Скачать 106.96 Кбайт
Дьявол и сеньорита Прим.
Думаю, ты меня понимаешь.
Шанталь кивнула.
– В конце прошлого года я оставил службу. Ушел на все четыре стороны, бродил по свету, в одиночку плакал над своими горестями и все спрашивал себя, как может человек оказаться способен на такое злодеяние. Я утратил самое важное, что есть у нас, смертных людей , – веру в ближнего. Я и смеялся и плакал от иронии Бога, показавшего мне таким чудовищным способом, что я – всего лишь орудие Добра и Зла.
Мало-помалу я лишился способности к состраданию, и теперь сердце мое иссохло, и мне совершенно безразлично – жить или умереть. Но, прежде чем окончить свои дни, мне необходимо осознать, что же происходило там, где держали мою семью. Я могу понять, когда убивают, преисполнившись ненависти или сгорая от любви, но вот так, без всякой причины, всего лишь потому, что сорвалась сделка?
Мои рассуждения могут показаться тебе наивными – в конце концов, люди ежедневно убивают друг друга из-за денег, – но мне это не интересно: я думаю только о жене и дочерях. Я хочу знать, что происходило в головах этих террористов. Хочу знать, было ли хоть мгновение, когда в их сердца постучалась жалость, когда они заколебались – не отпустить ли их: ведь не с ними же они вели войну? Хочу знать, произошло ли хоть на долю секунды противоборство Добра и Зла, поединок, в котором Добро могло взять верх?
– Но почему Вискос? При чем тут мой городок?
– А почему в ход пошло мое оружие, если на свете столько оружейных заводов, причем многие работают без всякого контроля со стороны правительства?! Ответ прост: по случайности. Мне нужно было провинциальное захолустье, где все друг друга знают и никто никому не желает зла. В тот миг, когда твои земляки услышат о награде, Добро и Зло вступят в противоборство, и то, что случилось в той квартире, повторится в твоем городке.
Террористы, хотя они уже были окружены и обречены, все равно убивали – чтобы выполнить бессмысленный, пустой ритуал. Твой Вискос получит то, чего я был лишен, – возможность выбора. Твои земляки будут окружены подступающей со всех сторон алчностью, они уверуют, что на них возложена высокая миссия – защитить и спасти свой город, – и все же, может быть, им не откажет способность решать, будут ли они казнить заложника или нет. Вот и все: я хочу посмотреть, могут ли другие люди поступить иначе, чем те несчастные окровавленные юнцы.
Помнишь, в нашу первую встречу я сказал тебе: "История одного человека – это история всего человечества". Если бы существовало сострадание, я бы понял, что со мной судьба обошлась жестоко, но с другими она может быть милостива. Это ничего не изменит в моих чувствах, не вернет мне мою семью, но, по крайней мере, отгонит прочь демона, который неотступно следует за мной. Я хочу попробовать.
– А почему вы хотели узнать, способна ли я обокрасть вас?
– По той же самой причине. Быть может, ты разделяешь преступления на тяжкие и незначительные. Это не так. Я убежден, что террористы тоже делили мир таким образом: они считали, что убивают во имя своего дела, а не из удовольствия, не ради любви, ненависти или денег. Если бы ты унесла слиток, то должна была бы объяснить свое преступление сначала себе самой, а потом – мне, и я бы понял тогда, как убийцы оправдывали в собственных глазах казнь дорогих мне людей. Ты, наверно, уже заметила – все эти годы я пытаюсь осознать смысл того, что произошло. Не знаю, внесет ли это мир в мою душу, но другого выхода не вижу.
– Если бы я украла золото, вы больше никогда бы меня не увидели.
В первый раз за этот почти получасовой разговор на губах чужестранца появилась улыбка:
– Не забывай, я работал с оружием. А значит, в сферу моей деятельности входили и секретные службы.
Чужестранец попросил, чтобы Шанталь довела его до реки, – иначе он заблудится. Девушка взяла двустволку – она одолжила ее у приятеля, объяснив ему, что нервы в последнее время у нее сильно разгулялись: может, охота сумеет успокоить и развлечь ее, – снова спрятала ее в брезентовый чехол, и они начали спуск.
По дороге оба не произнесли ни слова. Дойдя до реки, он произнес на прощанье:
– Я понимаю, отчего ты медлила, но больше ждать не могу. Понимаю также и то, что тебе для борьбы с самой собой нужно было лучше узнать меня. Теперь ты меня знаешь.
Я – человек, рядом с которым идет по Земле дьявол. Чтобы прогнать его или чтобы принять его раз и навсегда, мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы.
* * *
Вилка звенела о край стакана, и все, кто в пятницу вечером сидел в переполненном баре, обернулись на этот звук. Шанталь Прим просила тишины.
И тишина воцарилась мгновенно. За всю историю Вискоса не бывало такого, чтобы девушка, чьей единственной обязанностью было обслуживать посетителей в баре, позволила себе нечто подобное.
"Дай Бог, чтобы она сообщила что-нибудь важное, – подумала хозяйка гостиницы. – А иначе я сегодня же дам ей расчет, хоть и пообещала когда-то ее бабушке, что позабочусь о ней".
