. В таком случае вышеприведенное положение было бы истинно и правильно без того, чтобы Не-Я нужно было приписывать абсолютную реальность, и без того, чтобы установленное выше проблематически положение содержалось в нем.

В том же положении заключается еще следующее: Я полагает себя самого ограниченным через Не-Я. Из этого положения можно сделать применение, и оно должно быть принято как нечто достоверное, так как его можно вывести из вышеустановленного положения.
Я полагается сначала как абсолютная, а затем как допускающая ограничение, способная к количественному определению реальность, именно как реальность, способная к ограничению через Не-Я. Но все это полагается через Я; таковы моменты нашего положения.

(Впоследствии мы увидим:


Что последнее положение обосновывает теоретическую часть наукоучения, но только по завершении последнего, как то и должно быть при синтетическом методе.

Что первое, пока проблематическое, положение обосновывает практическую часть науки. Но так как оно само проблематично, то равным образом проблематичной является и возможность такой практической части. Отсюда понятно,

Почему рефлексия должна исходить из теоретической части; оставляя без внимания то, что в дальнейшем окажется, что не теоретическая способность делает возможной практическую, а наоборот, практическая – теоретическую (что разум по своей сущности только практичен и лишь через применение своих законов к ограничивающему его Не-Я становится теоретическим). Рефлексия должна поступать так потому, что мыслимость практического основоположения основывается на мыслимости теоретического основоположения.