Для России адекватнее говорить о ментальности (экспликация понятия "русской души") как о некоторой структуре "инфантильного сознания" [5], которая характерна для империи (см. определение империи в [6]). Данное различение позволяет объяснить с единых позиций существенные особенности "русской души", а также уточнить проблему "диалога" России и Запада, как проблему взаимоотношений "менталитета" и "ментальности".

ЛИТЕРАТУРА:

Кульчинский Г. Безъязыкая гласность // Век XX и мир. 1990. N. 9. С. 44 - 47.
Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. - М., Изд-во МГУ, 1988.
Материалы российско-японской конференции по онтологии С. Лесневского //Логические исследования. Вып.2. - М., Наука, 1993.
Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа "Анналов". - М., Индрик, 1993.
Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. - М., Прогресс, 1992.
Филиппов А.Ф. Наблюдатель империи // Вопросы социологии, 1992, Т. 1, N 1.
С.Л. Катречко

Философия как «языковая игра»

1.1. Что такое философия?

Возьмем притчу о сороконожке, которая, задумавшись о механизме своего хождения, остановилась «в удивлении» (Аристотель), или «поняла», что ничего не знает (Сократ). Первоначальная интерпретация этой притчи состоит в выделении трех «состояний» сороконожки: начальное состояние — «сороконожка ходящая» — может быть соотнесено с позицией «ремесленника»; промежуточное состояние — «сороконожка, остановившаяся в удивлении» — с позицией «философа» (понятно, что данное состояние не является устойчивым и переходит в другое состояние); финальное состояние — «сороконожка, понявшая «механизм» своего хождения (предложившая модель этого механизма) — с позицией «идеолога» (ученого или теолога) . Возможно двоякое рассмотрение этой интерпретации. При диахроническом рассмотрении — эта ситуация последовательного исторического возникновения соответствующих «культурных» машин (М.Мамардашвили): миф — философия — наука (теология). При синхронном рассмотрении (это предполагает циклический переход из финального в начальное состояние) — это указание на постоянное воспроизводство соответствующих «культурных» машин, и, в частности, такого культурного феномена как «философия» (философствование). Тогда характеристической чертой этого феномена является именно этот «зазор» не-знания (незнание versus неведение (М. Розов)), в котором только и возможна философия.

1.2. Философия и философствование

Предложенное выше понимание философии есть понимание философии как философствования, поскольку когда сознание в состоянии «сороконожка, остановившаяся в удивлении» начнет выражать свое удивление, то оно неминуемо переходит на другую позицию — позицию «идеолога», что, в некотором смысле, означает «гроб» философии. Задача философа — постараться выразить свое состояние удивления, сохранив (не угробив) самое главное — собственно удивленного взгляда.

1.3. Задача философии

Задача философии (основной вопрос философии) — ответ на вопрос: «Как возможно нечто в качестве упорядоченного (порядок vs. хаос)? . В этом смысле, философию, прежде всего, интересует не то, как обстоят дела на самом деле, а построение онтологии мира — философия говорит о трансцендентальном (И. Кант). Все остальное — за пределами философии. Философия — мир возможного, в котором действуют свои правила игры — сверхнеобходимые, — и невозможно случайное, поскольку случайное бывает только в мире «необходимого» (причинного): поскольку есть «потому что», постольку есть и исключения из этого «потому что», связанные с другим причинными рядами «потому что». В этом смысле, метафизика (философия) является строгой наукой (Э. Гуссерль), в отличии, скажем, от физики, которая является наукой об обусловлено — необходимом мире (о мире, необходимом в силу каких-то причин). Претензия философии — раскрытие этого мира «безусловного».

1.4. Язык философии

Философия что-то призвана сказать об этом «нечто» (например, о мире) как целом. Для этого необходимо выйти из него. Сказать (увидеть) что-то может только наблюдатель (У. Матурана), находящийся на границе. Находясь внутри, сказать о целом ничего нельзя, но, и находясь снаружи, выделить именно это нечто тоже невозможно. Допустим, «наблюдатель» идет по тротуару, пиная ногой смятые пачки сигарет. Как может он выделить среди них ту пачку, которая зовется нашим миром?

Для нахождения в этом состоянии «удивления» (состояние наблюдателя) нужны какие-то точки опоры: философ и есть тот, кто сумел себя «подвесить» и находиться в этом «подвешенном» состоянии какое-то время (феноменологическую редукция). Для фиксации увиденного (создания описания) необходим особый «пограничный» язык .

Для этого философия использует язык символов. Символы — одновременно и точки опоры, и знаки фиксации наблюдаемого. Символам ничего не соответствует в мире, у них нет денотатов: символы vs. знаки (в этом смысле, символы близки к «пустым» знакам типа «круглого квадрата»). Одна из характерных ошибок неправильного понимания философии как раз и заключается в натурализации символов.