Шанталь кивнула.
– В конце прошлого года я оставил службу. Ушел на все четыре стороны, бродил по свету, в одиночку плакал над своими горестями и все спрашивал себя, как может человек оказаться способен на такое злодеяние. Я утратил самое важное, что есть у нас, смертных людей , – веру в ближнего. Я и смеялся и плакал от иронии Бога, показавшего мне таким чудовищным способом, что я – всего лишь орудие Добра и Зла.
Мало-помалу я лишился способности к состраданию, и теперь сердце мое иссохло, и мне совершенно безразлично – жить или умереть. Но, прежде чем окончить свои дни, мне необходимо осознать, что же происходило там, где держали мою семью. Я могу понять, когда убивают, преисполнившись ненависти или сгорая от любви, но вот так, без всякой причины, всего лишь потому, что сорвалась сделка?
Мои рассуждения могут показаться тебе наивными – в конце концов, люди ежедневно убивают друг друга из-за денег, – но мне это не интересно: я думаю только о жене и дочерях. Я хочу знать, что происходило в головах этих террористов. Хочу знать, было ли хоть мгновение, когда в их сердца постучалась жалость, когда они заколебались – не отпустить ли их: ведь не с ними же они вели войну? Хочу знать, произошло ли хоть на долю секунды противоборство Добра и Зла, поединок, в котором Добро могло взять верх?
– Но почему Вискос? При чем тут мой городок?
– А почему в ход пошло мое оружие, если на свете столько оружейных заводов, причем многие работают без всякого контроля со стороны правительства?! Ответ прост: по случайности. Мне нужно было провинциальное захолустье, где все друг друга знают и никто никому не желает зла. В тот миг, когда твои земляки услышат о награде, Добро и Зло вступят в противоборство, и то, что случилось в той квартире, повторится в твоем городке.
Террористы, хотя они уже были окружены и обречены, все равно убивали – чтобы выполнить бессмысленный, пустой ритуал. Твой Вискос получит то, чего я был лишен, – возможность выбора. Твои земляки будут окружены подступающей со всех сторон алчностью, они уверуют, что на них возложена высокая миссия – защитить и спасти свой город, – и все же, может быть, им не откажет способность решать, будут ли они казнить заложника или нет. Вот и все: я хочу посмотреть, могут ли другие люди поступить иначе, чем те несчастные окровавленные юнцы.
Помнишь, в нашу первую встречу я сказал тебе: "История одного человека – это история всего человечества". Если бы существовало сострадание, я бы понял, что со мной судьба обошлась жестоко, но с другими она может быть милостива. Это ничего не изменит в моих чувствах, не вернет мне мою семью, но, по крайней мере, отгонит прочь демона, который неотступно следует за мной. Я хочу попробовать.
– А почему вы хотели узнать, способна ли я обокрасть вас?
– По той же самой причине. Быть может, ты разделяешь преступления на тяжкие и незначительные. Это не так. Я убежден, что террористы тоже делили мир таким образом: они считали, что убивают во имя своего дела, а не из удовольствия, не ради любви, ненависти или денег. Если бы ты унесла слиток, то должна была бы объяснить свое преступление сначала себе самой, а потом – мне, и я бы понял тогда, как убийцы оправдывали в собственных глазах казнь дорогих мне людей. Ты, наверно, уже заметила – все эти годы я пытаюсь осознать смысл того, что произошло. Не знаю, внесет ли это мир в мою душу, но другого выхода не вижу.
– Если бы я украла золото, вы больше никогда бы меня не увидели.
В первый раз за этот почти получасовой разговор на губах чужестранца появилась улыбка:
– Не забывай, я работал с оружием. А значит, в сферу моей деятельности входили и секретные службы.
Чужестранец попросил, чтобы Шанталь довела его до реки, – иначе он заблудится. Девушка взяла двустволку – она одолжила ее у приятеля, объяснив ему, что нервы в последнее время у нее сильно разгулялись: может, охота сумеет успокоить и развлечь ее, – снова спрятала ее в брезентовый чехол, и они начали спуск.
По дороге оба не произнесли ни слова. Дойдя до реки, он произнес на прощанье:
– Я понимаю, отчего ты медлила, но больше ждать не могу. Понимаю также и то, что тебе для борьбы с самой собой нужно было лучше узнать меня. Теперь ты меня знаешь.
Я – человек, рядом с которым идет по Земле дьявол. Чтобы прогнать его или чтобы принять его раз и навсегда, мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы.
* * *
Вилка звенела о край стакана, и все, кто в пятницу вечером сидел в переполненном баре, обернулись на этот звук. Шанталь Прим просила тишины.
И тишина воцарилась мгновенно. За всю историю Вискоса не бывало такого, чтобы девушка, чьей единственной обязанностью было обслуживать посетителей в баре, позволила себе нечто подобное.
"Дай Бог, чтобы она сообщила что-нибудь важное, – подумала хозяйка гостиницы. – А иначе я сегодня же дам ей расчет, хоть и пообещала когда-то ее бабушке, что позабочусь о ней".
|
|