Соответственно, под «содержанием» будет пониматься только содержимое этого экрана сознания — все остальное, а сюда входят прежде всего осуществляемые формальные синтезы посредством априорных форм чувственности и рассудка, относится к «форме». Поэтому вполне естественно, что Кант постулирует в своем тезисе формально-нетворческий характер любого синтеза.

Обособляя, в отличие от Канта, воображение от чувственности, мы, тем самым, постулируем наличие еще одного — вторичного — экрана сознания, связанного с деятельностью воображения. В отличие от чувственного экрана сознания он имеет активную — в противоположность пассивности чувственности — «творческую» природу. Тем самым он противостоит идеализированному физическому прибору, предназначенного для объективного, т.е. по возможности без искажений, отражения окружающего.

Этот вообразительный экран сознания можно трактовать как некоторую «надстройку» над — первичным — чувственным экраном сознания. Однако более корректно именно его считать первичным экраном сознания, с которым впоследствии работает рассудок. В этом случае под чувственным экраном сознания понимается результат некоторой «вторичной» абстрактной (рассудочной?) обработки имеющегося вообразительного экрана сознания, в результате чего из него исключаются все «творческие» — сформированные воображением — компоненты. Тем самым «чувственные представления», о которых говорит Кант, есть результат рассудочной абстракции; а под «содержанием» — будет пониматься содержание именно этого, сформированного воображением, экрана сознания. Выявленные Кантом пространственно-временной и категориальный синтезы в рамках нашей модификации остаются синтезами формального типа, поскольку их деятельность заключается в «формальной» обработке — оформлении — содержания, имеющегося на первичном вообразительном экране сознания. Однако сформированные с помощью синтеза схватывания образы, образующие «содержание» первичного экрана сознания, как раз и могут претендовать на роль таких «чувственных представлений», которые до этого не были даны нашей чувственности и обладают содержательной новизной.

Теперь, с учетом проведенной методологической проработки проблемы, т.е. с учетом замены кантовского чувственного экрана сознания на вообразительный экран сознания, — снова обратимся к кантовскому примеру восприятия красного. Несомненно можно согласиться с Кантом в том, что определенные образы (или изображения, как называет их здесь Кант) этого экрана сознания имеют эмпирическое происхождение, т.е. то, что материал для этих представлений был взят — посредством чувственности — извне. Но его утверждение о том, что все образы этого экрана сознания имеют эмпирическое происхождение, представляется слишком сильным, и, вследствие этого, неверным (именно оно находится сейчас в центре нашего критического анализа). На формулируемый нами вопрос «возможно ли получение новых — не-чувственных — образов?» (напомним, что этот вопрос является модификацией кантовского, который ставится по отношению к чувственным представлениям) мы даем положительный ответ. Вот только несколько примеров таких не-чувственных представлений: человек видит на звездном небе созвездия, которые не даны на уровне чувственных ощущений, или слышит мелодию, хотя на уровне чувственности дан только ряд не связанных между собой музыкальных тонов [14]. Более того в силу того, что любой образ получен с помощью синтеза схватывания, он имеет содержательно-творческий характер. Под этим здесь имеется ввиду то, что любой образ содержит в себе некоторую «добавку», не сводящуюся к эмпирическому материалу (содержанию). Есть ли какие-то новые компоненты помимо звезд в имеющемся у нас образе созвездия? Конечно, нет! Но..., с другой стороны, сам образ созвездия является новым «содержанием» (экрана сознания), т.е. не может быть сведен к совокупности своих чувственно воспринимаемых компонентов. Это утверждение прояснятся, если на место имеющегося у человека экрана сознания поставить какой-либо физический прибор, который, очевидно, фиксирует звезды, но не видит (!!!) созвездий (соответственно, фиксирует отдельные музыкальные ноты, но не слышит мелодии). Этой новой — творческой — добавкой является связность образа (ранее это фиксировалось нами термином «структуризация» данного), новым является привносимый синтезом схватывания принцип связывания имеющихся компонентов (частей) [15].

Новизна, или творческая «добавка» к поступающему на наши органы чувств эмпирическому материалу, при формировании образов экране сознания образов имеет двоякую природу. Во-первых, это новизна, связанная с «домысливанием» данного, достраиванием воспринимаемых частей до целого. Эта деятельность воображения может быть названа фантазированием. Основной механизм фантазирования — «опережающее» отражение. Во-вторых, это новизна, связанная с переходом на другой уровень рассмотрения, т.е. на метауровень. Приводимые выше примеры видения созвездия или слышания мелодии, помимо деятельности фантазирования, как раз и связаны этим механизмом формирования нового содержания, который может быть назван механизмом изменения масштаба рассмотрения, или перехода на метауровень.