О том, как после похода семерых вождей афиняне, мстя за погибших аргивян, выступили против кадмейцев, или фиванцев, рассказывает Геродот. Гераклидами называли детей и потомков Геракла. Когда царь Аргоса Еврисфей из-за ненависти к Гераклу потребовал выдачи его сыновей, афиняне отказались это сделать. Тогда Еврисфей вторгся в Аттику, но был разбит Тезеем.

[21] Сократ вспоминает греко-персидские войны (конец VI в. – 449г.).

[31] Великая война – Пелопоннесская война (431-404) за гегемонию в Греции, которую вели Афины и Спарта вместе со своими союзниками. Война ослабила все греческие полисы и привела к их упадку, что способствовало в дальнейшем македонскому завоеванию Греции.

[39] Здесь персы.

[40] Имеется в виду повеление спартанского полководца Лисандра уничтожить афинские корабли и срыть стены города.

[49] Один из излюбленных приемов античной риторики – вводить в рассуждения и речи увещевательные и наставительные слова. Здесь погибшие герои обращаются к своим потомкам устами Сократа, будто бы слышавшего еще при их жизни эти слова.

[51] Это изречение приписывалось одному из семи мудрецов, афинскому государственному деятелю и поэту Солону (VII-VI вв.).

[52] Забота о семьях погибших возлагалась в Афинах на одного из архонтов (см. прим. 17).

[53] Т. е. 18-летнего возраста, когда мальчики вносятся в списки эфебов ("возмужавших"), начинают подготовку к военной службе, знакомятся с общественными делами, приносят гражданскую присягу, несут сторожевую службу на границе. В 20 лет эфебы получают полное вооружение и становятся полноправными воинами и гражданами, поскольку их вносят в список лиц, имеющих право участвовать в народном собрании.

ДИАЛОГИ ПЛАТОНА


--------------------------------------------------------------------------------

ТЕЭТЕТ

--------------------------------------------------------------------------------


Евклид, Терпсион, Сократ, Феодор, Теэтет

Евклид. Ты только что из деревни, Терпсион, или уже давно?

Терпсион. Пожалуй, давно. А ведь я тебя искал на площади и все удивлялся, что не мог найти.

Евклид. Меня не было в городе.

Терпсион. А где же ты был?

Евклид. Я заходил в гавань, туда как раз привезли Теэтета по пути из Коринфскою лагеря в Афины.

Терпсион. Привезли? Живого или мертвого?

Евклид. Живого, но еле-еле. Он очень плох – и от многих ран, и еще больше оттого, что его сломила эта новая болезнь, вспыхнувшая в войске.

Терпсион. Уж не дизентерия ли?

Евклид. Да.

Терпсион. Что ты говоришь? Какой человек под угрозой!

Евклид. Безупречный человек, Терпсион. Вот и сейчас я только что слышал, как многие высоко превозносили его военные доблести.

Терпсион. Ничего странного, было бы гораздо удивительнее, если бы он был не таков. Но что же он с не остановился здесь, в Мегарах?

Евклид. Он торопился домой. Я-то уж, разумеется, и просил его и увещевал всячески, но он не захотел. И вот, уже проводив его и возвращаясь назад, я вспомнил и удивился, как пророчески говорил Сократ кроме всего прочего и об этом человеке. Кажется, незадолго до своей смерти Сократу случилось встретиться с ним, тогда еще подростком; так вот, общаясь и беседуя с ним, он приходил в большой восторг от его одаренности. Когда я был в Афинах, Сократ слово в слово передал мне а те беседы, которые он вел с ним, – весьма достойные внимания – и, между прочим, сказал, что, судя по всему, этот мальчик непременно прославится, коли достигнет зрелого возраста.

Терпсион. Он был прав, как видно. Однако что это были за беседы? Ты не мог бы их пересказать?

Евклид. Так вот, наизусть, клянусь Зевсом, конечно, нет. Но я записал все это по памяти тогда же, сразу из по приезде домой. Впоследствии, вспоминая на досуге что-то еще, я вписывал это в книгу, и к тому же всякий раз, бывая в Афинах, я снова спрашивал у Сократа то, чего не помнил, а дома исправлял. Так что у меня теперь записан почти весь этот разговор.

Терпсион. Да, я уже и прежде слышал это от тебя и, признаюсь, всегда задерживался здесь именно с намерением попросить тебя показать эти записи. Послушай, а что мешает нам проделать это теперь? Я пришел из деревни и как раз мог бы отдохнуть.

Евклид. Да ведь и я проводил Теэтета до самого Эрина, так что тоже отдохнул бы не без удовольствия. Однако пойдем, и, пока мы будем отдыхать, этот вот мальчик нам почитает.

Терпсион. Правильно.

Евклид. Вот эта рукопись, Терпсион. Весь разговор я записал не так, будто Сократ мне его пересказывает, а так, как если бы он сам разговаривал с тем, кто был при этой беседе. По его словам, это были геометр Феодор и Теэтет. А чтобы в записи не мешали такие . разъяснения, как: "а я заметил" или "на это я сказал", – когда говорит Сократ, либо о собеседнике: "он подтвердил" или "он не согласился", – я написал так, будто они просто беседуют сами между собой, а всякие подобные пометки убрал.